Сергей Иосифович Гессен - Коллектив авторов

личного представительства, которое есть, по преимуществу, представительство интересов потребителей и коллективных лиц, преимущественно представляющих «реальные интересы» производства. Идея Сергея Гессена о возможности соединения «личного» и «реального» представительства в форме двухпалатного парламента кажется весьма актуальной для современной политической практики.

Практика всеобщего личного избирательного права оправдывала себя именно тем, что избирались, как правило, компетентные кандидаты, носители «объективного интереса», но столь же распространена до сих пор и практика попадания во власть людей случайных и некомпетентных. Все же основная угроза системе личного представительства грядет со стороны усиления роли партийных организаций в избирательном процессе, которые порождают в представительской власти огромный бюрократический слой, поглощающий саму демократию.

Сохранение демократии соотносится, по мнению Сергея Гессена, не с либеральной схемой «общественного договора» и не с консервативной схемой общества как «организма», но с представлением общества в качестве «средневекового собора», объединяющего творческий труд различных коллективных лиц – общностей, имеющих свое уникальное, индивидуальное место. Поэтому развитие демократии связано с распространением избирательного права на коллективные личности как единственных выразителей объективных культурных и экономических интересов в самом обществе. Господство «объективности», т. е. объективных интересов, и есть фактор повышения компетентности демократии, фактор участия в принятии решений всех общественных групп, представляющих интересы производства и культуры. При этом личность и ее свобода являются безусловным фундаментом всякой демократии. Следовательно, проблема состоит в соединении общности (коллективного лица) и личности (индивидуального лица), в сочетании объективности целого со свободой отдельного, индивидуального, входящего в это целое человека.

Ограниченность либерализма и необходимость преодоления его рамок, наконец, связаны с решением проблемы эксплуатации, а в широком смысле – характера человеческого труда в современном обществе.

Либерализм обращает преимущественное внимание на обеспечение прав личности на достойное существование, развитие правовой свободы, равенства, правоохранительной деятельности. Но остается без внимания другой аспект человеческого труда, который постепенно усиливается по мере решения вопросов минимального благополучия и его правого обеспечения.

Сергей Гессен имеет в виду тенденцию обезличивания человека в процессе товарного производства. Результатом этого процесса является превращение человека в подобие вещи. Отождествление живого труда с безжизненным товаром выражается в безучастности рабочего к процессу производства. Условия труда определяются даже не субъективными желаниями предпринимателя, а обстоятельствами рынка.

«Дух капитализма» заключается в неопределенности конечной цели производства, которое ориентировано не на потребителя, а на «неопределенный рынок», на процесс бесконечного накопления и наживы: «Обезличение человека есть обратная сторона господства безличного товара ради самого товара, скорее предупреждая потребности, чем удовлетворяя их. Иначе говоря, оно есть следствие ложного экономизма жизни: хозяйство, забыв свою служебную роль в культуре, свое подчиненное положение в иерархии культурных ценностей, объявляет себя в капитализме самоцелью»[207]. Человеческий труд вовлечен в бездушную круговую гонку безличного производства и наживы.

Принципиальным недостатком либерализма является его отказ от борьбы с «духом капитализма», поскольку борьба с «гегемонией хозяйства в общественной жизни» усилила бы роль государства в управлении всей хозяйственной деятельностью. Впрочем, на практике, занимаясь вопросами охраны труда, тарифных соглашений, трудовых договоров, защитой прав потребителя и т. д., либералы вынуждены противоборствовать бездуховности хозяйственной доминанты.

Весьма актуальным звучит положение Сергея Гессена об ориентации современного производства на потребителя и начале эпохи так называемого «потребительского хозяйства», в котором роль труда, безусловно, в корне изменится. «Социализация» собственности с неизбежностью ведет к метаморфозе «хозяйственной жизни в направлении потребительского хозяйства», занятию им соответствующего места в иерархии ценностей культуры. Победа, в конечном счете, над «духом капитализма» предполагает замену психологии наживы и стяжания на психологию исполняющего гражданский долг индивида, усиление творческого начала в труде и подчинение вещи реальной общественной потребности как носителя высших культурных ценностей.

Одновременно с процессом «индивидуализирующей социализации» в сторону «потребительского хозяйства» идет обратный процесс «освобождения вещей». Для Сергея Гессена этот процесс означает «одухотворение вещей» и превращение рабочего труда в творческий акт, а самого рабочего – в активного и заинтересованного участника производства.

Означает ли вышеописанная версия возврат к средневековью и преодоление психологии собственника в направлении религиозного обновления души? Почему нет, если, как показал Макс Вебер, дух капитализма происходит из духа пуританской этики, следовательно, проникновение и достижение религиозных оснований в преодоление закрепощения современного человека вполне возможно.

Основным же средством разрабатываемой Сергеем Гессеном версии является не упование на религиозное движение, а опора на всемогущество права. Именно право «способно обуздать хозяйство, поставить его на надлежащее место в культуре и расчистить почву для новой «органической» эпохи, в которой господствовали бы «объективные начала»[208].

Потенциал скрытых в праве идей свободы, личности, собственности, равенства только поверхностно был затронут в либерализме. Не отрицая исторических заслуг либерализма, следует видеть его половинчатость, приверженность механической концепции общества, нерешительность в своих выводах, историческую ограниченность и в конечном счете закат. Уход либерализма частный, наиболее яркий случай ухода из современной политической реальности других «измов» – социализма, консерватизма и т. д.

Версия общественного обновления Сергея Гессена признает не появление очередного «изма», а восстановление подлинной иерархии человеческих ценностей. Это господство истинных проявлений; свободы – как растущей силы творческой активности; личности – как движения к сверхличным, объективным началам жизни; равенства – как равноценности незаменимых в своем различии личностей; собственности – как служения общности[209].

Статус права в аксиологической модели социокультурного развития Гессена

М.Ю. Загирняк

Постановка проблемы

Гессен в «пражский» период творчества[210] уделял большое внимание философско-правовым исследованиям[211]. К середине 30-х гг. прошлого века он на основе аксиологии Риккерта разработал собственное социально-философское учение, в котором определил значение и место права в социокультурном развитии. Исследователи философии русского неокантианства Н. А. Дмитриева, М. В. Воробьев и К. Ю. Миронова справедливо отмечают, что для многих представителей русского неокантианства характерно выделение «главенствующей роли права в деле нормализации общественных отношений на ненасильственной основе»[212].

Согласно Гессену содержание культуры конституируется в процессе взаимодействия индивидов. Правовые регламентации определяют уровень эффективности взаимодействия индивидов в процессе формирования культуры. Поэтому право – важнейший фактор социального прогресса.

Подобно Риккерту, Гессен отводит индивиду важнейшую роль в формировании культуры. Индивид проявляет свою свободу только в творчестве, и степень реализации его творческого потенциала зависит не только от культурного контекста, в условиях которого это происходит, но и от регламентации возможностей для самоактуализации в определенном обществе. Таким образом, Гессен в своих эмигрантских философско-правовых текстах решает проблему, которую, по мнению Н. А. Дмитриевой, поставил перед собой еще в докторской диссертации: проблему «объективности и общезначимости индивидуального»[213].

Эффективность реализации ценностей в культурной действительности, таким образом, находится в прямой зависимости от обеспечения условий реализации свободы воли. Потенциально существует неограниченное множество вариантов раскрытия понятия свободы воли, каждый