Искушение в одном лишь взгляде - Кейтлин Крюс

Как ни странно, она не стала возражать. Анаис убеждала себя, что просто стоит в ожидании того, что произойдет дальше. На самом деле ее душу раздирали противоречивые эмоции: страх, тревога и недоумение почти парализовали ее. Она столько раз теряла Дарио, что любая неопределенность вызывала приступ отчаяния. Выдержит ли она новое испытание? Хватит ли душевных сил?

Глядя на улетающие в темное небо искры, она понимала, что в эти минуты беспокоится не о Дамиане. Тысячи людей во всем мире делили опекунство над детьми, и в большинстве случаев дети от этого не страдали. Анаис думала о себе и Дарио, о том, что случилось шесть лет назад, и о том, что случилось недавно в Нью-Йорке. Переживет ли она еще один удар?

Дарио вернулся во двор с толстой пачкой бумаг. Обойдя очаг, он встал напротив Анаис и поймал ее тревожный взгляд над танцующими язычками пламени.

– Мой отец был конченым человеком, – сказал он.

Дарио поднял стопку листов, чтобы она могла рассмотреть их. У Анаис перехватило дыхание – это было свидетельство о разводе. Он привез его с собой на Гавайи.

Дарио оторвал первую страницу документа, помахал ей в воздухе и бросил в огонь.

– У него все вызывало отвращение. Тебе это хорошо известно. Мои отец и мать отличались невоздержанностью и бешеным нравом в той же степени, в какой твои были злобными и раздражительными. Не знаю, дано ли им было испытать любовь? Они не любили ни друг друга, ни нас. – Глядя на Анаис, он бросил в огонь вторую страницу. – Когда они погибли, дед взял нас к себе, но он не был теплым человеком. Старея, он тешил нас захватывающими историями из своей жизни, но его рассказы не касались нас. Он говорил о разных странах, ушедших друзьях, исчезнувших драгоценностях. Его мысли вечно витали где-то в другом месте, даже когда он сидел с нами в одной комнате.

– Можешь не рассказывать, – прошептала Анаис, обхватив плечи руками, чтобы унять неожиданную дрожь. – История твоей семьи мне известна.

– У меня был только Данте, – продолжал Дарио, будто не слышал ее, – брат-близнец и лучший друг – первый и единственный человек, которого я полюбил. Ради него я был готов на все. Это правда. Еще до тебя, в силу некоторых обстоятельств, между нами пробежала трещина. Но я никого не любил, кроме него.

Прозвучало слово «любовь». Анапе подумала, что Дарио никогда не говорил ей о чувствах. Она смирилась, хотя сама любила его, но не осмеливалась признаться. Их отношения не предполагали чувств – их не было в договоре. Она испытала легкий трепет, впервые услышав от Дарио это волшебное слово. Анапе затаилась, словно от малейшего движения оно могло расправить крылья и улететь.

– Потом появилась ты, – очень тихо произнес Дарио, как будто почувствовал ее опасение. – Я поднял голову, увидел тебя, и все переменилось: жизнь перестала быть прежней.

Анапе боялась вздохнуть, сосредоточив все внимание на Дарио, стоявшем по другую сторону огня, на котором – страница за страницей – сгорал роковой документ.

– На днях мы долго беседовали с Данте, – признался он.

Анапе уже не могла игнорировать трепет крыльев внутри – душа рвалась из груди.

– Значит, он сказал тебе. – Ее лицо стало мокрым от слез, но она не сдерживала их. У нее не было сил двинуться, отвести взгляд от Дарио. – Ты знаешь, что я никогда не предавала тебя. И он не предавал.

– Знаю, – произнес Дарио с мукой в голосе, – я сам предал тебя. Поверил в самое худшее. В те дни столько испытаний обрушились на меня непомерным грузом, вызывая бессонницу, стресс. Меня терзали сомнения, и подсознательно я искал выход в личной драме – нервный срыв помог бы мне взять ситуацию под контроль. В результате лишился единственных двух людей, которых любил. Мне удалось убедить себя, что, порвав с вами, я проявил силу и одержал победу. Теперь стало ясно – я вел себя как последний трус.

– Дарио… – прошептала она.

– Данте и я – братья-близнецы, – мы вдвоем стояли против всего света. У нас был свой язык, своя вселенная. В детстве меня никто не научил кропотливому труду ради достижения цели. Воспитавший меня дед игнорировал реальность, постоянно возвращаясь мыслями в прошлое, а родители предпочитали забвение и миражи: любые средства были хороши для этого. Они провели свою недолгую жизнь в наркотическом безумии.

Дарио бросил в огонь еще несколько листов. Взметнувшийся дым окутал лицо Анапе густым терпким облаком, но она не отвернулась.

– Мои родители были не лучше, – напомнила она. – Они считали меня ничтожеством и приучали к мысли, что я заслуживаю жестокости.

– Знаю, – скрипнул зубами Дарио. – Никогда не прощу себе, что вел себя не лучше, потому что побоялся сказать правду. Я женился на тебе не из-за деловых соображений, не из-за доброго сердца, чтобы облегчить получение гражданства, и не потому, что в компанию требовался хороший юрист «из своих». Я сделал тебе предложение потому, что полюбил с первого взгляда, но не хотел признаться в этом даже себе.

Все плыло перед глазами Анапе. Слезы текли ручьем, смешиваясь с терпким дымом очага, отблесками пламени и душистой гавайской ночью, создавая вокруг разбитого сердца магический, целебный кокон, склеивающий осколки в одно целое. В душе Анаис проснулась надежда.

– С той секунды, что я увидел фотографию Дамиана, у меня не возникло сомнений, что он мой сын, – продолжал Дарио, бросая в огонь листок за листком. Его голос стал более хриплым, а движения более порывистыми. – Но прежде всего я верил тебе. Ты никогда не бросила бы мне в лицо те слова, если бы испытывала хоть каплю сомнений. Но мне не хотелось признаться в этом. Притворялся, что не верю. Но я знал.

Дарио держал в руках последнюю страницу – ту, где стояли четко выведенные синими чернилами их подписи. Он подождал, пока она сотрет слезы с лица и снова взглянет на него.

– Анаис, – сказал он. – Я люблю тебя. Я никогда не любил другую женщину и никогда не полюблю. Мне больше не надо притворяться. – С этими словами он поднял над очагом последнюю страницу свидетельства о разводе и решительно бросил в огонь.

Листок исчез в дыму и пламени. Осталась только любовь.

Осталась их странная, упрямая, страстная любовь, которую ничто не могло сломить – ни предательство, ни расстояние, ни предрассудки. Ее не убило огромное богатство Дарио и его попытки убедить себя, что любви не существует. Но любовь победила.

Они снова вместе спустя столько лет. Не важно, кто из них уходил, но другой всегда распахивал навстречу дверь. Пусть не сразу.

– Послушай меня, – настойчиво попросил Дарио. Он обошел очаг и обнял Анаис за плечи, словно боясь, что она опять отвергнет его. По правде, Анаис не знала, как поступить.

«Действительно не знала?» – вопрошал внутренний голос.

– У меня нет сомнений, что главное – это доверие, – продолжал Дарио. Его теплые руки согревали кожу, посылая вибрирующие импульсы по всему телу. – Понимаю, что у тебя нет причин доверять мне. Я не могу заставить тебя поверить мне или обещать, что не подведу в будущем. Можешь быть уверена в одном – я не тот, кем был шесть лет назад или даже месяц назад. Ты изменила меня. – Его ладони скользнули вдоль обнаженных рук, теснее привлекая к себе. – Если дашь мне шанс, всю оставшуюся жизнь я буду доказывать, что ты не ошиблась во мне, каких бы усилий это ни потребовало.