Ангелы живут вечно - Светлана Талан

— Поговорите с дочерью, попытайтесь пробудить ее к жизни, — посоветовал женщине Лаурин Борисович.

— Я постоянно с ней говорю, но она меня не слышит, — пожаловалась Антонина Евгеньевна. — Такое впечатление, что Ева впала в глубокую депрессию.

— Почему, по-вашему, с ней такое происходит?

— Трудно сказать. Ева любила свою работу, она жила сценой, — ответила женщина. — Возможно, это один из факторов. К тому же она рассталась с парнем, за которого собиралась выйти замуж.

— Простите, какая была причина?

Вопрос доктора удивил Антонину Евгеньевну, но она объяснила, что Ева не верила, что сможет получить новый орган.

— Но сейчас же она имеет его, — заметил доктор. — Почему не возобновит отношения?

— Я спрашивала, но она отмалчивается.

— Да-а-а, — протянул Лаурин Борисович, — очевидно, Ева не желает все возвращать на круги своя.

— Я тоже так думаю. Ко всему этому есть еще одна беда в нашей семье. Я знаю, что Ева очень переживает по этому поводу, хотя все держит в себе.

— Какая беда?

— Старшая сестра Евы больна, у нее рак.

— Она лечится?

— Уже нет. Раю отправили домой как безнадежную, — вздохнула Антонина Евгеньевна. — Я здесь, с Евой, а моя вторая дочь там, с мужем.

— Понимаю, как вам тяжело, но если старшей дочери уже нельзя помочь, то у Евы есть все шансы прожить счастливую жизнь. Не терзайте себя, вы поступаете правильно, и, я думаю, старшая дочь это понимает.

— Знаю, но чувствую, как Рае хочется, чтобы я была рядом с ней! Она ни разу не заикнулась о том, чтобы я бросила Еву и приехала к ней, но материнское сердце не обманешь, — с болью в голосе говорила женщина. — Моя бедная девочка! Я представляю, как ей там одиноко и плохо без меня!

— Трудный выбор стоит перед вами, — сказал доктор, выслушав женщину. — Конечно, вы сами должны определиться, как поступить в данной ситуации. Будь я на вашем месте, тоже не знал бы, что делать. Возможно, стоит найти женщину для ухода за Евой, чтобы вы могли навестить старшую дочь? Давайте я поищу объявления в газете, если, конечно, вам это надо.

— Я не знаю, что мне делать! — в отчаянии произнесла Антонина Евгеньевна. — Правда не знаю!

— Подумайте и решите сами, — сказал ей мужчина.

Антонина Евгеньевна вышла в больничный дворик, нашла скамейку в тени, достала мобильный те­лефон.

«Я должна поговорить с Раей, — подумала она. — Но как начать разговор? Что сказать ей?»

Каждый раз, когда Антонина Евгеньевна собиралась звонить Рае, ей становилось по-настоящему страшно. Женщина понимала, что когда-нибудь она наберет номер дочери, пойдет вызов, но голос ее уже не услышит. Она пыталась морально подготовить себя к этому, но жизнь не воспринимает смерть ни умом, ни душой, и каждый раз страх сковывал ее по ногам и рукам. Дрожащими пальцами она нажала кнопку вызова, пошли длинные гудки. Рая не сразу ответила, и Антонина Евгеньевна была уже в полуобморочном состоянии, пока не услышала голос дочери.

— Да, я слушаю, — тихо произнесла Рая.

— Доченька, это мама! Как ты, моя хорошая?

Антонина Евгеньевна старалась говорить бодро, чтобы поддержать дочь.

— Могло быть и хуже, но дальше уже некуда, — пошутила Раиса. — Лучше скажи, как ты? Как Ева?

— Ева идет на поправку, не так быстро, как нам хотелось бы, но… Рая, если тебе очень трудно, то я найду кого-то для ухода за Евой и приеду к тебе.

— Не стоит, мама. Я… Я держусь.

— Раечка, я слышу, что ты плачешь.

— Нет, мамочка, тебе показалось.

— Тебе помогают купаться? Мыть голову? Ты бываешь на свежем воздухе?

— Конечно. Мне Вася с Галей помогают, я выкупана и бываю на улице, — ответила Рая, но матери не ве­рилось.

— Лекарства еще есть?

— Да, Вася привез. Мама, ты даже не думай бросать Еву — это моя просьба. И еще. Если со мной что случится, ты не говори Еве до ее выздоровления. Хорошо?

— Рая, ты просто обязана нас дождаться! Мы приедем и продолжим твое лечение. Вместе мы все одолеем.

— Мамочка, не надо обманывать меня, я все прекрасно понимаю, — спокойно сказала Рая. — И лекарства мои не для лечения, а чтобы облегчить мои страдания. Сейчас главное — вылечить нашу птичку. Так как насчет моей просьбы?

— Я… ее… выполню, — выдавила из себя женщина. — Можешь дать трубку Василию?

— Да, он на кухне.

Василий взял телефон и вышел с ним во двор.

— Вася, как Рая? — спросила Антонина Евгеньевна. — Я хочу знать правду.

— Плохо. Я вызывал врача, он сказал, что остались считаные дни.

— О господи, как мне все это пережить?! — воскликнула в сердцах женщина.

— Рая просила не сообщать вам, когда это случится, — сказал мужчина. — Я не знаю, как правильно поступить.

— Я не знаю. Не знаю!

— Она последние три дня отказывается кушать, не хочет, чтобы ее купали, не говоря уже о том, чтобы побыть на свежем воздухе, — добавил Василий.

— Моя бедная девочка! Она сильно мучится?

— Очень. У Раи такие боли, что она не выдерживает и кричит, тогда я делаю ей уколы, которые выписал врач, она засыпает на некоторое время, а потом все повторяется… И так день и ночь. Вы извините, что я вам говорю напрямую, вы сами попросили сказать правду. Рая почти ничего не видит, может, поэтому отказывается от прогулок. И еще… Я хотел вам сказать, что попросил у Раи прощения за все обиды, которые я ей причинил.

— Она простила тебя?

— Да. Рая — сама доброта. Это я был козел, что вовремя ее не оценил. Но что теперь поделаешь? Прошлого не вернуть.

— Ну хоть сейчас до тебя дошло, — вдохнула Антонина Евгеньевна и простилась с зятем.

Три месяца после того страшного дня, когда Дмитрий узнал о смерти Евы, прошли для него, как в тумане. Он не мог общаться с родителями, не хотел никого видеть и загружал себя работой, как только мог.

«Сегодня ровно три месяца, как ее не стало», — подумал Дмитрий, едва успев проснуться.

Так было и раньше, когда была жива Ева: он засыпал и просыпался с мыслью о ней.

«Так было, так есть и будет всегда, — думал Дмитрий. — Я никогда ее не забуду».

Он понимал, что надо смириться, принять реальность такой, какая она есть, чтобы научиться жить без любимой, но вырвать из сердца Еву он не мог, сколько бы ни пытался.

Дмитрий принял душ, выпил чашку кофе и решил сходить в парк, посмотреть на влюбленных ангелов. Три месяца он не решался пойти туда, где каждая мелочь напоминала ему о Еве.