Проклятие ледяной горы - Антти Джокинен

– Уж не думаете ли вы, что я пленила вас ради себя любимой? Всему виной этот дрянной мальчишка, и скоро вам придется выяснить с ним отношения! – взвилась в бешенстве Калматар. – Точно! И тогда вы сможете сказать ему все напрямую, потому что я приведу его сюда! – прокричала она и взглянула наверх, где под крышей висела клетка с закованной девушкой. – Слушай и ты, Аннукка! Хотя твой отец – беспомощный мерзавец и жалкий предатель, я все равно найду этого мальчишку! Я… приведу… его… сюда!

Калматар повернулась в другую сторону.

Там в ледяной темноте, куда не доставал свет, появилась красная сверкающая точка, а потом рядом с ней и вторая. За ними возникло тусклое свечение, которое вскоре превратилось в дымящее пламя.

Послышался нестерпимый скрип, многократно усиленный ледяными стенами, и из темноты вышел железный орел, скрежеща суставами и дымя пылающими внутренностями. Его крылья были сложены, и голова покорно опущена, он приковылял к ледяному трону Калматар и осторожно посмотрел на свою владычицу.

– Ой, железный ты мой орлик, звереныш сладкий, большая птичка, красивенький орел. Ты ведь чувствуешь запах мальчишки в этих… жалких существах, разве нет? Он вышел из укрытия, он уже в стране Похьи. Может быть, ты найдешь его вместо меня, ведь он совсем рядом, – лепетала Калматар своему любимчику. Она опустила руку на клюв орла, погладила его и почесала под клювом, словно собаку.

Железный орел поднимал голову все выше и выше, пока не оказался на уровне лица Калматар, и тогда он склонился, чтобы лучше слышать.

Калматар наклонилась и прошептала орлу:

– Принеси его мне, любимый мой. А если не найдешь его, то принеси ту единственную из всей деревни, что осталась. Мальчик обязательно придет за ней.

Николас проснулся, крича от ужаса. Где он побывал? Перед глазами все еще стояло видение ледяного дворца, величественной женщины и железной птицы.

Он заметил, что лежит в небольшой комнатенке, освещенной огнем очага. Пламя отбрасывало на стену трепещущие образы. Пахло дымом. В одной из стен были прорублены два маленьких оконца, еще в комнате стояли крохотный столик, две скамьи и выточенная в форме змеи вешалка, на которую были наброшены его грязная куртка и штаны. К крыше были подвешены два замысловатых соломенных химмели и сделанная из металлической стружки ярко раскрашенная птичка.

Откуда-то послышался сдержанный смех: тот, что звонче, принадлежал Саре, хрипловатее – Хесси. Николас поднялся – его чуть шатнуло, – потряс головой и открыл дверь. От мороза у него перехватило дыхание, а влетевшее внутрь облако пара скрыло все из виду подобно густому туману.

Николас заметил, что стоит на крыльце бани прямо посреди замерзшего озера. На небе сияли звезды, и снег сверкал от пламени северного сияния, пляшущего высоко в небе. На каждом столбике висело по фонарю, вставленному в ледяную оправу. На скамейке около стены сидели укутавшиеся в шкуры Сара и Хесси. Вяйнямейнен стоял рядом. Послышались шаги, и кто-то рядом с ним пробежал по пирсу и прыгнул в прорубь: ледяная волна взлетела вверх, и брызги засверкали в свете звезд. Вскоре из проруби показалась парящая голова тролля.

– Кладу руку на сердце – это правда! – прокричал тролль, отплевываясь, и продолжил, вылезая из проруби на пирс: – Оно выпрыгнуло, легло на руку, посмотрело на меня и сказало: «Ауу».

Вяйнямейнен протянул троллю шубу, в которую тот облачился, прежде чем надеть на себя штаны, кенги и меховую шапку.

– Черт подери, взбодрило что надо! – продолжал кричать тролль. Он взял уже разожженную трубку Вяйнямейнена, сделал несколько затяжек и выпустил облако дыма. Потом замахал руками: – А потом я повернулся к этому гоблину и сказал ему, мол, слышь, если ты не в курсе, кто твой папаша, то у меня этого вообще не стоит спрашивать.

Сара, Вяйнямейнен и Хесси смеялись до слез россказням тролля. Николасу было немного не по себе: его шатало, голова была тяжелой. Наконец тролль заметил его.

– А ты, надо полагать, молодой господин Николас?

– Кажется, так, – ответил Николас смущенно.

Хесси стремглав бросился к Николасу, залез на него и обнял.

– Леший меня раздери! Здорово, что ты проснулся, – шепнул он и уселся на плечо Николасу. – Если бы только знал, что тут происходило! Едва мы покинули гномов, как железный орел напал на усадьбу Тонттухови, так что нам чертовски повезло, что мы здесь и пока еще в безопасности. Ну а вот о судьбе гномов ничего сказать не могу.

Николас собирался порасспросить Хесси, но тут тролль протянул ему руку и сказал важно:

– Меня зовут Кривша, я кузнец и отвечаю за ваши перемещения здесь. Я дружок этого старого пройдохи, то есть я он есть, – сказал он, показывая на Вяйнямейнена, который молча жевал яблоко, разворачивая большой сверток. Он не только ничуть не испугался шамана, но и всерьез рассердился – тот уже не был тем самым жалким старикашкой, каким выглядел, когда доил корову.

Вяйнямейнен и Сара склонились над пергаментным свитком с причудливыми рисунками: они переговаривались между собой, словно старые знакомые, и это начало раздражать Николаса. Неужели Сара не рассказала ему всего? Неужели у них с Вяйнямейненом были какие-то секреты?

– Я соорудил тут нечто старомодное, но зато такое, что точно доставит вас туда, куда нужно, – сказал Кривша, хихикая.

– Куда еще? Что ты болтаешь? Уж не к Калматар ли? Ты это имеешь в виду? – спросил Николас.

– Калматар? Мне об этом ничего не известно, скажу лишь, что вы вроде как отправляетесь далеко да побыстрей, – сказал Кривша, взялся за руку Николаса и повел его на лед озера, гулко потрескивающего от стоящего мороза. Хесси подпрыгивал на плече Николаса, но держался за его волосы и молча осматривался.

Сам Николас обернулся, чтобы посмотреть на Вяйнямейнена и Сару, оставшихся ждать на пирсе.

– Куда ты ведешь меня?

– Скоро узнаешь, – ответил ему Кривша и, не говоря больше ни слова, повел Николаса через озеро. Они пробрались между заваленными снегом приземистыми елочками к воротам, прошли мимо кузницы и ярко освещенного домишки. Вскоре Николас заметил, что стоит на уступе очень высокой горы: вокруг было одно только ночное небо – такое бескрайнее, что Николас содрогнулся.

Они спустились по скрипучим скользким ступеням вниз.

– В общем, эта махина очень-очень старинная, она еще времен древнего народа, если понимаете, – пробурчал под нос Кривша, поглядывая то на Николаса, то на Хесси.

Было понятно, что Кривша подразумевал под временами древнего народа. Николас и раньше слыхивал легенды о том, что некогда в Похьеле и Калевале проживал теперь уже забытый народ, от которого остались руины и бесполезные вещи. И чего Кривша мог построить такого, что было еще тех времен? И что они с этим будут делать?

Они спускались все ниже и ниже, пока не оказались на ровном месте, где Николас увидел торчащий из ниоткуда пирс, к которому была привязана странная конструкция.