Star Wars: Посланники хаоса I. Проверка на прочность - Джеймс Лучено

* * *

– Добро пожаловать на борт, – проговорил Роа, когда они с Хэном взобрались по обитому ковром трапу «СороСууб 3000» наверх.

Быстрый осмотр интерьера – и уже пришел черед Хэна присвистнуть. Стандартные модели этих прилизанных стреловидных транспортных средств уже считались роскошью, но «Счастливый кинжал» поднимал эту планку еще выше. От проходов до переборок, все, что не было обито древесиной высшего сорта, все равно выглядело так, будто обито ею, а в каждом уголке или нише стояло по какому-нибудь произведению искусства или дорогостоящей голограмме. Ближайшее противоперегрузочное кресло было заключено в чехол из шкуры кроша и мерцающего шелка.

– Это фиджиси? – недоверчиво спросил Хэн, присев на корточки и ковыряя пальцем секцию паркета.

– На самом деле это ува, – пояснил Роа, – Снял его с потерпевшего крушение алдераанского лайнера. Пираты разобрали его практически по винтикам, но древесину почему-то не тронули.

Хэн бродил, внимательно изучая отдельные детали и качая головой.

– Знаешь, кто обычно летает на таких кораблях? Ландо Калриссиан. Но даже у него все не настолько роскошно.

– Если только Ландо не сильно изменился с тех времен, когда я знал его, он, вероятно, тратится на устройства слежения да орудийные системы гораздо больше, чем мне стоит интерьер всего корабля.

– Возможно, возможно, – Хэн одарил Роа ухмылкой, будучи рад возможности отомстить другу за те подколки, которые он сносил от него у себя дома. – Ну так что же ты, сдаешь пустующие каюты странствующим джизз-оркестрам?

Роа коротко хихикнул.

– Я никогда не делал секрета из того, что агенты по налогам и пошлинам, которых я нанимал на Бонадане, превратили меня в богатея. Но сейчас этот корабль – все, что у меня осталось.

Он хлопнул Хэна по плечу и провел его в главный пассажирский отсек, где из переднего отделения корабля им наперерез выскочил серебристый сверкающий протокольный дроид.

– Прошу прощения, господин Роа, но к кораблю приближается незнакомец.

– Хэн, познакомься с Пустышкой, – представил его Роа. – Он избежал уничтожения от рук каких-то фанатиков-дроидоненавистников на Рхоммамуле, но произошедшее так травмировало его, что я был вынужден полностью стереть его память. Я приобрел его почти за бесценок, но пришлось потратиться на пять сотен корускантских кредиток, чтобы привести его в порядок.

Роа попросил Пустышку показать ему проникшего на посадочный причал незнакомца, на котором сосредоточили свое внимание сканеры системы безопасности. Экран на приборной панели мгновенно продемонстрировал им видеоизображение стройного голубоглазого юноши-шатена, одетого в грубо скроенный кремового цвета плащ, натянутый поверх коричневых брюк.

– Узнаешь его? – спросил Роа.

Хэн пригляделся.

– Ага. Мой младший сын.

* * *

Анакин уже одной ногой стоял на пандусе посадочного трапа «Счастливого кинжала», когда в дверях появился Хэн. Сканеры засекли сильное волнение юноши. С появлением отца волнение плавно перетекло в осмотрительность.

– Привет, пап, – осторожно произнес юноша.

Хэн мигом сбежал с трапа и стоял теперь уперев руки в боки.

– Как ты меня выследил?

Анакин сделал шаг назад.

– Мама сказала, что ты отправляешься в путешествие с кем-то по имени Роа и что ты не берешь «Сокола». Было не так сложно вычислить нужный посадочный причал.

Выражение лица Хэна стало более жестким.

– Надеюсь, она не послала тебя сюда с целью узнать, куда я направляюсь, потому как я все равно сам еще не знаю, куда лечу, и я об этом предупреждал!

Анакин насупился.

– Она не посылала меня. Я сам пришел.

– О, – произнес Хэн довольно мягко и неуклюже. – Ну, тогда…

– Я… у меня есть кое-что для тебя, – Анакин отстегнул небольшой кожаный чехол от ремня, который стягивал его плащ. – Считай это прощальным подарком.

Легковесный цилиндр, который Хэн вытащил из чехла, был короче его руки и не шире, чем его четыре растопыренных пальца. Он имел зарубки по всей длине и казался сделанным из какого-то металлического сплава с эффектом запоминания формы.

– Сдаюсь, – наконец проговорил Хэн. – Что это?

– Комплект для выживания, – слегка просветлев, Анакин забрал устройство в свои руки и сделал ряд необходимых движений, чтобы получить доступ к его миниатюрному содержимому, включавшему в себя всевозможные лезвия, разводные ключи, фонарик и все в этом духе. Внутри также обнаруживался макрорезак и миниатюрный дыхательный аппарат.

Несколько мгновений Хэн не знал, что сказать.

– Послушай, малыш, это все, конечно, полезная утварь, но я как-то не планировал на ближайшее время никаких турпоходов.

– Чуи сделал его для меня, – невозмутимым голосом сказал Анакин.

Хэн опустил взгляд.

– Еще одна причина, по которой я не могу взять его, раз он сделан для тебя.

Тем не менее Анакин всучил комплект обратно в руки Хэна.

– Я хочу, чтобы ты взял его, пап.

Его взгляд нервно забегал.

Хэн вновь вознамерился протестовать, но в конечном счете передумал. Подарок был словно предложением о перемирии, и отказаться от него означало еще больше увеличить ту пропасть, которая образовалась между ним и сыном со времени катастрофы на Сернпидале.

– Сначала самострел Чуи и его патронташ, теперь вот комплект для выживания. Я не получаю таких подарков даже в дни рождения, – он вымучил улыбку и принялся вертеть подарок в руках. – Кто знает, быть может, он когданибудь мне пригодится.

– Надеюсь, что так и будет, – пробурчал Анакин.

Бровь Хэна взметнулась вверх.

– Почему это звучит как одно из тех таинственных предзнаменований, которые обычно любит озвучивать твой дядя?

– Я просто хотел сказать, что Чуи бы понравилось, если бы ты нашел применение чему-то, что он сделал собственными руками.

– Да, возможно, ему бы это пришлось по вкусу, – согласился Хэн, отводя взгляд. – Спасибо, малыш.

Анакин намеревался сказать что-то еще, когда с вершины трапа донесся голос Роа:

– Нам дали зеленый свет.

Хэн повернулся к Анакину:

– Пора лететь.

– Конечно, пап. Береги себя.

Они обнялись, довольно сухо и сжато. Хэн стал вновь взбираться на «Счастливый кинжал», но на полпути остановился и обернулся.

– Все будет в порядке, ты же знаешь.

Анакин пристально разглядывал его, смаргивая слезы.

– О чем ты: о войне, о моих переживаниях из-за Чуи или о твоем отлете, настолько спешном, что ты даже не можешь никому сообщить, куда ты летишь?