Дети сектора - Виктор Глумов

– С вами разговаривает Алан Мансуров, – затараторил Шейх. – Тот самый, что был послан на поимку профессора Астрахана. Мы проникли в Глубь, Астрахан инициировал вторжение. Ракетный удар не принесет положительных результатов, вам следует его срочно отменить, это не остановит вторжение.

– Повторите. Вы были в Глуби?!

– Больше того – в очаге вторжения, я знаю врага в лицо…

В этот момент в салон запрыгнул Якушев, вытаращился злобно и заорал:

– По какому праву…

Из динамиков лилось:

– Дайте мне Короткова или Якушева.

Оттеснив Шейха, масовец согнулся в три погибели и проговорил:

– Якушев на связи.

– Почему не доложили?! Сворачивать операцию! Мансурова – срочно в штаб! Двигайтесь к Твери, там вас встретят. Как понял?

– Боюсь, что не успею…

– Исполнять!!!

На улице «Тунгуска» дала залп. Могилевский был в нескольких километрах от зенитных установок, но Шейх почти наяву увидел, как ракеты, не долетев, падают в Московское море…

Раздалась серия взрывов. Неужто ракеты достигли цели?!

Земля вырвалась из-под ног. Шейху показалось, что БТР качается на волнах. Пришедший в себя Ваня вцепился в кресло, Якушев упал носом в пол. Вихрь пронесся над Сектором и швырнул на лобовое грязь, перемешанную с опавшей хвоей. Похоже, БТР тащило, будто щепку, пока он во что-то не уперся.

Буря стихла так же быстро, как началась, но едва Якушев начал подниматься, как его скрутило, из ушей полилась кровь.

В голове Шейха будто взорвалась граната и сотней осколков впилась в череп. Всплеск! Давно забытое ощущение. Согнувшись пополам, он сполз на пол и вцепился в сиденье обеими руками. Мир плясал, расползался цветными пятнами, потолок пикировал, пол вырывался из-под ног. Постепенно боль отпустила, и мир начал обретать привычные очертания. Превозмогая головокружение и тошноту, Шейх уперся в скамейку и поднялся. Якушев лежал ничком, не двигался и, похоже, не дышал. Мансуров потянулся, чтобы проверить пульс, и заметил, что ребра масовца шевелятся.

Ваня распластался в кресле, свесив руки и вытаращив глаза. Свет не пробивался сквозь засыпанное землей лобовое стекло, лишь тускло горели лампы. Шейх подвинул скорчившегося Якушева, попытался восстановить связь со штабом – как бы не так. Сектор начал пробуждаться. Учитывая, что Улей обладает искусственным интеллектом, можно ждать любых сюрпризов. Тварей опасаться не стоит, даже хренозавр бессилен перед БТРом, а вот бродячие искажения на пути образоваться вполне могут.

Шейх рывком поднял Якушева, тот застонал и схватился за горло.

– Командир, валить надо! Не знаю, как ты, но я собираюсь жить хотя бы до тех пор, пока не расскажу людям, что мне известно.

Якушев замычал, сжал виски и снова осел на пол.

Придется брать командование на себя, но для начала надо подсчитать потери. Шейх откинул люк, вылез и поморщился: было похоже, что по лесу прошел торнадо. На одну из «Тунгусок» упала сосна, вторую протащило в лес, и она застряла между двумя огромными стволами. БТРы тоже раскидало, но все они были на колесах.

Понятное дело, люди, застигнутые вихрем на улице, погибли, их даже искать не стоит. Придурок Коротков не предвидел, чем это закончится, или просто плевать ему на людей, сам он, небось, в салоне отсиделся, разбей его паралич!

Осталось дождаться, когда экипажи очухаются после Всплеска, и двинуться в обратный путь, пока Сектор не до конца пробудился.

Шейх задрал голову и взглянул в дымчатое небо. Его настораживал туман. Точнее, клубящиеся облака, текущие по небу и начинающие снижаться. Опасность – подсказала интуиция, и Мансуров рванул к ближайшему БТРу, надеясь, что экипаж не сильно пострадал. Взобрался на кузов, затарабанил в люк. Внутри зашевелились, люк откинулся, и вылез молодой лейтенант, вытер кровь под носом.

– Вести можешь? Сможешь. Заводи мотор, и поехали отсюда, – Шейх ткнул в небо пальцем. – А то хана. Живее, живее, пошел, теперь я тут главный.

– Без следопытов…

– По старым следам пошел! Вот если замешкаешься, тогда ты труп.

Хлюпнув носом, летеха исчез в салоне. Мотор зарычал, когда Шейх пытался достучаться до экипажа следующего БТРа. Ему повезло – механик-водитель почти не пострадал, выслушал приказ, глянул на зловещее небо и уверовал.

Шейху осталось посмотреть, выжил ли кто в «Тунгусках». Из кабины машины, приваленной сосной, вылез бледный, оплывший Коротков.

– Уезжаем, – приказал Мансуров. Коротков проследил направление его пальца и пригнулся, будто облака собрались на него пикировать, ругнулся. Шейх рванул к другой «Тунгуске». Ударил в обшивку, вскарабкался на люк, снова ударил. Никто не отвечал. Наверное, еще в коматозе валяются. Или вообще погибли.

«Тунгуска» Короткова зарычала, развернулась и рванула в лес.

– А ну стоять! – заорал Шейх, с трудом подавил желание догонять машину и выругался.

Вот сука! Кинул! Все. Хана тебе, Алан Мансуров, даже в рожу Короткову на прощанье не двинул.

Облака опустились на вершины самых высоких сосен. Пять-десять минут – и можно никуда не ехать, все тропы вернут тебя сюда. К этому времени Рой захватит Землю, друзей на корабле перебьют, а остатки человечества будут доживать последние дни, прячась под землей.

Когда Шейх уже простился (в сотый раз) со всем, что он любил, люк «Тунгуски» откинулся. Не глядя на водителя, Шейх метнулся к рулю, комментируя свои действия:

– Ваш начальник Коротков дебил. Сектор пробудился, теперь нам надо сваливать.

Гусеничная машина с ревом вырвалась из тисков и устремилась по колеям, заполненным водой. Туман опускался все ниже и ниже, Шейх выжимал из «Тунгуски» максимум, приговаривая:

– Давай, мой хороший. Давай еще поддадим.

Он даже не знал, сколько человек в салоне, просто чувствовал их молчаливое внимание и знал: выкроенная секунда может решить не только их судьбу, но и определить будущее человечества.

* * *

Росс отметил, что при выезде из Химок зомби стало меньше, и чем дальше от центра, тем реже они встречались. Вели они себя спокойно: замирали на обочине и провожали БТР взглядами. Сначала Росс думал, что они собрались в Химках, узнав, что здесь профессор, сейчас же понял: причина в другом.

То и дело он поглядывал на спасенных: девчонка копалась в сваленном на полу оружии и разъясняла брату, что зачем. Хорошая девочка, боевая, с такой и в разведку можно. Да и братец у нее ниче так, просто маленький еще.

Росс глянул на наручные часы: без десяти восемь, надо поторопиться. Кашлянул передатчик, и проговорили знакомым голосом:

– Красницкий на связи. Вы на месте?

– Подъезжаем, – ответил Росс, поглядывая на задумчивого Кошкина.