Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

хотя он упоминал, что негодяй, ответственный за беременность Лиззи, будет лежать мертвым у ее ног, если того пожелает ее отец. И теперь я подумала, что альтернатива — выдать ее замуж к утру — может быть более проблематичной, чем просто убить близнецов.

— Я не знаю, — повторила я. Мы дошли до курятника, крепко сложенной постройки, которая укрывалась под раскидистым кленом. Несколько куриц, чуть менее глупых, чем их сестры, уселись на ночлег, словно огромные спелые фрукты, на нижних ветвях дерева, укрыв головы под крыльями.

Я потянула дверь, высвобождая из темного помещения густой аммиачный запах и задерживая дыхание, чтобы не вдыхать вонь. Затем я стянула несушек с дерева и шустро закинула их внутрь. Лиззи побежала к деревьям поблизости, вытаскивая куриц из-под кустов и спеша назад, чтобы бросить их в курятник. С затянутого тучами неба западали первые крупные капли, тяжелые как галька, они шумно забарабанили по листьям над нами.

— Поспеши! — Я захлопнула дверь за последними кудахчущими курами, опустила задвижку и схватила Лиззи за руку. Пойманные порывом ветра, мы побежали к дому, и юбки хлопали вокруг нас, как голубиные крылья. Летняя кухня была ближе всего, мы протиснулись в дверь как раз в тот момент, когда дождь с ревом обрушился на Ридж, стена воды ударила по жестяной крыше со звуком обрушившейся лавины.

Задыхаясь, мы стояли внутри. Чепец Лиззи съехал от спешки, коса расплелась, так что волосы рассыпались по плечам блестящими кремовыми прядями — заметный контраст с бледной жидковатой шевелюрой, которую они обычно делили с отцом. Если бы увидела ее без чепца, я бы точно догадалась. Мне понадобилось некоторое время, чтобы восстановить дыхание и решить, что именно я хочу ей сказать.

Она старательно и даже демонстративно приводила себя в порядок — вздыхая, поправляла корсет и разглаживала юбки, стараясь при этом не встречаться со мной взглядом.

Был один вопрос, который не давал мне покоя с момента шокирующего откровения мистера Уэмисса, лучше сразу с этим разобраться. Рев дождя утих до нормальной дроби — это было по-прежнему громко, но можно было друг друга услышать.

— Лиззи. — Она немного удивленно подняла глаза от своих юбок. — Скажи мне правду, — попросила я. Я обхватила ее лицо ладонями, серьезно глядя в ее бледные голубые глаза. — Это было изнасилование?

Она моргнула, исказивший ее лицо взгляд абсолютного потрясения был более красноречив, чем любое устное отрицание.

— О нет, мэм! — воскликнула она серьезно. — Вы не можете думать, что Джо или Кэси на такое способны. — Ее маленький розовый рот чуть дернулся. — Вы что, думали, что они делали это по очереди, чтобы держать меня?

— Нет, — пресно отозвалась я, отпуская ее. — Но я подумала, лучше спросить на всякий случай.

Я действительно так не думала, но в братьях Бердсли присутствовала такая странная смесь дикого и цивилизованного, что было сложно сказать наверняка, что они могут и чего не могут сделать.

— Но это были… эээ… они оба? Так сказал твой отец. Твой несчастный отец, — добавила я с упреком.

— О. — Она опустила вниз свои бледные ресницы, делая вид, что нашла случайную нитку у себя на юбке. — Уммм… да, так и было. Я чувствую себя ужасно из-за того, что позорю папу. Но не то чтобы мы это сделали специально…

— Элизабет Уэмисс, — сказала я не без раздражения, — если не считать изнасилования — а это мы исключили, — невозможно вступить в сексуальные отношения с двумя мужчинами, не имея этого в виду. С одним, быть может, но не с двумя. Кстати, об этом… — Я замялась, но меня переполняло вульгарное любопытство. — Двое одновременно?

Она ответила мне потрясенным взглядом, что принесло мне некоторое облегчение.

— О нет, мэм! Это было… Я хочу сказать, я не знала, что это… — Она оборвала свою речь и порозовела.

Я вытащила два стула из-за стола и толкнула один в ее сторону.

— Садись, — сказала я, — и расскажи мне все. Мы пока никуда не собираемся, — добавила я, глядя через полуоткрытую дверь на ливень снаружи. Серебристая дымка высотой с колено поднялась над двором, и дождевые капли били по траве с небольшими взрывами тумана. Острый запах дождя наполнил комнату.

Лиззи замялась, но взяла стул. Я видела, как она пришла к выводу, что ей не остается ничего, кроме как объяснить ситуацию, — если ее, конечно, вообще можно было объяснить.

— Ты, эм, сказала, что не знала, — сказала я, помогая ей начать. — Ты имела в виду, что думала, будто это только один из близнецов, но они, ээээ, одурачили тебя?

— Ну, ай, — сказала она и глубоко вдохнула прохладный воздух. — Что-то вроде того. Видите ли, это было как раз тогда, когда вы и Сам уехали в Бетабару за новой козой. Миссис Баг лежала с прострелом, и в доме были только мы с папой, но потом он уехал к Вуламу за мукой, и я осталась одна.

— В Бетабару? Это было полгода назад! И ты говоришь, с начала беременности прошло четыре месяца. Значит, все это время вы… Ладно, неважно. Что случилось потом?

— Лихорадка, — сказала Лиззи просто. — Она вернулась.

Она собирала дрова, когда ее поразил первый малярийный озноб. Сразу узнав его, она бросила дерево и попыталась добежать до дома, но упала на полпути, мышцы обмякли, и она не смогла больше двигаться.

— Я лежала на земле, — объясняла она, — и чувствовала, как лихорадка добирается до меня. Словно опасный зверь. Я чувствую, как он хватает меня своими челюстями и кусает, как моя кровь становится сначала горячей, а потом холодной, как он впивается зубами в мои кости. Я чувствую, как он приостанавливается, пытаясь разломить их и высосать сердцевину. — Лиззи поежилась при воспоминании.

Один из братьев — она подумала, что это был Кэси, но была не в состоянии спросить — нашел ее лежащей во дворе со съехавшим чепцом. Он побежал за братом, и они вдвоем подняли ее, занесли в дом и положили в кровать наверху.

— Мои зубы стучали так, что я думала, они точно сломаются, но я попросила их принести мне мазь с желчными ягодами, которую вы сделали.

Они порылись на полке в хирургической, пока не нашли мазь, а потом судорожно — поскольку она становилась горячее и горячее — сняли с нее башмаки и чулки и начали втирать мазь в руки и ноги.

— Я сказала им, что они должны растереть ее по всему телу, — сказала она, заливаясь краской, и посмотрела вниз, играя с прядью волос. — Я была… Я была не совсем в своем уме от лихорадки, мэм, правда.