Загадка жертвы - Марина Серова

Я задумалась, прикидывая выгоду этого предложения. Единственное, что меня смущало – это ее просьба рассказать про работу. Ей-то эти все сыскные дела в новинку, романтика и все такое, а я-то ведь вроде как в Питер отдыхать от своих суровых будней приехала.

– Ладно, – решилась я. – Но только с двумя условиями. Первое: про работу не буду рассказывать и второе: если я вас не стесню и буду давать деньги на свой прокорм.

Василиса чуть не в ладоши захлопала от радости.

– Все, все, условия принимаются! Квартира у нас большая. Ты не пожалеешь, да и мне так хочется пообщаться с кем-нибудь из старых знакомых. Отец к нам переезжать не захотел, работа, говорит, да и привык уже один жить. А с одноклассниками я давно связь потеряла. Муж все время в работе – или в студии, или в Академии, не ходит со мной никуда. Подруг я так и не завела. Характер, наверное, не тот, не питерский. – И Василиса смущенно замолчала. – В общем, i’m still a stranger here, что в переводе означает: «я все еще здесь чужая».

Глава 2

Из гостиницы я выписывалась с боем. Когда я попросила девушку на ресепшене меня рассчитать, она сделала стеклянные глаза и заявила, что если я готова оплатить номер за всю ту неделю, что я должна была там проживать, то она готова сделать это с радостью.

Я впала в ступор от такой наглости и, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить, поинтересовалась:

– Интересно, когда это правило начало действовать в вашем отеле? Я что-то не помню, где это прописано. Может, покажете документ?

Дежурная посмотрела на меня как на ненормальную, которая пытается спорить с лечащим доктором, что только еще больше меня взбесило.

– Вы зарезервировали номер на неделю. Так? – спросила она тоном преподавателя, поясняющего теорему Пифагора. – Мы отказывали в заселении в наш отель другим желающим, потому что номер был уже занят. Если вы сейчас выпишетесь, то мы понесем убытки. Поэтому или вы выплачиваете всю сумму полностью, или остаетесь на срок, который указан в заявке на бронирование, – заученно отчеканила девушка, снова посмотрела на меня своим фирменным взглядом и тяжко вздохнула: мол, ездят тут к нам всякие и правила нарушают.

– Что-то я не увидела у вас тут кучу туристов, желающих поселиться, – съехидничала я, озираясь по сторонам. – Можно подумать, что мой номер – единственный во всем отеле.

– Когда вы въезжали, вам давали подписывать правила нахождения на территории нашего отеля. И в них вот тут, – она сунула мне под нос бумажку и показала на мелко напечатанные буковки, – написано, что, съезжая от нас раньше оговоренного срока бронирования номера, постоялец обязан оплатить отелю полную стоимость проживания за дни, не использованные им, если причина его отъезда не является уважительной.

Я задумалась над трактовкой и хотела было уже резко ответить девушке в духе моего любимого героя Остапа Бендера – фразу про ключ от квартиры, где деньги лежат, но тут в фойе вошла Василиса и направилась ко мне.

– У тебя какие-то проблемы? – спросила она озабоченно, но потом посмотрела вниз и улыбнулась.

Я проследила за ее взглядом. Возле стойки ресепшена стоял тот самый черный лохматый кот, который встретился мне утром на выходе из номера и ласково терся о ее ноги.

И вдруг меня осенило.

– Девушка, – воскликнула я возмущенно, – у вас на сайте почему-то не указано, что в вашем отеле есть животные, которые расхаживают по нему, как у себя дома!

– Какие животные? – взвилась администратор.

– Вот, – указала я на кота. – Он сегодня валялся прямо на пороге моего номера. А у меня на кошек аллергия! Так что причина съехать у меня очень даже положительная. Давайте оформляйте, а я за вещами пошла.

Подмигнув растерянной администраторше, я быстро развернулась и отправилась в номер за вещами и документами, надеясь, что, пока девушка соображает, что ответить, я уже буду ехать в лифте на свой этаж.

На улице, когда мы садились в симпатичный голубенький «Фольксваген-жук» Василисы, она немного виноватым голосом спросила у меня:

– Тань, а у тебя что, и правда аллергия на кошек? Просто…

– У меня, Васька, аллергия на хамство, наглость и жадность, – не дала я ей договорить. – А котик вполне себе милый, мы с ним утром даже подружились.

– Уф! – Василиса вздохнула с облегчением. – Понимаешь, просто у нас дома два кота. Вернее, кот и кошка. Но Плюшку, которая у нас не так давно стала мамой трех котят, мы вчера вместе со всем ее выводком на время отдали маме Алика. – Увидев мой удивленный взгляд, она смутилась: – Это я мужа так зову. В общем, его мама сейчас за город поехала жить, и ей там скучно одной, а Плюшка так просто обожает свободу и природу. Не в пример Перси. Тот у нас избалован мужем донельзя, разъелся и, вообще, большой любитель на диване поваляться.

– Как и многие мужчины в этом подлунном мире, – вставила я. – Послушай, а Алик твой что рисует? – Уловив ее непонимающий взгляд, я пояснила: – Ну, портреты, там, натюрморты или… – Я неопределенно помахала рукой, давая понять, что, может, он, вообще, абстракционист.

– Ой, Танька, – рассмеялась Василиса, – ты что, и вправду не слышала про художника Александра Вишневского? Да его вся Россия и зарубежье знают как кошатника!

– Он что, кошек разводит? Заводчик? – опешила я.

– Да не разводит, а рисует. Петербург и кошки – это же… синонимы! – нашла, наконец, удачное слово Василиса. – Его картины такие классные! Он кошек так обожает, что прямо жить без них не может! А как люди картины его покупают, ты бы знала! В общем, мы уже скоро приедем, и ты сама все увидишь. Вон, видишь наш дом, – она указала на красивую многоэтажку, – а квартира на самом верхнем этаже. Там и студия у Алика.

Ух, так много всего, а прошло ведь только два часа, как я проснулась! У меня даже голова начала кружиться от такой свободы и есть вдруг сильно захотелось.

– Слушай, Василиса, а может, мы в какой-нибудь ресторанчик неподалеку заглянем? – спросила я с надеждой