Плохая примета, или За мужем не пропасть - Алиса Квин

Совсем рядом раздался громкий вой. Парни замерли. С другой стороны озера послышался ответный вой. Потом со стороны рощи, еще один и еще… Теперь меня колотило от страха.

– Быстро увези ее от сюда, – скомандовал Рей Глебу.

– Ты один с ними не справишься, – попытался возразить тот, подталкивая меня к джипу. Рей криво усмехнулся.

– Опять забыл, с кем говоришь? – затем, как рявкнет, – Вон отсюда, я сказал!

Я в ужасе села в машину и тут же вскрикнула. Краем глаза я заметила мелькнувшую тень. В этот момент наша машина сорвалась с места, унося от этого красивого, ставшего таким опасным, места. На белом фоне, среди кружащегося снега фигура Рейнарда выделалась темным застывшим силуэтом. Величественным, надо сказать. К нему с разных сторон двигались то ли собаки, то ли волки. Дорога слегка вильнула в сторону, но я успела увидеть ослепительную вспышку света, на миг озарившую ночное озеро.

Мы мчались сквозь метель. Глеб тихо ругался сквозь зубы.

– Не видно ничего! Оленька, – я посмотрела на него широко распахнутыми глазами, – я понимаю, тебе страшно, но я очень прошу тебя сейчас успокоиться.

Я, клацая зубами, кивнула. Легко сказать!

– Закрой глаза, – я послушалась, – сделай глубокий вдох. Так, умничка. Еще раз. Дыши.

Подчиняясь его голосу, я сосредоточилась на своем дыхании. Вдох. Выдох. Я осторожно раскрыла глаза. Пурга за окном слегка поутихла.

– Посмотри на меня, – попросил Глеб, я подчинилась, – а теперь, спи…

Холодные пальцы коснулись моего виска. Я вздрогнула и открыла глаза.

– Что случилось? – я растерянно оглянулась. Машина стояла у моего подъезда, мирно урчал двигатель, в салоне было тепло и уютно.

– Мы катались по городу, – мягко улыбнулся Глеб, – и ты задремала.

– Прости, – мне было так стыдно. Хороша же я, поехала на свидание и по пути заснула.

– Все хорошо, малыш, – он ласково погладил меня по щеке.

– Я так крепко заснула, мне даже снилось что-то… не помню.

– Ты устала, – Глеб поцеловал мои пальчики, – отдыхай. Я постараюсь как можно скорее вернуться.

Я выскользнула из тепла автомобиля на улицу. На мгновение меня ослепили вспыхнувшие фары. Машина Глеба, развернувшись, уехала. Засунув руки поглубже в карманы, я поплелась домой.

– Вернулась? – из кухни выглянула бабуля.

– Привет, – я стянула шапку и бросила ее на тумбочку. Меня не покидало ощущение, что я упускаю что-то важное. Как будто обрывки сна, что поутру забываются.

– Нашу тихоню, – ядовито заметила Лана, грациозно шествуя мимо меня к себе в комнату, – то на руках мужчины приносят, то на машине привозят. Дальше что? Мотоцикл?

Я медленно повернула голову в ее сторону, уставилась ей прямо в глаза и спокойно ответила:

– Да хоть на драконе, тебе то что? Смотри не подавись своей завистью.

Сестрица презрительно хмыкнула и закрыла дверь в свою комнату. Я стянула обувь, и тут услышала надрывный кашель у Ланы.

– Эй, ты чего? – я прислушалась. За дверью слышен был уже не кашель – хрип, – Сэм, – громко позвала я. Он не заставил долго себя ждать.

– Что случилось?

– Не знаю, по-моему, Лане плохо.

– Лана, – он дернул дверь, разумеется, она оказалась заперта, – открой!

– Ломай ее, – я испугалась, что мы можем не успеть. Семен с силой толкнул дверь, не сразу, но она поддалась. Мы ввалились в комнату. Сестра уже лежала на полу, схватившись за горло, и судорожно пыталась вздохнуть. Сэм кинулся к ней. Быстро перевернул ее на живот, при этом обхватив ее руками сзади, и резко приподнял ее, нажав на диафрагму. Не помогло. Девушка хрипела. Сема повторил свои манипуляции.

– Давай, дыши! – не удержалась я.

Лана сделала судорожный вдох и закашлялась. Слезы выступили у нее на глазах. Сэм стукнул ее по спине ладонью.

– Уйди, – просипела сестра, зло, глядя мне в глаза, – прошу тебя, уйди.

Я растерянно глянула на Семена, он пожал плечами, мол, не понимаю, в чем проблема, и махнул рукой – иди.

Подумаешь! Я ее сейчас спасала, а она… Вот она, благодарность. И я ушла спать.

* * *

Я шла по ночному заснеженному лесу. Над головой светило две луны. Одна большая, ярко освещала ночной пейзаж застывшего ледяного леса, вторая юркая и маленькая, но застенчивая, пряталась за край первой. Как будто выглядывала из-за плеча мамы. Я в нерешительности некоторое время разглядывала сие диво. Красиво! Звезды, правда, несколько терялись на фоне этих красавиц, но тоже выглядели потрясающе.

Я вдохнула морозный воздух полной грудью. Хорошо! Но мне надо идти. Я шагнула на тропинку, что извивалась среди огромных деревьев. Лес мерцал алмазным светом в лунном сиянии. Ни ветерок не нарушал спокойствие, ни птицы. Сказочно красивый лес. Деревьев я таких никогда не видела. На них сейчас не было листвы, но и кора, и форма мне никогда не встречались. Но после того как я увидела две луны, деревья меня не сильно удивляли. Сон же! А во сне можно увидеть многое.

Тропинка изогнулась и вывела меня на большую, залитую светом поляну. Руки уже начали замерзать, поэтому я их спрятала в широкие рукава своего одеяния. Кстати, что это на мне? Я осмотрела себя. Не плохо! На мне было длинное синее платье из тяжелого бархата, а свержу, накинута белая шубка из незнакомого короткого, легкого, но очень теплого меха. На правое плечо перекинута коса, а на голове шапочка из такого же меха, как и шубка.

Посередине поляны я увидела фигуру, в большом темном балахоне. Фигура явно принадлежала мужчине, причем такому не маленькому мужчине. В нем было, наверное, два метра роста, размах плеч был весьма внушительный. Я остановилась в двух шагах от него. Попыталась рассмотреть, лицо мужика, но большой капюшон тщательно скрывал своего обладателя.

– Подойди, дитя, – это он мне? Ну ладно. Я сделала шаг навстречу к нему.

– Вы тоже глюк? – ляпнула я.

– Что за странные предположения, – в голосе говорившего появились веселые нотки. Я почувствовала себя глупо.

– Простите, – промямлила я.

– Тебе не за что извиняться, дитя.

– Где мы?

– Этот прекрасный, угасающий мир зовется Эррилия.

– Эррилия, – эхом повторила я, пробуя новое для себя слово на вкус. Мне понравилось, – а где это?

– Представь себе розу, – я наморщила нос, а мой загадочный собеседник продолжал, – в ней лепестки уложены в один бутон, но при этом находятся отдельно каждый от других. Так и в Многомирье реальности существуют вместе, но каждая живет по своим правилам. При этом, как цветок, что стоит на одном стебле, миры подчиняются законам. Убрать их и цветок завянет, лепестки опадут, а миры погибнут. Стебель, на котором находится Эррилия, подвергся гнили. Миры в опасности, лепестки осыпаются…