Нежелание желаний - Алексей Ефимов

Появление из-под плаща двуручного черного клеймора было встречено дружным «ой», после чего я аккуратно рассек поросенка. Причем рассек вертикально, так чтобы образовались две равные половинки. К вящему ужасу любителей плотно покушать, которые дружно отпрянули от стола, обе половинки поросенка продолжили свой дикий танец. Вернее, теперь это было судорожное подпрыгивание в попытках сохранить равновесие. Завершая представление, я потянулся к пляшущему по центру цыпленку табака, оторвал ему одну из ног и принялся задумчиво жевать. Ставшего инвалидом собрата крайние товарки не бросили и продолжили танцевать, только прыти у них поубавилось. Вся эта картина была настолько гротескно-жуткой, что у кого-то начались приступы тошноты. Оторванная конечность цыпленка выглядела рваной раной, а сам он – изнемогающим бойцом, которого другие, тоже раненые, но легче, товарищи пытались дотащить до госпиталя.

Хлопок в ладоши в этой тишине прозвучал как выстрел. Люди вздрогнули, а мясо бесформенной кучей рухнуло на стол. Не думаю, что его кто-нибудь будет есть, а жалко – готовить тутошние повара умели на славу. Не сказав ни слова, я в который раз ухмыльнулся и направился дальше… Прямиком в стену…

Я буквально спиной чувствовал коллективный взгляд всех, кто был в этом зале. Шоу продолжалось!

Ходить сквозь стены я не умею. Этому, без сомнения, полезному искусству я не обучался, хотя не думаю, что оно сложнее всего того, чем я занимаюсь в повседневной жизни. У всех своя рутина. Просто я до сих пор считал, что мне с лихвой хватает умения телепортироваться, с одной стороны, и умения снести любую преграду к едрене фене – с другой. Не стал исключением и этот раз – я попросту телепортировался, подойдя к стене, а поверх наложил небольшую иллюзию, по которой я постепенно таю в материальной преграде.

Люди так и продолжили буравить взглядом тот участок стены, а посему не обратили внимания на то, что я возник с другого конца зала. Негромкое прокашливание заставило их всех, как по команде, обернуться и посмотреть на меня. И опять, не говоря ни слова, я показал им косточку от курицы, которую до сих пор держал в руке, а затем подкинул в воздух. Мой цилиндр, тот самый, который я оставил на первом столике, резко взмыл в воздух, напугав до икоты сидящих рядом. Заложив красивую дугу, он поймал в полете кость, после чего изящно спланировал в мою полусогнутую руку. Люди вновь посмотрели на меня.

Они уже давно забыли, кто я. Они уже давно забыли, кто они. Здесь, вокруг них, рушился тот самый мир, к которому они так привыкли и который считали своей собственностью. Рушился просто так. Ради забавы. Ради их забавы… Ради их ли? Или ради чьей-то чужой забавы, в которой они сами были всего лишь декорациями? Все мы – звенья этой странной, сплетенной в клубок цепи. Об этом стоило подумать…

Я все-таки развлекся… развлекся сам, развлекая их. Куда больше, чем отправив на экскурсию рыжебородого короля и его свиту, хотя поначалу подозревал обратное… Странная штука – эти желания…

Я в который раз обвел взглядом ставший уже знакомым зал. Сколь разительны были перемены, которые произошли тут с начала моего выступления. Я еще ничего не разрушил (пока, но, как говорится, еще не вечер), но сравнивать этот зал с первоначальным было уже невозможно. Раньше тут сидели короли мира, а теперь – напуганные и сжавшиеся жертвы бомбежки. Но не все. В некоторых глазах горел восторг, в некоторых – надежда.

– Про фокусы недаром говорят: «Ловкость рук». Очень соглашусь с автором этого высказывания, хотя его неплохо было бы дополнить. Иногда речь идет о ловкости тех рук, которые создают все эти закулисные штуковины и потайные механизмы, позволяющие вытворять на сцене черт знает что. И кто, спрашивается, в этом случае фокусник? Явно не тот, кто стоит в окружении красоток и таинственно улыбается. Но не будем обобщать. Ловкость рук – и вправду важнейшее умение для фокусника, вот только этих рук порой катастрофически не хватает. Выкручиваться приходится по-разному. Один древнеиндийский фокусник вообще ухитрился себе отрастить еще несколько пар рук… И как только не путался? Таким его до сих пор и изображают. Я, например, могу предложить еще такой способ…

На ум внезапно пришли воспоминания с моего первого магического турнира. Большую его часть я провел на трибунах, наблюдая за выступлениями разнообразных придворных магов, не рискнувших соваться в основные соревнования, но готовых развлечь публику своим искусством. Среди них был волшебник, наловчившийся штамповать иллюзии самого себя. Сейчас этот фокус показался мне вполне уместным. Направляясь к одному из столиков с одиноким мужчиной, я на ходу раздвоился, а затем раздвоился каждый из двойников. В итоге столик обступило уже четверо недобро ухмыляющихся типов. Более того, мое умение позволяло изрядно усовершенствовать изначальное заклятие, так что каждая из копий вела себя совершенно уникально, не копируя других. В частности, один мой двойник сейчас прикуривал извлеченную из воздуха и подожженную пальцами сигару, второй копался в цилиндре, засунув туда руку по плечо, а третий внимательно изучал необычного вида бутылку, только что извлеченную вторым. Бутылку пришлось поддерживать в воздухе отдельно, так как она была настоящей, так что истинная магия фокуса для зрителей опять оказалась недоступна.

Мужчина за столиком чувствовал себя крайне неуверенно. Он вообще по жизни был параноиком и любое событие в первую очередь привык трактовать как потенциальную угрозу его хрупкой нервной системе. Больше всего ему хотелось сейчас позвать охрану, а останавливала только уверенность, что охрана и так пристально наблюдает за мной и не позволит надругаться над дорогим гостем… Ага, два раза. Мой двойник напротив, тот, который копался в цилиндре, нашел наконец то, что искал, и с победным видом извлек из шляпы окровавленную алебарду… Ума не приложу – зачем она ему?.. Оружие он вручил моему первому двойнику, а сам продолжил поиски.

Мог бы сказать, что вид капающей с острого лезвия крови произвел на параноика неизгладимое впечатление, только извлеченная следом из цилиндра отрубленная голова какого-то монстра эффект произвела намного больший. И зачем, спрашивается, было так визжать? Не такой уж он был и страшный… Ну похож немного со своей прической на коротконогого паука с шестью глазами… Везде своя мода…

Оставив жертву моей шизофрении (точнее, шизофрении в квадрате – ведь нас было четверо) наслаждаться мыслями о врожденном пороке сердца, которого там, как и других болячек, отродясь не было, я, уже в единственном числе, направился дальше. Отрубленную голову я торжественно испепелил перед соседним столиком. Сидящие там мальчишки (в отличие от родителей) пришли в восторг, хотя они были бы не прочь, чтобы голову, как и алебарду, я оставил им.

Но алебарда мне была нужна для следующего столика, за которым сидел знаток антиквариата и ценитель холодного оружия. Сделав на ходу красивый пируэт, я отсек верхушку ананаса, венчающего большую вазу с фруктами, и с полупоклоном вручил знатоку свое оружие. Он уважительным цоканьем оценил работу моей «королевской стальной гильдии», а затем, прищурившись, внимательно посмотрел на меня. В этот раз подлинное искусство фокуса не осталось «за кадром» – самое сложное в этой части программы было сделать пируэт так, чтобы не зацепить древком алебарды соседний столик и расположившихся за ним зрителей. Алебарда вообще не лучшее оружие для замкнутых пространств… Сидящие в моей голове навыки мастера по обращению с древковым оружием позволили мне красиво провернуть этот фокус, но горе тому, кто рискнет его повторить без десятилетий подготовки, и сидящий около меня джентльмен это отлично понимал. Так что ему я подарил целых две загадки – то немногое, что он любил больше старых железяк. Их, как и саму алебарду, я оставил джентльмену – будет чем занять голову всю оставшуюся жизнь, – а сам не спеша двинулся дальше.