Черные корабли - Джо Грэм

Анхис посмотрел ему вслед, затем обвел взглядом собрание, словно бросая нам вызов. Все молчали. Кто-то из кормчих смотрел под ноги, кто-то разглядывал море. Затем, коротко попрощавшись, они разошлись, остались только я и Ксандр.

— Здесь каждый из нас поступается честью, — произнес Ксандр, глядя вслед Энею. — Владыка Анхис говорит вслух о том, что и так ясно.

— Что толку говорить? — резко сказала я. — Неужели он не понимает, что это не важно? При чем тут честь, если речь идет о выживании?

Ксандр пристально посмотрел на меня:

— Неужели ты так плохо знаешь мужчин, госпожа?

— Я знаю, что нам нужно выжить.

— Любой ценой?

— Не любой. Я не предлагаю нарушить слово, данное купцам. Но нужно что-то делать — иначе останется только сидеть и ждать, пока нас смоет потопом. Ксандр, это не только наша беда. Это не просто случайные невзгоды, свалившиеся на наш народ. Можешь мне поверить.

Ксандр откинул назад волосы.

— Тогда что же?

— Пока не знаю, — сказала я, прислоняясь спиной к ограждению «Дельфина». — Не могу увидеть все полностью. Как будто смотрю на ураган и не понимаю, обширен ли он. Или пытаюсь нарисовать очертания берега.

— Очертания берега? Как можно нарисовать берег? И ураган — он ведь необъятен.

— Если разглядеть… Тогда стало бы ясно, что делать.

— Ну… Если только взобраться на высокий берег, откуда хорошо видно. Или уйти далеко в море, чтобы посмотреть на ураган со стороны.

— Да. Зато богам видно все целиком.

— Но мы-то не боги…

— А намного ли герои меньше богов? Так ли уж велика разница?

Ксандр, улыбнувшись, покачал головой:

— Госпожа, ты говоришь о мистериях и таинствах, которые для меня непостижимы. Не мне пытаться их понять.

— Они не непостижимы. Просто мы не знаем способа им выучиться — ни ты, ни я.

Он поднял голову:

— Это как?

— Ты можешь научиться менять обшивку на корабле?

Ксандр кивнул:

— Могу. Ну, то есть я не знаю, как это делается, но если Кос мне покажет, то, конечно, научусь.

— И всякий научится?

Он, улыбнувшись, прислонился к поручню палубы.

— Наверное, нет. Нет, не всякий. Аминтер слишком неподатлив и плохо воспринимает новое, Кассандр еще не знает морского дела и не сможет всего понять. А кто-то просто медленно работает. Строить корабли — тут нужно мастерство.

— А я могла бы научиться?

— Ты женщина.

Я сложила руки на груди.

— Если бы пришлось, Ксандр. Могла бы я научиться?

— Да. Если тебе кто-нибудь покажет, как надо.

— А как учился самый первый корабельный мастер?

Ксандр склонил голову к плечу:

— Не знаю. Откуда мне знать? Наверное, боги научили…

— А если бы боги научили меня тому, какие бывают облака и как они движутся, то я бы могла понять, как устроен ураган. Среди неизвестных нам явлений не все непостижимы — просто мы не знаем, с какой стороны к ним подступиться.

— Наверное, боги охраняют от нас свои тайны.

— Мы не знаем, какова их воля. Мы не сможем ничего понять, пока не начнем задавать вопросы. Может быть, тот, кто построил первую лодку, сидел на берегу и пытался долбить старое бревно, а Владычица Моря улыбнулась его стараниям и обрадовалась, когда лодка заскользила по волнам? Скорее всего сама Она и нашептала ему на ухо тайны морей.

Ксандр помотал головой:

— Госпожа, ты уводишь меня слишком далеко от берега.

— А ты с удовольствием подчиняешься, — улыбнулась я. За мной еще никто не следовал с такой легкостью. Я коснулась его руки.

Ксандр замер на месте. Я отдернула руку прежде, чем увидела его взгляд — он смотрел мне за плечо.

Я обернулась. Десяток кораблей входил в гавань. На том, что шел впереди, была нарисована солнечная колесница.

— Неоптолем, — вырвалось у меня.

Князья Библа — правители с твердой рукой, не терпящие ссор и драк на улицах города: ничто не должно мешать торговле. Нынешний князь, вслед за несколькими предшественниками носящий имя Хирам, оказался решителен, хотя довольно молод — всего лет на пять старше Нея.

Не успели мы появиться в городе, как он прислал передать Нею, что желает видеть его у себя. Иамарад пошел в качестве переводчика, Аминтер и Ксандр присоединились для представительности. Ксандр немного понимал язык еще с прошлых походов в Угарит, но во время приема не показывал вида, надеясь извлечь из этого какую-нибудь пользу.

Князь Хирам в недвусмысленных выражениях дал понять, что любые кровные распри между Неем и Неоптолемом должны остаться за пределами Библа, иначе обоим придется почтить своим присутствием подземелья крепости и насладиться там гостеприимством хозяина много дольше, чем они намеревались.

Услышав об этом, я порадовалась, что Ней не взял на прием Анхиса. Торжественный перечень родовитых предков Нея, провозглашенный перед Хирамом, вряд ли усилил бы княжескую благосклонность.

Нам пришлось оставить суда в одной гавани с неприятелем. Я сомневалась, что явленное Хирамом миролюбие пришлось Неоптолему по душе больше, чем Нею, но, видимо, у него тоже не было выбора. Погода портилась, наступала осень.

Подходила пора праздника Возвращения. Как-то хмурым днем, когда небо было затянуто свинцовыми дождевыми тучами, я перехватила Нея во дворе дома, снятого нами на выручку от последнего плавания из Миллаванды.

Ней вздохнул:

— Да, от наших обычаев нельзя отказываться. Вроде бы князь Хирам не запрещает здесь обряды других народов, особенно если их проводить не на виду.

— У египтян тут и вовсе отдельное святилище, — сказала я. — Уж точно никто не станет возражать против обрядов, совершаемых в частном здании. — Я повела рукой в сторону высокой стены и крепкой калитки. — Меня больше заботит то, как все устроить. Для процессии нет места, если только не ходить во дворе по кругу. И обязательно нужно что-нибудь, что послужит вратами.

— Сзади есть яма для хранения бобов и зерна. Вырыта в земле, никаких камней, мне по пояс. Сверху доски, чтобы домашний скот не совался внутрь. Подойдет?

— Все равно ничего другого нет. — Я провела ногой по земле. — Почва плотная и внизу, видимо, камень. На нужную глубину не прокопаешь.

Зерновая яма, которую показал Ней, оказалась неровной и грубой, но в общем пригодной.

Больше меня волновало то, кому доверить роли. Деметрой быть, конечно, мне: в ее текстах слишком много строк, и на ней держится все действо. В Пилосе я представляла Деметру дважды — с тех пор как умерла та, что была пифией. Выступления хора можно частично убрать, однако без Владыки Мертвых не обойтись, и тут нужен певец с сильным голосом. Его партия одна из самых сложных, но и самых эффектных для жреца, где размах чувств, начинаясь от ярости, перетекающей в страх и венчающейся горем, завершается смирением и подчинением должному миропорядку. Конечно, придется ее сократить: никому не под силу запомнить столько текста в небольшой срок, если он не жрец с тренированной памятью. Давать эту роль кому-то не прошедшему посвящение — почти святотатство, но без Владыки Мертвых действо невозможно.