Глубокое волшебство - Диана Дуэйн

— Как ты? — спросила она.

— Так, ничего, — В его голосе послышались знакомые небрежные нотки старающегося скрыть волнение и испуг мальчишки.

Нита вздохнула с облегчением: голос принадлежал кашалоту, а тон его, интонация выдавали прежнего, доброго и приветливого ее друга.

— Немножко… чуть-чуть я там, кажется, увлекся. — Он и сам чувствовал неловкость. — А как ты, Нита?

— Порядок, — бодро откликнулась она.

Из глубины показался бледный, серебристый на фоне темнеющей воды Эд'рум и взмахом хвоста поманил их за собой. Они отдышались и нырнули все трое одновременно. Вода уже поглотила следы ужасной битвы, и лишь стаи тунцов и сардин кружились в бестолковом хороводе, жадно хватая обрывки щупалец и клочки тел. Эд'рум величаво двигался в этом мельтешении, не обращая внимания даже на тех осмелевших рыбок, что отщипывали кровавые кусочки, прилипшие к его телу.

— Последнему из напавших на нас я оказал большую услугу, — хмыкнул Бледный. — Он не мог возвратиться живым, не выполнив задания. Я помог ему исчезнуть.

— Задание?

— Надеюсь, ты не считаешь это нападение случайностью, юная Килька? — надменно спросил Эд'рум. — Это такая же случайность, как начавшееся дрожание Дна, как несчастье, случившееся со Ш'риии.

Нита в смятении смотрела на Бледного Убийцу.

— Но Ш'риии терзали акулы!.. Я думала, что вы на нашей стороне!

Эд'рум уже привычно стал описывать опасные круги вокруг Ниты.

— Успокойся, юная Килька, — говорил он, — я не обязан платить преданностью никому ни в Море, ни вне его. Ты знаешь это. Или должна знать. Я — Неуправляемый. Я сам по себе. — Он подплыл ближе, — Стычка Ш'риии и Аэ'мхнууу с кораблями-убийцами-китов была, без сомнения, деянием Одинокой Силы. У нее много способов коварно запутать в своих сетях всех живых. Люди не исключение. Что же касается акул… — Голос его наполнился холодной яростью и словно бы заморозил Ниту. — Акулы подчиняются своей природе. Как и ты, и любой из вас. Не обвиняй их в том, что они рождены такими. Но у моих сородичей только один хозяин — я, Властелин акул. Если Одинокая Сила посмеет тронуть существ, находящихся под моей властью, ей придется иметь дело со МНОЙ!

Нита почувствовала внутреннюю дрожь. И не только от мысли, что Эд'рум попытается справиться с Одинокой Силой сам, но и, как ни странно, от жалости или, вернее, сочувствия к Одинокой, которая, несмотря на всю свою мощь, может столкнуться с этим холодным беспощадным глазом.

— Извини, — осторожно сказала Нита, — я думала, что это ты приказал акулам напасть на беззащитных раненых китов.

И она, чтобы выказать доверие к нему, повторила движение Ш'риии, перекатившись в воде и доверчиво открыв незащищенный бок и живот Бледному Убийце.

На какую-то долю секунды она почувствовала то, о чем не многие из живущих в Море могут поведать, — шершавое прикосновение жесткой кожи акулы. Эд'рум слегка толкнул Ниту под ребра и проскользнул мимо. Это был почти дружественный жест, но Нита успела заметить в неприятной близости работающие челюсти и неподвижные черные глаза, холодно скользнувшие по ней. Белая тень медленно проплыла над Нитой, отбрасывая воду сильными плавниками.

— В другое время и в другом месте я, может, и отдам такой приказ, — проскрипел Эд'рум — В другое время. Как ты на это смотришь, юная Килька? Мое это право?

— Я не знаю, — еле пропела Нита.

— Что ж, отлично сказано. — Эд'рум кружил вокруг, внимательно глядя на них и в то же время как бы не замечая никого. — Давайте расплываться. Мы очень близко от Тайана Бич. У тебя, Ш'риии, да и у меня осталось немало дел, которые надо завершить без свидетелей.

Ш'риии подплыла к Бледному Убийце. Однако Нита заметила, что приблизилась она все же не настолько, как, например, к ним с Китом, к Ар'ооону или к дельфинам.

— Эд'Ахррумрашш, Старейшина и Властелин акул, хозяин Глади Вод и Шельфа и того, что лежит между ними, обращаемся к тебе. Те, кто собираются петь Песню, которая есть и позор Моря, и слава Моря, призывают тебя. Скажи, чтобы я услышала, согласен ли ты с этой Песней?

— Я согласен и буду сплетать мой голос и волю и мою кровь с теми, кто поет, если это потребуется.

— Я спрашиваю второй раз…

— Успокойся, Ш'риии, я знаю эту Клятву. Кто помнит ее слова лучше, чем я? Второй раз я говорю, чтобы все, кто находится в моей Власти, и те, кто непокорен мне, услышали. Дважды я согласен с Песней, клянусь своей властью Властелина акул. И в третий раз повторяю, чтобы Море и Сердце Моря услышали… — Нита удивилась тому, что произнесены были все же слова «Сердце Моря». А Эд'рум уже спокойно промолвил: — Плывите. А вы двое отправляйтесь туда, где вам необходимо быть. Это совсем рядом.

Кит смущенно огляделся:

— Откуда ты знаешь? Здесь много мест с названием Тайана Бич, а ты к тому же никогда не видел нашего дома…

— Я ощущал в воде запах ваших человеческих тел сегодня утром, — спокойно ответил Эд'рум. — Кроме того, я всегда чую запах беды… Поторопитесь.

— О-оох, — выдохнул Кит.

— Ш'риии, — спросила Нита, — когда мы потребуемся тебе снова?

— На рассвете, — ответила китиха, слегка подталкивая с дружеской симпатией сначала Ниту, а потом Кита. — Извините, но у нас нет времени, нельзя позволить себе и дня отдыха.

— Мы должны быть именно в этом месте? — спросил Кит.

— Во всяком случае, Молчаливая быть должна, — подчеркнула Ш'риии, поглядывая на Ниту. — Обычно Клятвой руководит Молчаливая, поскольку она рискует больше других.

Нита обреченно вздохнула.

— Кит, — сказала она, — может быть, тебе лучше остаться дома завтра? В конце концов, надо же как-то успокоить домашних.

Кит сердито толкнул ее в бок, и от этого легкого толчка многопудового тела кашалота Ниту кинуло в сторону.

— Э, нет, — возразил Кит. — Так нечестно. Выходит, ты будешь управляться со всем одна? Кроме того, если эти штучки с нападениями повторятся, а Бледного рядом не окажется…

— Ты прав, — согласилась Нита.

— Тогда нам пора, — увлек ее за собой Кит. Они устремились к поверхности. Ш'риии следовала за ними. Но их опередил Эд'рум. Он стремительно вылетел на поверхность в нескольких сотнях метров западнее и ближе к берегу. И первый звук, который услышала Нита, вынырнув из глубины, был дикий женский крик.

Нита никогда не слышала, как кричит ее мама. И этот ее вопль буквально взрезал кожу Ниты, пронизал все тело больнее, чем боевой клич кашалота.

— Гарри! — вопила мама, и каждое ее слово пронзительной нотой ввинчивалось в воздух. — Гар-ри! Плавник! На воде! Аку-ула-аа! Зови мистера Фридмана! Зови полицейских! Зови же кого-нибудь!

По пляжу метались искорки карманных фонариков в руках бестолково снующих людей. Все окна в доме Ниты и в большинстве окрестных домов были освещены. Нита в панике слушала крики матери, хриплый голос отца, который безуспешно пытался скрыть волнение.