Реинкарнация - Марина Линник

– Никогда! – воскликнул уязвленный подобным обвинением Томас.

Кровь прихлынула к мертвенно-бледному лицу советника, ибо возмущение столь несправедливым обвинением захлестнуло его. Но как бы то ни было, внешне Кромвель оставался абсолютно спокойным.

– Если это так, то тогда найдите предлог освободить меня от моей жены. Да так, чтобы об истинной причине не было известно ни в Англии, ни в Европе, – бесстрастным голосом изрек Генрих и, взмахнув рукой, велел советнику удалиться…

… – О Ваше Величество, – прощебетали две фрейлины, впорхнув в спальню, где у окна стояла Анна, погруженная в невеселые думы. – Вы так рано встали! Сказать по правде, мы никак не ожидали этого…

– Вам хорошо спалось? – спросила леди Бассет елейным тоном. – Хотя, о Боже, какая я глупая! Как можно спать, когда рядом Его Величество!

Обе фрейлины противно захихикали, смущенно переглянувшись. Анна, с трудом разобрав сказанные слова, так и не осознала, на что намекала леди Бассет. До сих пор королева не имела опыта любовных отношений, поэтому подобного рода недомолвки были ей непонятны.

– Я спать хорошо. Король спать хорошо тоже.

– А правду говорят, что он очень хорош в кровати? – вдруг выпалила леди Бланк, лукаво взглянув на королеву.

– Я не понимаю, – недоуменно проговорила Анна, – что есть хорошо в кровати?

– Ну… – густо покраснев, протянула фрейлина. – Ну что он очень нежен.

– Oh, ja, – с улыбкой ответила Анна. – Его Величество очень добрый! Когда он ложиться спать, он говорит: «Спокойной ночи, дорогая», – а утром сказать: «Доброе утро, дорогая».

– И все? – фрейлины удивленно уставились на королеву. – И больше ничего?

– Nichts, – ответила Анна и вновь отвернулась к окну.

Фрейлины были обескуражены новостью.

– Где понять эту немку, – прошептала одна другой, выходя из спальни. – Она чудная, хотя и очень добрая. Надо держать язык за зубами, иначе нам не поздоровится.

Но если в тайну посвящены двое, удержать что-либо в секрете уже невозможно. И вскоре неосторожные слова новой королевы (разумеется, приукрашенные фрейлинами) облетели весь двор. В каждом углу, в каждом закутке вполголоса обсуждали события минувшей ночи, обраставшие все новыми и новыми деталями. Мнение было единым: либо королева говорит неправду, либо король… не в состоянии исполнить супружеский долг!

Прошло три недели, как Анна стала супругой Генриха, но отношения между ними не только не улучшились, а, наоборот, стали ухудшаться. Если до свадьбы король был подчеркнуто сдержанным по отношению к ней, то после свадьбы он счел ненужным блюсти приличия, тем более с женщиной, которую он с каждым днем все сильнее ненавидел. Анна всеми силами пыталась угодить Генриху, но ее попытки не находили отклика в душе короля. Его все в ней раздражало: и неумение хорошо говорить по-английски, и холодность в спальне, и ее простые манеры. И это несмотря на то, что королева изо дня в день по нескольку часов занималась изучением английского языка, музыкой, танцами, рисованием, а леди Джейн Браун обучала ее всяческим придворным премудростям. Более того, у новой королевы оказался отменный вкус, о чем фрейлины не преминули оповестить весь свет. Анна лично подбирала ткани для нарядов, вместе со швеями обсуждала фасоны, давая при этом интересные советы, а главное, умела носить новые платья, безвозвратно вытеснившие из ее гардероба те чудовищные порождения немецких портных, в которых она приехала в Англию. Но не это было главной темой, обсуждаемой в каждом уголке дворца. Из-за болтливости фрейлин любая прачка и каждый поваренок знали, что в королевской спальне творится что-то непонятное. Королева знала об этих слухах, точнее, догадывалась по косым взглядам, которые ловила на себе, когда общалась с придворными. Она слышала шепот за спиной и чувствовала, что что-то идет не так, но из-за своей наивности ничего не понимала.

– Леди Джейн, вам, как старшей фрейлине, надлежит поговорить с королевой, – как-то вечером, когда дамы встретились в замке леди Лайл, посоветовала ее дочь, леди Бассет.

– Если бы ваш длинный язычок был посдержаннее, а еще более длинный носик не совался бы не в свои дела, то и потребности в беседе не возникло бы, – сурово ответила ей фрейлина. – Надо же было такое выдумать!

– Но нет дыма без огня, моя дорогая, – проговорила хозяйка замка. – Я не хочу защищать свою дочь, но и молчать о несостоятельности брака мы тоже не должны. Королева обязана понимать свою роль: она будущая мать наследника.

– Я понимаю вас, но как… как объяснить королеве Анне, что она должна делать? – развела руками леди Джейн. – Я не раз намекала ей, но она либо действительно так наивна и чиста, либо настолько глупа, что мне в любом случае становится за нее страшно.

– Мне кажется, первое определение больше подходит бедняжке, – тяжело вдохнула леди Лайл. – Я больше с ней общалась, да и к тому же мне довелось поговорить с ее советником, графом Бергом, перед его отъездом, и он меня попросил помочь принцессе, ибо ее незнание жизни может довести до катастрофы.

– Тогда действительно бедняжка, – сочувственно промолвила леди Джейн.

– Мы обязаны ей помочь, – прощебетала молоденькая фрейлина леди Бассет.

– Да, но как? Как можно затевать такой разговор с королевой? Этикет этого не позволяет.

– Тогда именно этикет и подведет новую королеву к плахе, – парировала леди Лайл. Если она и не любила Анну, то, по крайней мере, была искренне к ней расположена. – А потом у нас появится новая королева, вроде Болейн. Наверно, вы забыли, какой она устроила террор, появившись во дворце? Вам было мало? Эта девочка деликатна, приветлива и добра. Большего не надо и желать.

– Я… я попробую, – смущенно пробормотала леди Джейн.

– Ах да, – невпопад встряла в разговор леди Бассет. – Я совсем забыла вам сказать. Принцесса Елизавета хочет познакомить королеву Анну со своей сестрой и предложила съездить к ней завтра. Королева дала на это свое согласие.

– Неужели? – на лице леди Джейн отразилось искреннее недоумение.

– Познакомить? – так же удивилась леди Лайл. – Мне казалось, что они знакомы.

– Они были только представлены друг другу, не более, – ответила старшая фрейлина. – Вероисповедание новой королевы ставит под сомнение возможность близкого знакомства королевы с принцессой Мэри, о чем та твердила неустанно. А ее испанское упрямство знакомо всем. С годами она все больше и больше напоминает свою мать, Екатерину Арагонскую.

– Я согласна, характер у принцессы Мэри не из легких. Но что ее подвигло встретиться с королевой?

– Не что, а кто, – улыбнулась леди Бассет. – Эта маленькая чертовка Лизи.

– Анна, ты не смеешь так называть принцессу! – повысив голос, отчитала ее мать. – И хотя она и не претендует на корону, в ее жилах течет королевская кровь!

– Простите, матушка, – опустив глаза, ответила леди Бассет.