Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

ее лишь плохими людьми, такими, что хуже зверей, и о смерти которых никто не пожалеет. Однако впоследствии я обнаружил, что дорога так длинна, что для того, чтобы построить мост, потребуются трупы людей из двух миров. На мое сердце это тоже легло тяжелым грузом.

— …

— Мне совсем не нравится пачкать руки кровью, поэтому сам я почти никого не убил. Я не обманываю.

— Ты и правда меня не обманываешь, — вдруг ответил Чу Ваньнин. — Я думаю, что своими руками ты и правда почти никого не убил.

Ши Мэй чуть вскинул брови, похоже, он был несколько удивлен.

Чу Ваньнин повернул голову и, окинув его холодным, как лед, взглядом, продолжил:

— Ты ведь такой сердобольный, мягкосердечный и жалостливый, невинных убивать не хочешь, и кровь на руках тебе противна. Именно поэтому ты ничего не делал своими руками. Для этого ты создал Тасянь-Цзюня, и с тех пор тем безумцем, что устроил резню в Духовной школе Жуфэн, и кровавым тираном, которому не отмыться от пролитой крови, стал именно он. Вместо тебя он делал то, что тебе было необходимо сделать, но делать сам ты не хотел. Да ты просто гений.

— Слова Учителя несправедливы, — Ши Мэй печально вздохнул. — Я и не помышлял об уничтожении Духовной школы Жуфэн. Это была его личная месть.

— Если бы в нем не было Цветка Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия, разве пошел бы он на такое чудовищное преступление.

— Думаете, без Цветка Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия он бы не мог совершить все эти ужасные вещи?

Чу Ваньнин заглянул в глаза Ши Мэя:

— Он не стал бы.

Ши Мэй лишь усмехнулся и махнул рукой, что означало, что он больше не хочет продолжать этот разговор.

— Ладно, незачем спорить об этом, — сказал он. — В любом случае, как я сказал когда-то Сюй Шуанлиню, во мне живет надежда, что уже на нашем веку способные люди будут жить в почете, заурядные тупицы станут рабами, а добро и зло будет оплачено сторицей. И это не ложь, я правда так думаю, — сделав паузу, он продолжил, — однако для прекрасных костяных бабочек дарить добро другим — это жертвовать своей жизнью. Наша дорога домой должна быть вымощена кровью, у меня не было другого выбора.

Чу Ваньнин закрыл глаза.

Ши Мэй вновь наполнил свою опустевшую чашку чая и со вздохом продолжил:

— Учитель, вероятно, не может понять, почему ради возвращения расы прекрасных костяных бабочек в демонический мир я готов пожертвовать жизнями почти всех людей из двух смертных миров. На самом деле, понять это не так уж и сложно…

Он посмотрел на легкий парок, поднимающийся от чашки.

В комнате стало очень тихо, и лишь глубокий голос Ши Минцзина по-прежнему нарушал эту тишину.

— Учитель, видели ли вы, как на охоте загоняют стадо диких буйволов? Обезумевшие, с жаждой убийства в красных глазах, в этот момент им так хочется поднять на рога всех людей и животных, что преграждают им путь. Это врожденный инстинкт самосохранения.

Чу Ваньнин понимал, что он имеет в виду: в самом деле сейчас прекрасные костяные бабочки были похожи на стадо загнанных зверей. Со всех сторон их окружали лишь алчущие крови морды, на которых ясно читалось страстное желание содрать с них шкуру и вырвать кости.

— В итоге для прекрасных костяных бабочек осталось только два пути: либо полное истребление, либо возвращение в мир демонов, и это выбор между жизнью и смертью, — когда Ши Мэй говорил это, в его глазах появилось что-то похожее на печаль. — Если бы в мире совершенствования к прекрасным костяным бабочкам не относились как к живому товару, над которым можно безнаказанно и без всяких на то причин издеваться и оскорблять, если бы мы могли продолжать жить среди людей, никто и никогда не стал бы делать эти ужасные вещи.

На какое-то время он смолк. Мысли его бурлили и путались, взгляд постепенно менялся от мрачного к растерянному, от растерянного к ледяному, пока вновь не стал почти безумным.

Эта смена настроений была очень похожа на жизненный путь, по которому он следовал до сегодняшнего дня.

— У стада диких буйволов нет желания убивать, но когда нож мясника опускается снова и снова, когда вокруг один за другим гибнут твои собратья… Учитель, как мы можем проявить снисхождение к этому миру?

Голос Ши Мэя теперь немного дрожал:

— Мир совершенствования не вписал в летописи историю прекрасных костяных бабочек, потому что люди держат нас за скот или плавильные котлы для парного совершенствования. Но в нашем клане еще помнят, как на одиннадцатом году после битвы людей с демонами почти все чистокровные прекрасные костяные бабочки были вырезаны. И спустя несколько тысячелетий, даже если мы были осторожны и старались не раскрывать перед людьми своей природы, нам по-прежнему не удается избежать алчности заклинателей. Четыре тысячи лет назад, две с половиной тысячи лет назад, девятьсот и семьсот лет назад, наш народ пережил четыре этнические чистки. Прекрасных костяных бабочек, что смешали свою кровь с кровью обычных людей, захватывали в плен, ели их мясо и пили кровь, запирали и подвергали групповым изнасилованиям… Складывается ощущение, что люди страстно жаждут полностью истребить мой народ.

Пальцы Ши Мэя сжались на чашке так сильно, что на запястье проступили голубые вены.

— Вот только, если бы они на самом деле хотели истребить нас, можно бы было сделать это за раз. Но разве могли эти заклинатели отказаться от такого превосходного способа совершенствования?

Чу Ваньнин: — …

— Учитель обладает большими познаниями, так что он должен знать, что сделал предыдущий глава Гуюэе для того, чтобы костяные бабочки окончательно не исчезли, — на этот раз, когда Ши Мэй поднял взгляд, его персиковые глаза стали багряно-алыми.

Чу Ваньнин и правда знал, ведь об этом писалось в любой книге, где упоминалось Гуюэе. Более того, то деяние главы школы целителей считалось одним из величайших достижений перед миром совершенствования…

Ученики школы целителей Гуюэе разыскали двадцать молодых девушек с кровью прекрасных костяных бабочек, после чего отобрали самых здоровых, крепких и выносливых заклинателей, чтобы они круглые сутки совокуплялись с ними ради зачатия детей. Как только девушка беременела, глава с помощью чудодейственного зелья стимулировал быстрое развитие плода, чтобы уже через четыре месяца на свет появился младенец. Только что родивших женщин тут же оскверняли вновь, вынуждая