Волшебная Колыма - Андрей Усачев

И все разлетелись по своим гнездам, чистить перышки и готовиться к торжеству.

Больше всех старался Топорок. Он вечно ходил с грязным носом, так как копал в земле норы клювом похожим на лопатку. Внешность ему от природы досталась невзрачная. И Топорок с завистью поглядывал на других птиц: на чаек в нарядных белых платьях, на гагар в черных кружевах и жемчужных ожерельях, а особенно, на Большую Канюгу. Вот кого Небесный владыка не обидел внешностью: высокая яркая брюнетка с распушенными черными бровями и красным клювом.

Фамильных драгоценностей у Топорка не было. Поэтому он купил на базаре большую банку помады и долго красил свой клюв. А затем, чтобы выделиться, выкрасил еще и ноги.

«Ни у кого таких красивых ног не будет, даже у красавицы Канюги», – думал Топорок.

Не менее тщательно готовилась и Ипатка. Красной помады она не нашла. Поэтому купила оранжевую. И еще баночку желтой. Клюв Ипатка накрасила сразу в два цвета. На ногах нарисовала оранжевые чулки. И вдобавок надела черный фрак с белой манишкой.

Топорок и Ипатка долго собирались и прихорашивались. А когда прилетели на праздник, танцы уже закончились и шел банкет.

– Ну, ты и вырядился, – сказала Ипатка, разглядывая Топорка. – Прямо попугай какой-то!

– На себя посмотри, – обиделся Топорок. – Не птица, а официант во фраке!

– Официант? Где официант? – закружили вокруг другие птицы.

– Эй, официант! Свежих креветок!

– А мне икры!

– А мне селедочки!

– Я не официант, – возмутилась Ипатка. – Я – Ипатка!

– Извини, не узнала, – хихикнула Большая Канюга. – Я подумала, ты – пингвин.

– Что? Кто пингвин?! Я тебе покажу…

И снова начались крики, шум, драки. Бал закончился. И начался обычный базар.

– А пингвины у вас на Колыме есть? – спросил я.

– Вот чего нет, того нет! – развел крыльями ворон. – Все есть. Кроме пингвинов и попугаев.

Мы двигались вглубь материка. По обе стороны дороги застыли горы, как горбы огромных чудовищ. Некоторые – в зеленой чешуе лиственниц, некоторые – лысые. «Сафари-Ниссан», который Юкагирыч одолжил у одного из своих друзей, был праворульным. Поначалу я чувствовал себя не слишком уверенно, но довольно быстро освоился. К тому же, Ворон, расположившийся на левом сиденье, командовал:

– Впереди никого, жми педаль!

Машин на трассе было мало. И я сказал об этом Юкагирычу.

– Для столицы, наверное, мало, – усмехнулся ворон. – А для Колымы достаточно. Я помню те времена, когда автомобилей, вообще, не было. И помню, как появились первые машины. На них сбегались посмотреть и люди, и звери. Знаешь, как называли здесь первые машины?

Я помотал головой и услышал такую историю…

– Человек – самое хитрое животное. Никогда не знаешь, чего от него ждать, – говорили звери своим детям. – То он подбирается к вам сзади, то спереди, то справа, то слева. Хитрое, потому что слабое. Человек все время что-то придумывает: капканы, копья, луки…

Поначалу звери опасались людей – люди подкрадывались тихо, стреляли бесшумно. Но затем на Колыме появились новые люди. Дикие. Они стреляли из ружей, которые, говорят, подарил им Владыка неба Пон-Шукун. Эти ружья грохотали, как гроза в начале лета. И хотя били они дальше, всегда можно было понять, откуда идет охота. Ходили новые люди громко, трещали сучьями так, что слышно было аж за несколько километров. Они рыли ямы и даже не забрасывали их ветками. Называли эти огромные ямы котлованами.

– Кот-лованы, – смеялись звери. – Кого они собираются в них ловить? Котов что ли? Или мамонтов?

Мамонты давно вымерли. Это в тайге знали все. Весной, когда реки размывали берега, можно было увидеть бивни и кости этих громадных животных…

– Ловить мамонтов? Вот глупые люди!

В общем, новых людей перестали бояться.

И вот однажды к хозяину тайги прибежал заяц с криком:

– Спасайся кто может! Железные звери!

– Что ты так вопишь? – недовольно спросил медведь, после обеда дремавший в стланике[4].

Заяц рассказал, что в тайге появились какие-то железные чудища. Носятся повсюду и людей едят.

– Людей? – удивился медведь.

– Ага, я сам видел. У них три пасти: две сбоку морды, и одна – сзади.

– Пасть сзади? А ты, заяц, случайно не мухоморов объелся?

– Честное слово, я сам видел. Возле котлована. Передними ртами двух человек проглотил, а задним – еще восемь!

– Восемь людей за раз? – медведь почесал в затылке.

– И глазищи у них здоровенные – фары называются. А рычат эти звери! А бегают! Один за мной погнался. Хорошо, что я в овраг нырнул…

– Что, и оленя могут догнать? И лося?

– Запросто. Не веришь, спроси сохатого. Один зверюга на него наскочил – рога обломал. Еле живым лось ушел. Я же говорю – железные.

– В моей тайге? – Медведь осерчал не на шутку. – Ну я им пообломаю что надо, я им фары-то повыцарапаю!

Через несколько дней заяц нашел медведя в кустах: лежит-стонет, за ребра держится…

– Что с тобой? – спрашивает заяц.

– Да так. Встретил я одного железного. Ну, мы и поговорили…

– А я подсмотрел, – сообщил заяц. – Оказывается, железные звери людей не едят!

– Как не едят?

– То есть, сначала едят. А потом выплевывают…

– Выплевывают?! Так что ли? – заревел медведь и выплюнул из пасти сломанный клык. – Тьфу!

Сначала железных зверей на Колыме было мало, но потом все больше и больше. Появились бульдозеры, экскаваторы, драги[5] и гигантский шагающий экскаватор, по сравнению с которым и мамонты казались не больше евражки[6].

– Ох и хитрые эти люди! Приручили даже железных зверей, – говорили звери своим детям. – Вы держитесь от них подальше!

Прав был Юкагирыч, когда сказал, что ничего, кроме водительских прав, брать с собой не нужно. В машине был полный походный комплект. Палатка, спальник, резиновые сапоги, чайник, котелки и продуктовый набор: тушенка, макароны, сгущенка, сахар, чай… А баночку растворимого кофе я купил по дороге в поселке со странным названием Палатка[7].