В Магеллании - Жюль Верн

Стоит ли удивляться тому, что в столь разношерстном обществе нашлись несколько постоянно борющихся с законами профессиональных революционеров, врагов имущих классов, движущих сил беспорядка, терпеть которых не может ни одна цивилизованная страна. Наиболее опасными среди них были братья Джон и Джек Мерриты, ирландцы по происхождению, члены революционной организации фениев[145], против которой Англия принимала самые суровые меры. Изгнанные из Соединенного Королевства, довольно терпимо относившегося к агитаторам любой национальности, оба брата, одному из которых было сорок, а другому сорок пять лет, присоединились к переселенцам, направлявшимся на «Джонатане» в Южную Африку. С какой целью? Возможно, провоцировать беспорядки, воспользовавшись которыми они могли проводить в жизнь свои идеи. Мерриты были людьми действия. Этим братья и отличались от Кау-джера, убежденного противника всякого насилия.

Анархисты даже не стали дожидаться прибытия клипера в пункт назначения. Среди нескольких сотен пассажиров они нашли людей, которые поддались их влиянию: ведь несчастные и обездоленные легко откликаются на призыв к бунту. Когда же смутьяны попытались нарушить корабельную дисциплину, подавляющее большинство переселенцев их не поддержало. Однако капитану Леккару неоднократно приходилось вмешиваться, чтобы утихомирить подстрекателей.

Между тем «Джонатан», уже изрядно потрепанный бурями, продолжал свое плавание по Тихому океану. К счастью, в этих районах, находящихся между тридцатыми параллелями по обе стороны от экватора, дули пассатные ветры. Без сомнения, в результате суточного движения Солнца, дули они с завидным постоянством и регулярностью с востока на запад[146], никогда при этом не достигая штормовой силы. Клипер мог продолжать свой путь на юг, держась как можно ближе к берегу. Впрочем, ему не надо было долго идти в открытом океане. Он шел то в десяти, то в тридцати милях от американского побережья — от широты Лимы в Перу до широты Вальпараисо в Чили — не слишком торопясь, хотя приходилось постоянно бороться с волнами. 11 февраля он находился в шестистах морских милях от мыса Пилар у западного входа в Магелланов пролив, через который капитан Леккар решил выйти в Атлантику.

Известно, что пароходам плыть Магеллановым проливом легче, чем парусным судам, поскольку парусники должны часто менять направление, следуя изгибам фарватера, а эти маневры лучше выполняют паровые суда. Но когда парусное судно заходит в пролив с запада, природные условия ему благоприятствуют, оно уже покинуло область пассатов, дующих, как уже говорилось, с востока — в Магеллановом проливе попутные ветры дуют с запада на восток, то есть от мыса Пилар к мысу Вирхенес. Следовательно, капитан имел все основания избрать путь, где бриз будет постоянно наполнять паруса клипера.

Чтобы войти в пролив, капитан, достигнув пятьдесят второго градуса южной широты, повел судно вдоль западного побережья острова Аделаида от мыса Исабель до мыса Паркер, миновав опасный архипелаг сэра Джона Нарборо. Мыс Пилар остался бы в таком случае точно на западе, у оконечности острова Десоласьон.

Именно между этими двумя островными участками суши — архипелагом Королевы Аделаиды и островом Десоласьон — находится западный вход в пролив, соединяющий два океана и напоминающий латинскую букву «S».

Но в тот день капитану Леккару не повезло: разразилась страшная буря, на корабль обрушился шквальный ветер, причем он резко сменил направление с западного на северное.

Требовалось срочно убрать верхние паруса, взять на марселях нижний риф и править так, чтобы волна приходилась в скулу[147], избегая бортовой качки.

В ночь с 13 на 14 февраля у команды не было ни минуты передышки. Капитан и штурман не покидали свои посты. Весь день 13-го небо было серое, так что провести обсервацию[148]не удалось; но по счислению[149]можно было предположить, что клипер находился на траверзе пролива.

Однако, поскольку заход в пролив крайне осложнен непогодой, а корабль, проскочив вход, рискует оказаться перед опасным побережьем, действовать надо крайне осторожно. И кто знает, не лучше ли повернуть на запад и выйти в открытое море, чтобы там дождаться окончания бури и установления благоприятных ветров?

«Джонатан», вероятно, вошел бы в пролив, если бы на побережье был хоть один маяк, который помог бы точно определить положение мыса Пилар, потому что между этим мысом и мысом Паркер ширина пролива составляет около тридцати километров. Но на мысе Пилар, как и на мысе Горн, маяка не было. Эта часть побережья совсем не освещена, и, повторяем, надо идти до острова Эстадос, чтобы увидеть первый огонь Атлантики.

Тем не менее нет сомнений, что «Джонатан» достиг входа в пролив, но, если бы сигнальщики на носу и на корме не вели наблюдения за морем, он разбился бы о скалы мыса Пилар. Они вовремя различили во мраке огромный бесформенный массив, поэтому рулевой успел развернуть судно достаточно рано, чтобы его не выбросило на берег.

Правда, в тех условиях, при яростном северном ветре и море, гнавшем волну с противоположного направления, поворот мог не получиться. Клипер находился всего в полукабельтове от утесов, когда перемена курса почувствовалась. Надо было привести руль к ветру и быстро поставить на корме штормовой парус.

Наконец-то разворот удался, и «Джонатан», избежав опасности, взял курс в океан.