Серебряный медведь - Владислав Русанов

А где же человек? Ведь девчонка говорила о человеке? Или перепутала – от деревенской дурочки можно ждать чего хочешь.

Да нет!

Вон, кажется, и человек.

Неподалеку от скрученного кентавра, которого удерживали сразу четыре здоровых мужика, толпа образовывала пустое пространство шагов пять шириной.

Спина девчонки, прижимающаяся к груди Кира, вздрогнула.

Молодой человек вдруг с ужасом осознал, что же именно скрывается за спинами тельбийцев. Наверняка избитый человек. И хорошо, если еще живой.

Бывший офицер ощутил подкатывающуюся к горлу тошноту. Убить вооруженного противника – это обычное дело. Казнить осужденного – занятие, которое не может приносить радость и удовольствие, но иногда бывает необходимо. Но забить толпой одного-единственного, причем уже поверженного противника? Гадость-то какая…

– Банда! – загремел Кулак. – В плети кошачьих сынов! Вперед!

Двадцать коней рванули с места.

Заливисто засвистела Пустельга.

По-дикарски, с гиканьем и уханьем, заорал Мудрец, воздевая над головой меч. Кир в сотый раз успел поразиться неимоверной силище этого костлявого бойца. Двуручник одной рукой? Если бы полгода назад молодому человеку кто-нибудь такое рассказал, он вызвал бы болтуна на дуэль за наглое вранье.

Неизвестно, что произвело большее впечатление на толпу – топот копыт и оскаленные морды коней или отражающее солнечные лучи лезвие двуручного меча. Тельбийцы бросились врассыпную. Справедливости ради стоит заметить, что так поступило бы большинство сельских жителей на всем протяжении материка: от Окраины до Мораки и от Каматы до Итунии. Вид вооруженного всадника превращает крестьянина в суслика, вынуждая искать спасения в собственной норке.

Только один попытался полоснуть косой по ногам вороного коня кондотьера.

Пустельга всадила болт ему в глаз на полном скаку.

Остальные бежали очертя голову, бросая топоры, цепы, вилы… Прыгали через плетни, ныряли в стога в поисках укрытия.

Сколько нужно времени, чтобы от околицы добраться до колодезной площади посреди села? Матерый курильщик не успеет и трубку раскурить. Но этих мгновений хватило, чтобы подворья обезлюдели. Даже дымки, кажется, перестали виться над соломенными крышами.

Около почерневшего от времени сруба остались лишь спутанный кентавр и распростертое в пыли тело в изодранной одежде. Да еще, зацепившись штаниной за кривой кол, свисало с плетня тело застреленного крестьянина.

Кулак соскочил на землю. Наклонился над избитым.

Девчонка рванулась рыбиной, выскользнула из-под руки Кира и побежала к кондотьеру.

Спешились Мудрец, Мелкий, Почечуй и Бучило.

Остальные оставались в седлах, зорко поглядывая по сторонам. Как будто напуганные селяне могли попытаться ударить в спину!

Белый остановил короткошеего гнедо-пегого конька рядом с тяжело дышащим кентавром. Спрыгнул. В руках коротышки сверкнул длинный кинжал.

Взмах!

Оплетающие конечеловека веревки свалились и, будто выброшенная штормом озерная трава, замерли серой грудой у копыт.

Дроу церемонно поклонился, прижав ладони к груди:

– Да осияет животворящее солнце твой след в ковыле, о сын Великой Степи!

Кентавр переступил с ноги на ногу. Его колени заметно тряслись. Дрожь волнами пробегала по спине, как у напуганной пожаром лошади. Ребра, обтянутые светло-желтой шкурой, ходили ходуном. Киру бросилось в глаза, что степняк не просто устал, а, что называется, изнурен. Шерсть свалялась клочьями, торчат маклаки, гребенкой проступил хребет.

И тем не менее кентавр нашел в себе силы склониться в изысканном поклоне, вытягивая передние ноги вперед, как цирковой конь.

– Да укроет листва твои тайные и явные тропы, о сын Вечного леса!

Кир удивился. Он и представить не мог, что эти два народа знают о существовании друг друга. А тут такая трогательная встреча. Словно старые друзья и союзники. А может, в стародавние времена они вместе сражались с расширяющейся империей Сасандры? Хотя теперь их взаимная любовь выглядит несколько смешно. Во-первых, от Степи до гор Тумана ехать не один месяц, а во-вторых, что Белый сражается бок о бок с людьми, что кентавр, скорее всего, из тех полутора сотен степняков, что генералы перегнали в Тельбию для помощи пехотным частям. Дезертир? Похоже. Тогда и побитый селянами человек наверняка тоже дезертир. Бывший гвардеец скривился. Кто же любит нарушителей присяги? И тут резанула непрошеная мысль: «А ты сам, господин т’Кирсьен делла Тарн, как тут очутился? Разве удрать из Аксамалы не значило нарушить присягу?»

Тем временем кентавр обратился к Белому, возвышаясь над ним, словно Клепсидральная башня:

– Помогите моему товарищу…

Его голос звучал необычно, напоминая сдержанное конское ржание.

– Да ничего с ним не сделается, – повернулся к нему Мудрец. – Дышит. Стонет. Значит, живой.

– Крепкий парнишка, – покачал головой Мелкий. – Я бы на его месте…

– А ты забыл, как тебя в Перте лупили, чтобы в кости не мухлевал? – Пустельга спрыгнула с коня. Подошла к лежащему парню и склонившимся над ним товарищам. – Водичкой бы его окатили, чем болтать попусту…

– Дело говоришь, – согласился Кулак. – Бучило, давай ведро!

Кир тоже покинул седло. Арбалета у него все равно нет. Пускай спины прикрывают те, кто может это сделать. Вразвалочку, не торопясь, чтобы не быть заподозренным в излишнем любопытстве, пошел к своим. За спиной Белый, тщательно выговаривая слова человеческой речи, обратился к кентавру:

– Если мне будет позволено спросить: что привело сына Степи в здешние недружелюбные края?

Остановиться бы и послушать, но нельзя – засмеют. Тот же Мелкий первым скажет: «Любопытной из Браилы нос дверями прищемили!»

Побитый лежал лицом вниз, согнув одну ногу и вытянув вторую. Локти он по-прежнему плотно прижимал к бокам. Молодец, ребра защищает. Печень, опять же. Как и следовало ожидать, одежда на спасенном оказалась солдатская. Нательная рубаха из серого полотна, короткие штаны тоже полотняные, но более грубые, калиги, подбитые гвоздями. Все в грязи, изодрано, кое-где замарано кровью.

– Когда это меня били? – возмущенно оправдывался Мелкий. – Пытались, не спорю… Но не били!

– Так ты ж с моста сиганул! – рассмеялся Кулак. – Нас не дождался.

Подошел Бучило с тяжелым ведром. Хотел с размаху плеснуть, но парень поднял голову:

– Не надо!

– Надо, надо! – расплылся в хитрой улыбке наемник.

– Перестань! Не до шуточек! – Пустельга остановила его. – Поставь ведро! – Воительница наклонилась над избитым. – Умоешься?

– Ага… – Он кивнул и застонал. Видно, хорошо по голове получил.