Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

и всерьёз увлекающийся этим занятием, прекрасно знал, что сейчас самое время, чтобы ловить щуку, уже решительно вышедшую на стадию жора.

Дармовая хамса (1) не могла не привлечь самых уверенных и любящих по-быстрому перекусить щук, но не только их — где-то час назад, с крючка сорвалась какая-то крупная рыба, так и оставшаяся неизвестной, потому что сожрала наживку и порвала леску. Эйрих не переживал о неудаче, потому что изначально пришёл на берег именно за щуками. Рыба эта вкусная, крупная, из неё выходит отличный суп.

— И ты вот так вот сидишь у этой палки и смотришь на воду часами? — спросила сонная Эрелиева.

— Ты сама напросилась, я тебе говорил, что занятие не для каждого, — пожал плечами Эйрих.

— Я думала, будет что-то увлекательное, а ты тут просто сидишь… — произнесла сестра недовольно.

— Это увлекательно, — усмехнулся Эйрих. — Настолько увлекательно, что потом с нетерпением ждёшь, пока подвернётся возможность пойти порыбачить.

— А этот чего там трётся? — спросила Эрелиева, указав на копошащегося в прибрежном кустарнике Иоанна Феомаха.

— Не знаю, — ответил на это Эйрих. — Тоже вчера пришёл, как узнал от Виссариона, что я собираюсь на рыбалку.

Ему нужно было отвлечься от круговерти сверхважных дел, количество которых никак не желало уменьшаться. Рыбалка — это отличный способ отвлечения.

Также, в ближайшем будущем, состоится состязание по кок бору, устраиваемое Сенатом в честь победы остготского войска над двумя римскими легионами. Призовой фонд составит две тысячи солидов, запись команд будет идти две декады, начиная с завтрашнего дня.

Любопытно, что заявиться намерены уже четыре команды по двенадцать человек, а спрос на новый тип сёдел резко вырос. Денежные призы рассчитаны на три команды, но лишь занявшая первое место получит самый главный приз состязания — десять чистокровных коней нисейской породы. Лошадей купили у римского купца из Сирмия, оплачивал покупку Сенат.

Эйрих в кок бору участвовать не собирался, уже поздно готовиться да и дел слишком много. Но смотреть он обязательно будет, благо, это не слишком-то обременительно — наблюдать, как состязаются другие.

— Претор, — обратился к нему Феомах, держащий в руке тряпичный свёрток.

— Что это у тебя? — поинтересовался Эйрих.

— Дикая вишня, — ответил тот. — Как наловишь достаточно щук, можешь попробовать поймать язя.

— А что, язь клюёт ещё и на вишню? — удивился Эйрих. — Обычно я пробую брать его на стрекозу или на зерно…

— Неплохие наживки, — согласился Феомах. — Как и короед или ручейник, но большая часть другой рыбы на ягоду не клюнет, а вот язь знает, что это такое.

— Откуда ты так много знаешь о рыбалке? — спросил у него Эйрих.

— Мой отец рыбак, — ответил римлянин. — Там, где я рос, рыбалка была единственным источником дохода и пропитания. Каждый день я ловил рыбу, ел рыбу и продавал рыбу.

— Незавидная участь, — изрёк Эйрих, представивший ситуацию, когда приходится есть одну только рыбу. — Рыбу я люблю, но есть её каждый день…

— Выбора у нас не было, — грустно усмехнулся Иоанн.

— У вас что, не было лесов с дичью? — спросила Эрелиева.

— Были, — ответил римлянин. — Но охотиться там было запрещено — частные владения патриция. Да и не умели мы охотиться.

— Хотя бы силки ставить — неужто ума не хватило? — недоуменно спросила сестра.

— Ты бы сама не умела, не научи я, как правильно, — резонно отметил Эйрих. — Люди везде живут по-разному. Кто-то ловит рыбу, кто-то охотится на дичь, а кто-то вообще никогда не добывает себе пропитания.

— Это кто? — скептически усмехнулась Эрелиева.

— Горожане, — пожал плечами Эйрих. — В Константинополе, как ты сама видела, люди покупают еду, иногда даже сразу готовую. Вообще, в городах живут многие десятки тысяч людей, которые питаются в термополиях или табернах, не утруждая себя готовкой.

— Деньги им тратить некуда, — хмыкнула сестра.

Поплавок несколько раз дёрнулся, Эйрих перехватил удочку и начал борьбу.

Но рыба попалась глупая, поэтому не сумела оказать достойного сопротивления и быстро была брошена к своим товарищам по несчастью.

— Давай сюда свою вишню, — вздохнул Эйрих, оттёрший крючок душистой травой и тряпкой.

Новая наживка проявила себя довольно быстро. Жирная рыбёшка агрессивно вцепилась в бесплатное угощение, очень плотно нанизав себя на бронзовый крючок. Эйриху не составило труда вытащить её на берег, после чего отправить в «темницу», то есть в бадью. Улов уже можно назвать богатым, но останавливаться он не собирался. Дома много едоков, никто не имеет ничего против рыбы, поэтому лучше наловить побольше, чтобы точно на всех хватило.

— Может, расскажешь чего-нибудь интересного, чтобы не зря сидеть? — предложила Эрелиева.

— А что именно тебя интересует? — уточнил Эйрих.

— Ты же много читаешь, — пожала плечами сестра. — О войне какой-нибудь расскажи, не знаю… или о древности что-нибудь…

Эйрих задумчиво посмотрел на уток, вылетевших из густой растительности на противоположном берегу. Запрос Эрелиевы был слишком абстрактным, потому что битв он знал много, во многих даже поучаствовал. И почти обо всех можно много чего рассказать.

— Есть одна история, — произнёс он, сделав окончательный выбор. — Она произошла очень далеко отсюда. Придётся идти на восток несколько лет, чтобы добраться до тех мест.

Он уже как-то подсчитал примерное расстояние отсюда до его родной земли. Каспий здесь отлично известен, а Эйрих знал, сколько идти от его дома до Каспия. По сведениям от римских торговцев из Сирмия он знает, что до Каспия отсюда идти примерно сотню дневных переходов. Со сменными конями и малым числом можно, конечно, добраться и в два раза быстрее, но Эйрих всегда реально смотрел на вещи, поэтому брал расчёт на движение каравана.

В прошлой жизни напрямую и непрерывно к Каспию он никогда не ходил, но расстояния ему известны. Приблизительно триста-четыреста дневных переходов каравана, с остановками на передышку, на добычу пропитания и так далее. Крайне долгое и опасное путешествие, предпринимать которое нет никакого смысла, потому что Эйриха там никто не ждёт.

Слухи о торговцах, ходивших в Серес, только косвенно подтверждают подсчёты Эйриха: сведения донесли до него, что торговцы идут туда несколько лет, примерно столько же времени возвращаются обратно. Морем быстрее, но более рискованно.

В общем-то, это было лишь упражнение для ума, коим Эйрих развлёк себя и одновременно предался ностальгии, вспоминая о родных краях и взятых когда-то на меч землях…

— Это было в Сересе, откуда к римлянам везут шёлк, — начал Эйрих свой рассказ. — В ту пору в степях, что к северо-западу от Сереса, появился новый правитель — Чингисхан…

— Тот самый Шенгисхан? — спросила Эрелиева. — О котором ты рассказывал?

— Да, тот самый Чингисхан, — подтвердил Эйрих. — Эту историю я тебе рассказывал не полностью.

— Не верю я в то, что можно за одну жизнь захватить земель на пять тысяч Панноний… — вздохнула сестра. — Но ладно, это же интересная история…

— Правители Сереса считали, что степняки — это сплошь варвары, достойные только презрения, — продолжил Эйрих, проигнорировав скепсис сестры. — Они знали, что если стравливать степные племена друг с другом, то они никогда не объединятся и угрозы от них не будет. Так они и делали, сотни зим подряд, успешно внося разлад и разруху в и без того немирный край. Степняки воевали друг против друга ради сересского золота, ради роскоши, ради титулов и почётных званий, не значащих ничего, но почему-то ценных, ведь они символизировали какое-то положение в очень сложной бюрократии Сереса…

Он сам до сих пор с сожалением вспоминал о собственной зависти к Тогрул-хану, который получил от китайцев титул вана, а Темучжину досталось звание чаутхури, что стояло на несколько ступеней ниже. Впрочем, даже такое звание принесло ему пользу, ведь служило признанием его заслуг «аж самими китайцами».

— Но потом появился Темучжин, — Эйриху было несколько неудобно и странно рассказывать о прошлом себе как о ком-то другом. — Он начал собирать вокруг себя сначала роды, а затем и племена. В ту пору у сересцев начались внутренние неурядицы, они стали смотреть внутрь своей страны, а не на соседей, чем и воспользовался набирающий могущество правитель. Племена были объединены, такую мощь нельзя было оставлять без дела, поэтому им было решено начать вторжение на земли зазнавшихся сересцев…

— Похоже, ты много знаешь о тех местах, — произнёс Иоанн Феомах задумчиво. — Откуда?

— Читал один труд, — пожал плечами Эйрих, не желающий рассказывать правду. — Сересцы всегда боялись угрозы