Целитель - Gezenshaft

— М-м-м, нет. Мне просто интересно, — я подался вперёд, всматриваясь в неё. — Ты отдыхаешь, или только учишь?

— Конечно же учу. Скоро экзамены, два месяца осталось…

Да, дело было в конце апреля.

— …объём материала нешуточный. Нужно всё как следует повторить. Убедиться, что ничего не упущено.

— Мхм, понятно, — кивнул я. — А ты практикуешься в волшебстве?

— Немного. Зачем? — недоумённо посмотрела она на меня. — Я ведь всё помню, знаю. Заклинания и чары за курс делаю пару раз, чтобы убедиться и всё проверить. Вдруг спросят на экзамене, а я не пробовала ни разу?

 — Не понимаю, — я наклонил голову немного вбок, рассматривая Гермиону. — Возможно, это твой путь волшебницы?

— Но ты ведь тоже много времени проводишь в библиотеке, — теперь уже сестрёнка смотрела на меня с непониманием.

— Ну, ровно столько, сколько того требует мой режим, график. Заметь, очень успешный график. Кто лучший ученик на всём потоке? — улыбнулся я, вызвав лёгкую пренебрежительную улыбку Гермионы.

— Оценки — не главное, — важно ответила она, но во взгляде не было и капли веры в собственные слова.

— Это говорит человек, рвущий жилы ради оценок, — я продолжал улыбаться.

— Даже то, что ты лучший ученик на потоке, не делает тебя могущественным волшебником.

Похоже, она вообще не в курсе моих достижений, и это является положительной рекомендацией нашему дуэльному клубу, да и вообще, моим товарищам с курса — информация из клуба сама по себе не дойдёт до ушей незаинтересованных и неосведомлённых, значит нет слухов, а товарищи хорошие — не рассказывают направо и налево как о своих успехах, так и о моих.

— Тоже верно. Но я тут не для этого. Мне просто интересно, почему ты, оказавшись в волшебном мире, занимаешься, зачастую, вовсе не совершенствованием себя, как волшебницы? Ну, то есть, в моём понимании, крайне важно обладать обширной практикой, а не только теорией — без практики теория мертва. Да и возня с различными несправедливостями — не наш, пока что, уровень.

— Как это, «не наш»? Очень даже «наш», — возмутилась сестрёнка. — Несправедливость нельзя оставлять неисправленной.

— Хм… Согласен. А ты спросила тех, по отношению к кому ты хочешь исправить несправедливость, как она есть в твоём видении?

— Несправедливость, она и есть несправедливость, — кивнула Гермиона. — А те же эльфы просто не знают, что отношение к ним несправедливо, что это нужно менять. Правда, я пока отставила в сторону эту тему. Если я плохо сдам экзамены, меня могут и из школы отчислить — тогда уже будет не до несправедливости.

— Занятно, — я искренне и широко улыбнулся. — Знаешь, у меня есть занятная ассоциация. Возможно ли, что Тёмный Лорд тоже видел несправедливость и решил её менять, невзирая на мнение страдающих, как он видел, от несправедливости?

— Ну знаешь, — возмутилась Гермиона, но увидев в моём взгляде лишь шутку, улыбнулась в ответ. — Тёмная Леди Гермиона, что правит домовиками и вершит свои тёмные дела с их помощью?

— Почему нет, — пожал я плечами.

— Ага… А свою опергруппу назову… Пожиратели Печных Дверец?

— Печные дверцы? Причём тут печные дверцы.

— А, так, — отмахнулась Гермиона. — Один знакомый свободный эльф очень часто упоминал горячие печные дверцы в качестве сурового наказания, если прищемить ими уши. Мерзость какая-то.

— Действительно. Ладно, что ты там учишь? Может я это ещё не прошёл.

— Да, История Магии. Очередные восстания гоблинов. Знаешь, бедный профессор Биннс. Неудивительно, что он скончался на работе, читая эти унылые материалы…

Вот так, собственно, и шли дни в Хогвартсе. Один за другим, один за другим.

Иногда мы, я имею в виду вообще всех учеников, находили в себе силы, желание и немного времени на то, чтобы прогуляться до Чёрного Озера, посидеть на берегу, и прочее. Многие жалели, что после Святочного Бала закрыли бальный зал — это было отличное место для танцев, и даже некоторые парни понимающе кивали — понравилось находиться с девушками в близком контакте легально и столь волнующе. Старшие, конечно, снисходительно улыбались на подобные разговоры, но тем не менее.

В последних числах мая преподаватели начали валом увеличивать учебную нагрузку. Возможно, они хотели таким образом занять последние крохи свободного времени? Ведь всё-таки, можно считать, что лето на дворе, хочется гулять, наслаждаться погодой, солнышком, свежим воздухом, природой в конце-то концов, чем, собственно, мы все и пытались заниматься. Но эта нещадная нагрузка лишала этой возможности практически полностью. Ну, если ты вообще планируешь нормально сдать экзамены, что абсолютно не важно для всех курсов, кроме пятого и седьмого. Шестикурсники-то это поняли в большинстве своём, и смело забивают на всё, гуляя по округе. Остальные свято верят в важность экзаменов, учатся не покладая рук.

Я беспокоился о Гермионе, ведь она практически не общается с двумя своими друзьями. Но я зря переживал — избавившись от них, сестрёнка всё-таки влилась в компанию девушек-гриффиндорок с разных курсов. Так что здесь можно за неё не переживать.

В начале июня сдали нервы у некоторых игроков в квиддич — они устроили игру в одни ворота. Ох, как же разорялась МакГонагалл, сетуя на безответственность, безалаберность, несерьёзность этих молодых волшебников, что играют в квиддич, пренебрегая всякой безопасностью, не на специально подготовленном поле. А если шею себе кто-то свернёт? Если не подоспеет мадам Помфри? Если не успеют оказать первую помощь?

— Мадам Помфри может очень многое, — говорила замдиректора, стоя на улице перед выстроившимися на зелёной траве игроками с мётлами в руках, собирая с каждым мигом всё больше и больше зрителей вокруг. — Но она неспособна воскрешать мёртвых. Никто из нас не способен…

МакГонагалл продолжала беспощадно пилить квиддичистов, а остальные ученики, пусть и на безопасном расстоянии, так, чтоб под горячую руку не попасть, стояли и смотрели — не каждый день за стенами замка происходит такой разбор полётов. Во всех смыслах.

— Знаешь, — заговорила стоявшая рядом Дафна, — я предполагала, что увижу тебя среди этих отчаянных летунов.

— Ты такого высокого мнения обо мне? — повернувшись к Дафне, я невольно залюбовался иссиня-чёрными волосами, пышущими здоровьем на солнечном свету. Совсем как у меня. Да, капелька нарциссизма всегда присутствует в человеке, а учитывая, что это мой любимый цвет волос…

— Ты отлично летаешь, — Дафна посмотрела на меня в ответ, улыбнувшись. — Обычно, такие волшебники жизни не видят без полётов.

— Ну, для меня это скорее всего просто одна из граней возможностей. Играя в квиддич, я…

— О чём говорим? — Пэнси дерзко вклинилась между нами, переводя взгляд зелёных глаз с меня на Дафну и обратно. А вот у неё волосы отливают шоколадом на солнце, хотя тоже чёрные.

— О жизненных перипетиях, Паркинсон, — ответил я с улыбкой. — Слушай, а с чем связано твоё поразительное стремление всячески разрушить наше с Дафной… Наш тет-а-тет?

— Очевидно, Грейнджер, — Пэнси гордо вздёрнула носик, — как воспитанная юная леди и подруга другой не менее воспитанной юной леди, я просто не могу себе позволить стоять в стороне, когда эта самая подруга всё