Светочи Конфедерации - Лёка Лактысева

А вот двойная квартальная премия — это здорово. Это очень кстати. Лайона буквально жила на работе, умудряясь совмещать ставку с четвертью в реанимации и три четверти ставки врача-психотерапевта. Да, она работала сутками и днями. Практически без выходных. Получала хорошую, даже очень хорошую по меркам своей страны зарплату — но этого не хватало, потому что нужно было оплачивать комнату в общежитии, где Лайона проживала с младшей сестрой Мейрой.

Оплачивать учебу Мейры — та мечтала стать художником-дизайнером и училась в Академии Искусств. Нужно было помогать матери-пенсионерке, получавшей жалкое социальное пособие, которого едва хватало на оплату коммунальных услуг, а на питание уже не оставалось. А еще нужно было помогать своему Наставнику.

***

Наставник… Провести эти две недели с ним? Посвятить свободные дни духовным и энергетическим практикам? Лайона познакомилась с Наставником случайно. Подобрала его, оглушенного очередным взрывом, на улице. Кто бы мог подумать, что этот щуплый, истощенный от недоедания пожилой мужчина окажется Мастером? Правда, непризнанным Мастером — без лицензии, без разрешения принимать учеников.

— Ты мог бы получить лицензию, набрать группу учеников и получать гораздо больше, чем жалкое социальное пособие! — как-то заявила ему Лайона.

— Не мог бы, девочка. Я — социальный пенсионер, и это все, что должно знать обо мне общество.

— Но почему?! — недоумевала Лайона.

Преподавание духовных и энергетических практик жестко контролировалось и лицензировалось во всех Мирах Конфедерации. Незаконная деятельность приравнивалась к созданию деструктивных сект и каралась одним — смертью.

— Я. Не. Могу. Получить. Лицензию. — Твердо заявил Лайоне Мастер. — Обо мне. Никто. Не должен. Знать. Точка.

И Лайона смирилась. Что ж. Раз она — его единственная ученица, значит, ей и заботиться о том, чтобы Мастер не жил впроголодь, не мерз холодными ночами в неотапливаемой однокомнатной квартире на окраине города.

— Зачем ты решил взять меня в ученицы, Мастер? — спросила как-то старика Лайона. — Я всего лишь медик. Врач, работающий в военном госпитале.

— Поверь, девочка, никакие знания и умения не бывают лишними. Я всегда знал, что однажды я смогу передать свои знания. Только не знал, что у меня будет всего один ученик. Ученица. Ты. Думаешь, это случайность — то, что мы встретились? То, что ты провожала меня, оглушенного, в мое скромное жилище? То, что ухаживала за мной, пока я не встал на ноги?

— А ты думаешь, что наша с тобой встреча была записана где-то в Хрониках Акаши? Выгравирована на Небесных Скрижалях? — хмыкнула тогда Лайона.

— Время покажет, девочка. Время все расставит по своим местам. А пока — учись. Мой энергетический уровень сейчас всего на четверть выше среднего человеческого, и уже никогда не станет больше. Но моих знаний и моей силы хватит для того, чтобы вырастить из тебя Мастера. Конечно, это не быстро. Это — долгие годы работы. Но — заметила ты это или нет — за восемь месяцев ты добилась отличных результатов! Сумела выстроить хорошую, прочную энергетическую структуру, научилась чувствовать потоки энергии Гун Чи в своем эфирном теле и даже начала понемногу управлять ей. Но тебе еще предстоит взрастить Кристалл своей Души. У тебя впереди еще много кропотливой работы.

Мастер рассказал Лайоне, что когда-то на Терре — планете-прародительнице — были мудрецы. Даосы. Они без всякой аппаратуры сумели распознать и изучить строение тонких тел человека, обнаружили энергетические каналы и чакры, установили связь между здоровьем человека и пятью первоэлементами.

Лекции, которые читал Лайоне Мастер, не казались ей чем-то странным, фантастическим или далеким от реальности. В Мирах Конфедерации, даже в таком отсталом, как родная для Лайоны Левкония, всякий знал, что у каждого человека есть Душа, есть «тонкие тела» и определенный уровень энергетики.

Высший эшелон Власти в Конфедерации — Светочи, Великие Картадели — являлись воплощенными Аватарами, Душами, достигшими вершины развития. Именно они сумели остановить самоуничтожение человечества. Именно они предотвратили межпланетные войны и принесли мир на планеты Конфедерации.

Десять Светочей Конфедерации. Десять столпов современного общества. Десять гарантов мира, стабильности и процветания на всех планетах, кроме Левконии.

«Планета Несогласных». «Планета-тюрьма». «Клоака Вселенной». Как только не называли Левконию… Сюда ссылали «маргиналов» — людей, не способных жить в обществе без войн, без злобы, без агрессии. Сюда отправляли всех, кто готов был в угоду своим амбициям разрушать, уничтожать, идти по головам и подминать под себя всех и все. Попасть на Левконию было сложно: нужно было совершить что-то «из ряда вон», нужно было проявить немалые преступные таланты.

Но тем, кто родился и вырос на Левконии, так же непросто было выбраться с этой планеты. Лайона родилась и выросла здесь, и прекрасно понимала, что вряд ли когда-нибудь взойдет на борт космического лайнера. Вряд ли увидит другие миры Конфедерации. И вряд ли узнает, каково это: просыпаться не под грохот взрывов и не под вой сирен, а под тихий шепот ветра, щебет птиц или морской прибой. Она давно научилась принимать это как данность и не тосковать при мысли о том, что где-то есть совсем другая жизнь — без крови. Без переломанных и израненных тел. Жизнь без войны.

Мастер почти ничего не рассказывал Лайоне о себе и о своем прошлом. Не говорил с ней о других заселенных планетах Конфедерации. Единственным миром, о котором он часто упоминал, была Терра — планета, породившая человечество и человечеством уничтоженная.

Лайоне казалось порой, что Мастер жил на Терре, ходил по ее поверхности, дышал ее воздухом. Он знал историю Терры так, как не знали профессора исторических наук. Он мог часами рассказывать о даосах и буддистах, о древних греках — философах, ученых и ораторах. О древнем Египте и его сакральных знаниях. О шумерах и об иудеях… Лайона слушала рассказы Мастера, пропитанные мудростью тысячелетий и поражалась тому, что знания, полученные людьми несколько тысяч лет назад, были также верны и актуальны и сейчас. И что все эти знания не помогли человечеству сберечь Терру — прекрасную голубую планету…

Да. Пожалуй, если ничего не случится, Лайона проведет свой внеплановый двухнедельный отпуск рядом с Мастером. Он будет рад.

На четвертый день после госпитализации полковника Рида отсоединили от аппаратов диализа: они свое дело сделали. На пятые сутки был запланирован вывод пациента из медикаментозной комы.

Сознание возвращалось к Риду медленно, мучительно и неохотно. В ушах грохотал океанский прибой. Во рту было сухо, как в пустынях Ашера. Жесткий, словно наждачная бумага, язык больно царапал потрескавшиеся губы. Все тело ломило, как после трехдневного марш-броска в полной боевой выкладке. Каждая мышца посылала в мозг болевые импульсы. Молчала только правая нога.

— Моя нога! — полковник дернулся, пытаясь встать, открыл глаза, которые тут же ослепил белый электрический свет. — Мне все-таки отрезали ногу! Мл …иии!!!