Отступник - Роберт Энтони Сальваторе

Безликий отпрянул, осознав свою ошибку. – Прошу прощения, второй сын Дома До'Урден, – ответил он, упав на одно колено в знак повиновения.

Согласившись принять участие в заговоре, маг теперь боялся, что нетерпение может стоить ему жизни. Когда-то, во время одного из своих магических экспериментов, он сильно пострадал: огонь начисто стер черты его лица, оставив после себя пузырящуюся бело-зеленую массу. Мать Мэлис До'Урден, как никто в городе владеющая искусством смешивать разные зелья и мази, дала магу слабую надежду на исцеление, за которую тот не мог не уцепиться.

В бесчувственном сердце Дайнина не было места жалости, но Дому До'Урден был нужен этот колдун.

– Ты получишь свою мазь, когда Альтон Де Вир будет мертв, – спокойно пообещал Дайнин.

– Конечно, – согласился маг. – Этой ночью? Дайнин скрестил руки на груди и задумался. Мать Мэлис проинструктировала его, что Альтон Де Вир должен умереть сразу же, как только начнется битва между их семьями. Однако Дайнину этот сценарий показался слишком уж гладким, слишком легким. От Безликого не ускользнула искра, внезапно озарившая алым светом глаза молодого До'Урдена.

– Подожди, пока свет Нарбондель не достигнет зенита, – быстрыми жестами ответил Дайнин, оскаливая зубы в усмешке.

– Должен ли обреченный на смерть знать о судьбе, ожидающей его Дом? спросил маг, догадываясь о злобных намерениях Дайнина.

– Нанеся удар, скажи ему об этом, – ответил Дайнин. – Пусть Альтон Де Вир умрет без всякой надежды.

Дайнин вновь оседлал ящера и стремглав пустился обратно по пустому коридору. На одном из перекрестков он свернул и вскоре достиг восточного края пещеры, где располагался хозяйственный сектор Мензоберранзана. Ни один эльф не увидит, что он покидал пределы города, поскольку никаких зданий рядом не было лишь несколько ничем не примечательных сталагмитовых колонн вырастали из плоскости камня. Дайнин промчался по берегу Донигартена, небольшого городского озера, посреди которого находился покрытый мхом остров, где разместилось довольно большое стадо рофов – домашнего скота темных эльфов. Сотня гоблинов и орков отвлеклись от своих пастушеских и рыбацких занятий, заметив, как мимо них промелькнул один из воинов-дровов. Сознавая свое положение рабов, они старались не смотреть Дайнину в глаза.

Впрочем, Дайнин и так не обратил на них внимания. Он был слишком поглощен важностью момента. Очутившись вновь на пустынных извилистых улицах, между сверкающими замками дровов, он еще сильнее пришпорил ящера. Он направлялся к югу центральной части города, к роще гигантских грибов, которая отделяла сектор самых богатых домов в Мензоберранзане.

Завернув за угол, он чуть не наехал на группу из четырех праздношатающихся страшил. Огромные волосатые гоблины мгновение помедлили, окидывая темного эльфа оценивающими взглядами, после чего с неохотой освободили дорогу.

Дайнин понял, что страшилы узнали в нем члена Дома До'Урден. Он был знатного рода, сын верховной жрицы, и фамилия До'Урден была именем его Дома. Из двадцати тысяч темных эльфов в Мензоберранзане только около тысячи принадлежали к аристократии, составляя шестьдесят семь признанных семей города. Остальные были простыми воинами.

Страшилы не были дураками. Они могли отличить аристократа от простолюдина, и хотя темные эльфы не носили на себе семейных гербов, остроконечный гребень совершенно белых волос Дайнина, заплетенных сзади в косичку, и особый рисунок пурпурных и красных линий на его черном плаще достаточно ясно говорили о том, кто перед ними.

Несмотря на срочность возложенной на Дайнина миссии, он не мог проигнорировать промедление страшил. Интересно, как бы они удирали, если бы он был членом Дома Бэнр или одного из семи других правящих Домов?

– Сейчас вы научитесь уважать Дом До'Урден! – тихо прошептал темный эльф, развернулся и направил ящера на гоблинов.

Страшилы бросились бежать и повернули на улицу, усыпанную камнями и всевозможным мусором.

Дайнин удовлетворился тем, что воспользовался природными способностями своей расы. Он образовал на пути этих существ темный шар, не проницаемый как для инфразрения, так и для обычных глаз. Он понимал, что неразумно привлекать к себе такое внимание, но через мгновение, услышав звуки падения и шумные проклятия натыкающихся на камни страшил, он почувствовал, что риск того стоил.

Гнев его утих, и он снова отправился в путь, еще более тщательно выбирая направление сквозь тепловые тени. Будучи членом семьи Десятого Дома города, Дайнин мог свободно передвигаться в пределах огромной пещеры, однако Мать Мэлис ясно дала понять, что никто, имеющий отношение к Дому До'Урден, не должен появляться вблизи грибной рощи.

Никто не осмеливался ослушаться Матери Мэлис, но, в конце концов, это ведь только правило. А в Мензоберранзане одно правило превалировало над всеми другими: «Не попадайся».

В южном конце грибной рощи нетерпеливый дров нашел то, что искал: группу из пяти огромных, от пола до потолка колонн, соединенных металлическими и каменными парапетами и мостами и вмещающих внутри себя целую сеть комнат.

Светящиеся красным светом горгульи, типичные для этого дома, свирепо смотрели с сотни подставок, словно молчаливые часовые. Это был Дом Де Вир, Четвертый Дом Мензоберранзана.

Частокол высоких грибов окружал место, и каждый пятый был визгуном, разумным грибом, названным так (и пользующимся особым расположением в качестве охраны) за пронзительные тревожные крики, которые он издавал, стоило какому-нибудь живому существу пройти мимо. Дайнин держался на безопасном расстоянии, не желая потревожить какого-нибудь визгуна. Он знал, что, помимо грибов, крепость защищали куда более опасные и смертоносные обереги. Но о тех позаботится Мать Мэлис.

Над этой частью города нависла настороженная тишина. Весь Мензоберранзан знал, что Мать Джинафе Дома Де Вир впала в немилость у Ллос, Паучьей Королевы, божества всех дровов и истинного источника силы каждого Дома. Такие обстоятельства никогда открыто не обсуждались среди дровов, но каждый, кто хорошо соображал, вполне мог ожидать, что какая-нибудь семья, стоящая ниже в городской иерархии, вскоре выступит против выведенного из строя Дома Де Вир.

Мать Джинафе и ее семья последними узнали о немилости Паучьей Королевы Ллос всегда так поступала, и Дайнин, оглядев подступы к дому, понял, что у обреченной семьи даже не было времени, чтобы организовать надлежащую защиту. Де Вир хвастался, что у него почти четыреста воинов, в том числе много женщин, но те, кого Дайнин видел теперь на постах вдоль парапетов, казались взволнованными и неуверенными.

Улыбка Дайнина стала шире, когда он подумал о своем собственном доме, который с каждым днем накапливал силу под хитрым руководством Матери Мэлис. С тремя его сестрами, быстро приближающимися к званию верховных жриц, братом-магом и дядей Закнафейном, самым лучшим оружейником во всем Мензоберранзане, тренирующим три сотни воинов, Дом До'Урден был опасным противником. И к тому же Мать Мэлис, не в пример Джинафе, была в полном фаворе у Паучьей Королевы.