Вольный охотник - Виталий Останин

Получив заверения в том, что уж кто-кто, а она точно не подведет, Ян уже собрался вести группу на боевое слаживание, когда вдруг решил спросить.

— Как там Кристель?

— Спит, — коротко ответила девушка. — Натерпелась…

То, каким тоном было произнесено последнее слово, заставило ее брата вскинуть голову. Пару секунд он решал, делиться ли с сестрой своими подозрениями, но в конце все же сказал себе: «Если не с ней, то с кем тогда вообще?»

— А тебе не кажется… — начал было он.

— Что вся эта история с бегством и возвращением странная? — тут же подхватила София.

— Да.

— Кажется.

— Мы не видели ее у поместья…

— И одежда порвана слишком уж нарочито…

— Ливрейный только на пост заступил…

— И граф слугу позвал…

Заканчивая друг за друга фразы еще какое-то время, они вдруг остановились и одновременно рассмеялись.

— А я уж думал, что с ума схожу! — поделился Ян. — Надумываю на девчонку всякую ерунду!

— Я и сама, — София ухмыльнулась, — приказала себе выбросить это из головы, а потом — знаешь что?

— Что?

— Зацепилась за одну ее фразу. Кристель так не могла сказать.

— И что же она такого сказала?

— Про книжки, помнишь? Дескать, так хорошо только в дамских романах бывает.

Видя, что ее брат продолжает смотреть на нее недоуменно, София закатила глаза и фыркнула.

— Ян, ну ты что? Девочка выросла на ферме! Какие, к Герцогам, там дамские романы?

Юноше только и оставалось хлопнуть себя ладонью по лбу.

Коваль, выслушав полный доклад Яна, остался доволен. А особенно похвалил племянника за проявленную смекалку — за то, что тот не стал расписывать все свои подозрения на бумаге, а рассказал лишь ему.

— Все, что можно использовать против нас, обязательно используют против нас, — выдал он в завершении разговора одну из своих инквизиторских фраз. — К тому же, если ты прав, и Ад создал множество химер с такими необычными задачами и боевыми способностями, то было бы очень логично посадить их кураторов в Седьмом или Восьмом отделении. Все-таки мы с коллегами самые осведомленные. Я обязательно проверю, куда могут тянуться ниточки. Просто это не будет. Нужно выявить всех, кто был осведомлен о твоем нахождении в Кенигсберге, потом сделать выборку по времени и месту…

Далее Ян слушал уже не очень внимательно. Так всегда бывало, когда дядя, задумавшись, принимался размышлять вслух. Забывая, что где-то в невообразимой дали сидит человек и слушает его через модум связи. Вместо этого юноша решал, стоит ли рассказать родичу еще и о Кристель. С одной стороны — с чего бы вдруг? Похождения девицы не подпадали под юрисдикцию «семерок» — так, обычные дворянские тайны. С другой же — странность. А странности Богдан Коваль, как и Йоханн Эссен, очень не любил.

В конечном итоге он отказался от этой затеи. У инквизитора сейчас и так голова будет забита поисками того, кто мог выступить заказчиком убийства наследника Штумберга руками армейского оптиона-бретера. Незачем было его запутывать еще больше.

Но проницательный аналитик даже через неверное изображение модумной связи умудрился разглядеть тучи на челе племянника. Не иначе как инквизиторское чутье сработало.

— Еще что-то? Рассказывай, у меня еще минут пять-десять найдется.

— Да нечего, в общем-то, рассказывать, — вздохнул Ян. — Помнишь, я тебе про найденку Софии передавал?

— Кристель Штайн, — утвердительно кивнул Коваль. — Помню. Прости, не проверял ее. Слишком мало данных для поиска этой особы, к тому же ты знаешь, что Штайн ненастоящая фамилия…

— Обозначение приемной или незаконнорожденной, — кивнул юноша. — Нет, Богдан, я не про то, чтобы ты ее поискал или проверил. Просто с этой девицей творится что-то странное…

И он, несмотря на то что сперва делать этого не хотел, поведал сегодняшнюю историю с бегством и последующим возвращением найденки. Рассказал и о своих с Софией подозрениях.

— Вот поэтому Канцелярия и старается не привлекать к службе столь молодых людей, как вы с Софией. Не ершись, но это правда. Слишком много эмоций и слишком мало опыта. Напридумываете себе того, чего и нет на самом деле, а взрослые люди потом месяцы тратят на то, чтобы это разгрести.

Ян поднял бровь. Кашлянул. И заговорил очень сухим, до ломкости, голосом.

— Знаешь, у меня сложилось обратное впечатление. Последние несколько раз именно я за вами прибирался. А взрослые люди, подобные тебе, как раз и создавали беспорядок. Начнем с того…

— Вот я же просил не ершиться, Ян! И не поднимать снова все наши споры — мы так ни к чему и не пришли, ругаясь друг с другом. Ты очень здравомыслящий для своего возраста человек. Твоя версия о наемных убийцах, определенно, заслуживает внимания. Но вот с этой девчонкой ты явно хватил через край. Главное, сам же правильные доводы озвучиваешь — боязнь скандала, а после противоречишь им.

— Просто происходящие события очень странные.

— Да нормальные они, Ян! Совершенно, абсолютно нормальные! Для аристократов. Просто ты их меришь своей меркой, неподходящей. К тому же мы говорим о пруссаках, а эти ребята буквально повернуты на внешней чистоте мундира, поплевывая зачастую на состояние нижнего белья.

— То есть ты считаешь, что все это нормально? Бегство, возможное похищение девушки…

— Еще раз! Не было никакого похищения! Девица бросилась к своему предполагаемому папеньке. Тот увидел угрозу «доброму» имени и незапамятному образу германского графа. Посадил ее под замок, чтобы выгадать время, после вашего отъезда вызвал и обрисовал перспективы. А они просты и понятны: скорми Эссенам историю про трусость и блуждание по канавам, чтобы они, не дай Создатель, не растрепали, как вдовец девиц похищает. Потом сошлись на том, что устала искать родню, поблагодари доброхотов сердечно и отправляйся восвояси. То есть ко мне, твоему отцу. И тогда я отправлю тебя подальше от прусских земель, назначу пансион, а потом и замуж выдам. Будем видеться, с сестрой сможешь общаться и вообще — жить и в ус не дуть.

Ян кивал каждому слову, понимая, что, скорее всего, именно дядя, а не он, прав. И в своей оценке случившегося сегодня днем, и, как ни грустно это признавать, в эмоциональной незрелости своих «агентов».

— Поэтому мой тебе совет, Ян. Брось. Грязное это, в исподнем благородных родов рыться. Грязное и для нашего дела совершенно бесперспективное. Оставь. Вот увидишь, через пару дней девица Штайн придет к тебе, поблагодарит за помощь, расскажет, как ей тяжело жить нахлебницей, после чего объявит решение дальше продолжать поиски самостоятельно. Ты, как благородный и богатый человек, дашь ей денег на первое время. Только помни — она направится прямиком к графу Мантайфелю, так что много в кошель не сыпь.