Реестр убийцы - Патрисия Корнуэлл

— Повторяю… — начинает было Марино.

— Дай закончить, — останавливает его Скарпетта.

— Я ваш сад хорошо знаю — сам выкапывал пруд, бетон заливал и об ангеле заботился, следил, чтоб чистый был. И белый забор тоже я поставил. С той стороны, где фиалы. А вот кирпичные колонны и кованые ворота — это уже не мое. Они еще до меня появились. Так заросли бамбуком да восковником, что вы их, наверно, и не заметили, когда покупали то место. Я и розы сажал, калифорнийский мак, жасмин китайский. Чинил все вокруг дома.

Скарпетта молчит, пораженная услышанным.

— Вообще-то я это для многих делал. Пожалуй, для половины из тех, кто живет в вашем переулке, а еще на Кинг-стрит, Митинг-стрит, Черч-стрит… Начинал еще мальчишкой. Вы б и не узнали, потому что я в чужие дела не лезу. Так и надо, если не хочешь, чтобы люди на тебя обижались.

— Как обижаются на меня? — спрашивает Скарпетта.

Марино бросает на нее неодобрительный взгляд — уж слишком дружелюбно она настроена к гостю.

— Да, мэм. Такой уж тут народ. А вы еще и сетки на окна повесили с этими фантиками, это тоже никому не нравится. Особенно при том, чем вы на жизнь зарабатываете. Скажу честно: одна из ваших соседок даже называет вас Доктор Хэллоуин.

— Позволю предположить… это, наверное, миссис Гримболл.

— На нее серчать не надо. Меня она называет Оле. Это из-за Булла.

— Сетки на окнах, чтобы птицы о стекло не бились.

— Ага. Я вот только не пойму, откуда мы знаем, что птицы видят. То есть они вроде как должны видеть сетку и отворачивать, да вот только мне такие не попадались, что в сети запутались. Жуки или что там еще — да, но не птицы. То же самое про собак говорят, что они цвет не различают и время не разумеют. А откуда мы это знаем?

— Так что ты делал возле ее дома? — спрашивает Марино.

— Работу искал. Я еще мальчишкой миссис Уэйли помогал. — Отвечая, Булл смотрит на Скарпетту. — Вы ж, конечно, слыхали про ее сад. Самый лучший в Чарльстоне. На Черч-стрит. — Он горделиво улыбается, указывает куда-то — предположительно в сторону Черч-стрит, — и перед Скарпеттой снова мелькают розовые шрамы.

Они у него и на ладонях, думает она. Такие человек получает, когда защищается.

— Большая честь работать на миссис Уэйли. И ко мне она хорошо относилась. Книгу написала, ее на витрине выставили в книжной лавке при отеле «Чарльстон». Так одну даже мне подписала и подарила. Я ее до сих пор храню.

— Что тут, черт возьми, происходит? — не выдерживает Марино. — Ты зачем в морг притащился? О мертвом мальчике рассказать или на собеседование? Что еще за прогулки по аллеям воспоминаний?

— Странно, как все порой складывается. Чистая мистика, как моя мама говорила. Из плохого может получиться хорошее. Может, и из того, что случилось, получится что-то хорошее. А случилось, конечно, плохо, это верно. У меня как кино в голове, все вижу мальчонку в грязи. А по телу крабы да мухи ползают. — Булл трет изрезанным указательным пальцем изрезанный морщинистый лоб. — Как закрою глаза, так и вижу. В полиции говорят: вы тут устраиваетесь. — Он оглядывает офис. — И вроде как неплохо устроились, но я мог бы сделать лучше. — Взгляд останавливается на недавно установленных шкафчиках, где под замком хранятся особенно важные дела и те, что еще не дошли до суда. — Вон те дверцы из черного ореха не сходятся. Потому что повешены косо. Это поправить легко. Вы видели, чтобы в колясочном сарае двери косо висели? Нет, мэм, не видели. Потому что я сам их вешал, когда там работал. Я много чего могу, а чего не знаю, тому готов научиться. Вот и подумал, а почему бы не разузнать? За спрос не бьют.

— А может это мне тебя надо спросить, — говорит Марино — Ты мальчонку убил? А потом как бы нашел, да?

— Нет, сэр. — Булл смотрит на Марино, смотрит прямо в глаза, и на скулах играют желваки. — Я в тех местах траву кошу, рыбачу, креветок ловлю, устриц собираю. И уж позвольте спросить: если б я убил того мальчика, зачем мне его находить, да еще полицию вызывать? — Он держит буравящий взгляд Марино.

— Вот ты мне и ответь. Зачем?

— Я бы этого не сделал.

— Кстати, как ты вызвал полицию? — Марино подается вперед, громадные руки на коленях похожи на медвежьи лапы. — У тебя, получается, и сотовый есть? — Как будто чернокожий бедняк не может иметь сотового телефона.

— Позвонил девять-один-один. А стал бы звонить, если б сам парнишку убил?

Не стал бы. К тому же, хотя Скарпетта и не собирается ему это сообщать, жертва долго страдала от домашнего насилия — на это указывают старые, заросшие трещины, зарубцевавшиеся раны и явное истощение. Если только Балраш Улисс С. Грант не был опекуном или приемным родителем мальчика или не похитил его и держал где-то месяцами и даже годами, убийца — не он.

— Ты обещал рассказать, как нашел его и что вообще случилось в тот понедельник. Но давай по порядку. Где ты живешь? — спрашивает Марино. — Насколько я понимаю, не на Хилтон-Хед?

— Нет, сэр. Конечно, нет. — Бык смеется. — Это мне немножко не по средствам. У нас домишко милях в двадцати пяти к северо-западу отсюда. Там у меня и рыбалка, и прочее. Погружаю лодку, еду куда надо и спускаю на воду. А там уж по сезону — креветки, рыба, устрицы. У меня плоскодонка. Легкая как перышко, так что зайти можно в любой заливчик. Надо только знать, когда прилив, когда отлив, чтобы не застрять с уловом, когда вода уйдет. Бывает, щитомордники встречаются или гремучки. Аллигаторы тоже попадаются, но те по большей части в каналах и бухточках, где много растительности и вода солоноватая.

— Ты говоришь про лодку вроде той, что в кузове грузовичка на стоянке? — уточняет Марино.

— Точно.

— Мотор на пять лошадок?

— Верно.

— Прежде чем уедешь, я бы хотел на нее взглянуть. Не возражаешь, если я осмотрю лодку и грузовик? Полицейские, наверное, уже проверили?

— Нет, сэр, никто не смотрел. Когда они туда приехали, я рассказал, что знал, и они сказали, что я свободен. Ну я и вернулся к машине. Там уже много народу было. Так что я не против. Идите и смотрите. Мне скрывать нечего.

— Спасибо, но в этом нет необходимости.

Скарпетта многозначительно смотрит на Марино. Уж он-то прекрасно знает, что они не имеют никакого права обыскивать грузовик или лодку мистера Гранта. Это дело полицейских, а те, похоже, решили, что это ни к чему.

— И где же ты в тот день спустил лодку на воду? — спрашивает Марино.

— На Олд-Хаус-Крик. Там лодочная пристань и лавчонка, где я, если день выдастся удачный, продаю часть улова. Особенно если повезет с устрицами и креветками.

— И ничего подозрительного на стоянке ты в то утро не заметил?

— Вроде бы ничего. Да и что бы я мог заметить? Парнишка, когда я его нашел, был уже несколько дней как мертв.

— Кто вам это сказал? — быстро спрашивает Скарпетта.