Роковое наследие - Юлия Скуркис

— Слепая, — нашлась Анаис. А чтобы избежать дальнейших расспросов, добавила: — И рахитичная.

Забойщик подошел и, оценив степень истертости мандибул, заключил:

— Столько и не живуть.

— Вот что, любезный, от вас всего-то и требуется — тюкнуть ее по голове да разделать, а после мы отметим это событие. Я угощаю, — пообещала Анаис.

— Дык, я ж не против! — оскалился детина.

Пекарь тоже оценил предложение.

Анаис под уздцы завела шиволь на бойню и остановилась в нерешительности. Стоит выйти за дверь, как труп рухнет. Ворожить в полную силу чревато взысканием за деятельность без лицензии, тут же вычислят и накажут, чтобы не отбирала хлеб у профессионалов. Придется остаться и смотреть, как мертвой шиволи проломят череп.

Забойщик начал привязывать животное. Когда глаза привыкли к полумраку, Анаис огляделась. Как и все строения городской периферии, бойня примыкала к крепостной стене, утратившей свою изначальную функцию: у Харанда уже давно не было внешних врагов. В каменное нутро защитной тверди хозяин вбил многочисленные крюки, развесил на них инструменты и приспособления для своего ремесла. У самого пола он продолбил наклонный сток. Должно быть, по ту сторону городской стены вся земля пропиталась кровью. На потолочных балках болтались цепи с крюками.

Забойщик взял в руки тяжелый молот с длинным заостренным конусом на одном конце, замахнулся и ударил шиволь по голове. Панцирь треснул, а молот провалился внутрь. Шиволь осела под ударом, не издав ни звука, затем закачалась вверх-вниз, то отрываясь ногами от земли, то припечатывая ими пол, будто в танце. Анаис не успела вовремя развеять заклинание, но тут же исправилась: туша упала.

Девушка вышла на воздух и сделала глубокий вдох, чтобы избавиться от дурноты. После пропитанного запахом смерти сарая солнечный день показался еще ярче. Пекарь сидел на лавочке и нервно грыз ногти.

— Неплохо бы произвести расчет, — обратилась к нему девушка.

— Вот мясо в лавку доставишь…

— Погодите-ка, драгоценный, — возмутилась Анаис, — вы как себе это представляете?

Пекарь призадумался. Видимо, перед его мысленным взором возникли плывущие над тротуаром кровавые куски, поэтому он не стал настаивать. Анаис подбросила на ладони монеты и улыбнулась: «Первый заработок».

Вышел забойщик. Повздыхал. Но пекарь и не подумал заплатить ему за неразделенную тушу.

— Я спешу, — сказала Анаис, — так что предлагаю отметить удачную сделку прямо сейчас. Что вы об этом думаете, господа?

* * *

Несмотря на ранний час, питейное заведение со звучным названием «Нектар души» от недостатка посетителей не страдало. Впрочем, столик на троих нашелся. Анаис изучила меню, заказала себе яичницу и бодрящий травяной настой. Мужчины скромничать не стали: литровая бутыль «Хреновухи», блюдо жабьих ножек во фритюре и блины с икрой, причем, чьей именно, в меню не упоминалось.

Сотрапезники вознамерились было хорошенько погулять за чужой счет, но Анаис пресекла эту попытку, тряхнув у них перед носом дистрофичной мошной, где жалобно звякнули несколько монет. Это моментально развеяло заблуждения относительно ее платежеспособности.

Зажав в кулаке пилюлю с порошком корневища амнезиума, Анаис уплетала яичницу, дожидаясь удобного момента. Порошок за время путешествия не единожды отсыревал. Мешочек, в котором он хранился, успел обрасти мохнатой плесенью, прежде чем Анаис обнаружила, что ее «гербарий» погибает. Теперь оставалось лишь надеяться, что пилюли, наспех замешанные на недоброкачественном сырье, не подведут. Сколько раз говорил учитель, чтобы она не откладывала на завтра то, что должно быть сделано вчера.

— Выпей с нами, деваха, — предложил забойщик, — а то, как не родная.

— Не могу, — притворно огорчилась Анаис. — От спиртного меня раздувает, и прыщи высыпают по всему телу.

— Бе-до-ла-га, — ужаснулся забойщик. — А пойло-то славное.

— Дайте хоть понюхать. — Анаис взяла бутыль, поднесла к носу и, по всем правилам обращения с агрессивными пахучими жидкостями, помахала пальцами над горлышком, подгоняя пары к носу. При этом незаметно бросила внутрь пилюлю. Констатировала: — Забористая.

— А то! — пекарь отобрал у нее бутыль и разлил содержимое по чаркам.

— Ох, что-то у меня в носу засвербело, — подскочила Анаис. — Как бы не раздулся.

Пекарь с забойщиком сочувственно на нее посмотрели и синхронно покачали головами.

— Пойду, промою. У меня и средство специальное есть, — сказала Анаис и, вставая из-за стола, прихватила дорожную сумку.

— Иди, болезная, — махнул рукой забойщик.

— Нет, постой! — пекарь вцепился ей в локоть. — Сейчас смоешься, а нам за все расплачиваться. Так не пойдет.

Анаис презрительно сощурилась и высыпала на стол монеты из тощей мошны.

Перейдя улицу, девушка прислонилась к стене и стала ждать. В голове теснились мысли одна неприятнее другой: шиволь издохла, денег на переброску не осталось, ночевать негде… Некоторое время спустя из «Нектара души» вышли, подпирая друг друга, ее знакомые. Пекарь посмотрел на Анаис затуманенным, ничего не выражающим взглядом. В этом взгляде не вспыхнуло ни малейшей искорки узнавания.

Анаис улыбнулась: пилюля подействовала.

Девушка подхватила дорожную сумку и быстро пошла по улице. Свернула за угол и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, сотворила морок. Пекарь из нее получился излишне одутловатый, но вполне узнаваемый. Анаис постаралась изобразить и походку, но медленно, вразвалочку идти по улице, когда торопишься провернуть грязное дельце, оказалось трудно. К тому же, следовало учесть, что между появлением в лавке псевдопекаря, а следом — настоящего должно пройти достаточно времени, за которое можно изрядно нализаться. Достоверность — прежде всего.

Анаис — вернее, пекаря, — несколько раз приветствовали прохожие. Они ничуть не удивлялись тому, что толстяк не выказывал особой почтительности и не рассыпался в любезностях, а лишь неразборчиво бурчал в ответ. Из этого Анаис заключила, что и дома он вряд ли ведет себя вежливее. Она ввалилась в лавку, распахнув дверь ногой, и застыла на пороге, как на острие пики наткнувшись на недружелюбный взгляд полной дамы.

— Явился! — сказала та.

По тону Анаис поняла, что ее расчет оказался неверным. Повисло нехорошее молчание.

— Дорогая, — выдавила Анаис голосом пекаря.

— Я тут с ног сбилась, а ты шляешься неизвестно где, — грозно произнесла толстуха.

— Отчего же неизвестно где, — возразила Анаис. — Я по бросовой цене прикупил мяса для пирожков. С поставщиком расплатился, а вот забойщику пару монет за разделку туши задолжал.

Жена пекаря мрачно постукивала по ладони скалкой, явно ожидая, когда ее можно будет пустить в дело.

— Дорогая, к чему портить день, который так хорошо начался? — сделал заход псевдопекарь, пытаясь разрядить обстановку. — Я расплачусь с забойщиком, вернусь…