Центумвир - Александра Лимова

*Текст песни Хаски – Иуда. Все права у правообладателя.

К пятнице почти непрерывный контакт с венценосной жопой со скипетром все-таки вымотал меня. Если уж быть честной, то не он, на него-то мне похуй, а сотрудники, упрашивающие дать добро на то, чтобы зажать его в каморке, освежевать и сказать, что так оно и было, и вообще ему так больше к лицу подойдет. В целом, у нас хороший дружный коллектив, очень многое вместе прошли, поэтому мне их действительно жалко, и я расстроилась, что ничем не могу им помочь. Аж аппетит пропал.

Возвращаясь домой и, переступая порог своей квартиры, я объясняла доставке пиццы, что нужно отменить мой заказ и вообще жизнь тлен и я хочу умереть, поэтому могу принять только если у них пицца с ядом. Оператор на том конце провода, явно очаровавшись звучанием моего голоса (другой причины терпеть мои стенания я не видела), сообщил, что курьер уже подъехал и с кривоватыми нотками флирта пытался уговорить меня взять пиццу без яда. Пошутил бы, что можно посыпать аль денте, я бы передумала, но в него не был вмонтирован сарказм, а я таких мужиков не люблю. Так что загон закрыт, несмешной ослик, как научишься, приходи.

Я бросила оператору, что такие харчи я не приму и, отключив телефон, только расстегнула пальто, как раздался звонок в дверь. Ну, может, хоть курьер симпатичный и вечер будет не таким уж и грустным. Я видела порно, которое начиналось точно так же.

Поэтому распахнула дверь и поняла, что жизнь окончательно тлен, вечер теперь просто гавно, и я очень хочу плед, какао и поплакать. Ибо на пороге стоял дилер.

Истомин, оперевшись предплечьем о косяк, разговаривал по телефону, медленно склоняя голову, приподнимая бровь, сверкнув одуряющей иронией в серо-зеленых глазах, наблюдавших мое перекашивающееся ебало, с разбегу захуяревшее дозу и не спросившее чо-почем. Попыталась захлопнуть дверь и спастись от передоза. Не вышло.

Задержал ее и сделал шаг через порог, отводя руку с телефоном о тлица, чтобы негромко сообщить отступившей мне:

– Вообще-то, надо спрашивать кто там, раз в глазок не смотришь.

– А то можно получить бандерольку от почтальона Стечкина? – огрызнулась я.

– Есть ушлепки. – Кто-то слишком долго жил в Штатах. Этот кто-то плечом захлопнул дверь, и нагло облокотился спиной об нее, – их, в отличие от меня, не заводит твой стиль предварительных ласк с щекотками пером. – Усмехнулся, вновь прижимая трубку к уху и слушая абонента.

Я скривилась, с болью наблюдая его безупречный стиль. С болью, потому что это охуенный стиль. И в одежде. И в поведении. Господи, как от этого спастись?.. Ну, подскажите кто-нибудь!

И вообще, хули ты натворил, скотина? Остался бы в Америках своих, я бы счастлива была сейчас, потому что корона сидела идеально. А не перекашивалась вместе с ебалом, от того, что Истомин медленно и сильно прикусил свою нижнюю губу, повел ей кпереди и на влажной коже доли мгновения оставался след от его зубов.

Резкое движение – хват за мой локоть, секунда и уже я прижата спиной к двери. Прижата им.

– Нет, у нас двадцать третьего решается окончательно, – легко перехватил мою руку уперевшуюся в его плечо, чтобы оттолкнуть. И прижал собой теснее, беззвучно и протяжно выдыхая в висок. Плакать захотелось сильнее. От распирающего вены ощущения тепла, переходящего в жар, очень прогрессивно сгущающий кровь.

Шлейф его парфюма, сила, нажим. Жестко прижатая кисть к дверному полотну, вторая зажата между нашими телами. Запах въедался в сознание вместе с его натиском, запускающим покалывающее онемение в тело, когда несильно прикусил мне ухо. Пальцами сжала черный кашемир его пальто, задерживая дыхание от разрядов под кожей. Задерживая его. Близко и придвигая ближе, хотя, казалось бы…

– В душе не ебу, но если тебе очень надо, то могу. Моя такса прежняя и ты знаешь, что надо делать. – Отстранился немного, отпуская мою руку и впиваясь пальцами в подбородок, чтобы рывком поднять мое лицо вверх и провести языком по моим кривящимся губам. Онемевшим.

– Это на производственные затраты, так что никаких преференций. Скидку тебе, размечтался, я с тебя еще больше сдеру, чем с других, халявщик, блять. – Пальцы мне в волосы, массирующее движение у корней и прижимается теснее, а голос не выдает того, что беснуется на дне серо-зеленых глаз и делает неумолимым возрастающее томление в крови, почти свернувшейся от огня в сосудах. – Да, есть один на примете, кэш выведешь, но и проценты у них не малые.

Глаза в глаза, краткое движение его бедрами вперед и эхо жара по всему телу, мучительно оседающее внизу живота. Прикусил губу так, что она побелела, глаза темнеют, мир травится…

– Ты заткнешься или нет? – тихо прошипела я, вставая на цыпочки и выдыхая на его губы, чуть отстраняясь, когда подался вперед. И еще раз. Рассмеялась, снова уводя голову.

– Юр, не могу говорить, давай позже тебе наберу. – Бросил почти резко, и вжав в дверь до перехвата дыхания, стиснул в руках лишая возможности отстраниться, быстро проговорил, прежде чем впиться в губы, – привет, долетел хорошо.

Губы сухие, жадные, горячие. Оставляющие след на моих, высекающие клеймо пожара внутри, когда языком по языку и поцелуй глубже. Сильнее. До неприятного стука зубов, до судороги в пальцах, впивающихся в его голову и плечо. До сливающегося ритма сердца, которое подгоняла алчность, набирающая силу. Становящаяся почти невыносимой, когда его руки под мое пальто с сильным, болезненным нажимом по талии уходя на поясницу и на ягодицы. Сжимая, почти стискивая.

В разуме ничего кроме набирающего мощь пожарища ничего не было, когда он немного присел, чтобы подхватить под ягодицы, задирая по бедрам юбку и резко вжимая собой в дверь.

– Нет, – сипло возразила, резко отстраняясь, понимая, к чему идет.

– Хорошо, – невозмутимо отозвался, рывком продвигая меня спиной вверх по двери и кусая за шею, сжимая ягодицы сильнее, срывая дыхание от непереносимой отдачи в теле.

– У меня эти дни. – Я действительно почти заплакала.

Его язык по месту своего несильного укуса на моей шее и пульсация внизу живота болезненна. В принципе, дни почти закончились… Нет, блять, нет, так нельзя. Ну, еще чуть-чуть можно.

Сжала пальцы на его плечах, откидывая голову, когда пошел языком по шее вверх. Почти до линии челюсти, а в углах филлеры. Резко перехватила его лицо за подбородок и с искреннем сожалением отвела от своей шеи.

– Я не шучу. – Серьезно произнесла, мучительно восстанавливая дыхание и глядя в серо-зеленые глаза, почти опьянённые от желания.

– А. – Разочарованно кивнул он, спуская меня с рук и поправляя нехилую эрекцию, – ну, тогда я поехал. – Отвел охреневшую меня от двери. – Только заберу то, за чем приехал. – И подхватив меня на плечо, сцапал с полки ключи от квартиры. – Где чемодан? Мне надо все забрать, в том числе и комплектующие.

– Я не!..

– Ладно, там тебе шмотки куплю. – Невозмутимо перебил он, открывая дверь, и выходя с ошалевшей мной из квартиры.