Человек с тысячью лиц - Томас Ханшеу

Кроме того, инспектор Клик был уверен в двух вещах — и исключал возможность даже самой малейшей ошибки. Сначала он убедился в том, что мертвец не был Фердинандом Ловецким… никоим случаем не им. Во-вторых, надпись на рубашке была сделана определенно не краской для усов, а, скорее всего, той самой «Джетанолой», производящейся по адресу Эссексское шоссе, 63. С другой стороны, какой смысл был в этой надписи на одежде мертвеца? Один из репортеров предположил, что это подпись убийцы, а точнее, какого-нибудь тайного общества. Выходит, долг мести теперь оплачен и предатель наказан. Но тайное общество не нуждается в таких подписях. Если бы человек и в самом деле был Ловецким, детектив сразу бы узнал его. Ловецкий был отмечен, и те, кто отметил его, определенно знали свое дело. И речь, видимо, шла не о «подписи» того, кто нанес удар.

И Фердинанд Ловецкий, который никогда не был «отмечен»… и никто никогда не подписывал ему смертный приговор, никто не стремился его наказать… по той простой причине, что, насколько знал Клик, этот человек уже лет пять как лежал в могиле. Он знал это безотносительно, знал из другой жизни, навсегда оставленной позади… из жизни Исчезающего взломщика… из той жизни, от которой он отказался, раскаявшись… из той жизни, когда он был вместе с Марго — королевой апашей. В те безумные времена он хорошо знал Ловецкого. Везунчик, бывший банкрот, вор от рождения, ленивый бродяга в сердце, присоединился к апашам, стал одним из них. Однако ненадолго. Через шесть месяцев пришло известие о том, что умер его дальний родственник в России, оставив ему наследство, которое он теперь имел право получить. И тогда он отправился в Москву, чтобы потребовать это небольшое состояние. Но закон апашей суров, и Марго потребовала разделить наследство. Ловецкий воспротивился — поклялся, что ничего не отдаст. То, что его по праву, должно было целиком принадлежать только ему, и это сработало. Но через пять дней его тело выудили багром из Сены, и он долго находился в морге, ожидая, пока его опознают. Марго трижды ходила смотреть на его тело, прежде чем полицейские записали в своих отчетах: «неизвестный».

Это случилось семь лет назад, а теперь лорд Улмер или кто-то другой, находясь в его комнате, сжег ярлыки, имевшие отношение к тем дням, когда Ловецкий еще занимался честным бизнесом, до тех дней, когда полиция обнаружила, что дом 63 по Эссекскому шоссе используется в качестве места встречи несколькими «иностранными гражданами», совершила облаву и закрыла его.

Однако душой Ловецкий никогда не принадлежал к братству. Он никогда не знал даже о том, что встречался по этому адресу с Неуловимым взломщиком. Их встреча была первым шагом господина Ловецкого к апашам, а оттуда — к Сене… и ему так и не удалось получить те небольшие деньги, унаследованные им в России.

А теперь лорд Улмер попытался уничтожить ярлыки, которые были собственностью того самого человека. И то, что сожгли их именно сейчас, когда только что случилось убийство…

Что могло все это значить? Как эти этикетки оказались у лорда Улмера? И почему он так разволновался, что неожиданно решил избавиться от них?

Все то немногое, чем обладал Ловецкий, присоединившись к апашам, оставалось у старой Марисы — матери мадам Серпис в гостинице «Кривая рука». Апаши пересчитали взнос Ловецкого и решили, что тот составляет не больше десяти су. Именно там могли сохраниться письма и неиспользованные ярлыки. И если бы этот лорд Улмер завладел вещами, хранившимися в тайнике апашей… Но какая же связь может существовать между лордом и низшими слоями общества, такими, как апаши?

Жилетка лакея — вот что нужно было детективу. У инспектора Клика была такая, но положил ли его Доллопс в сверток? Полицейский детектив вновь открыл мешок с одеждой и еще раз внимательно исследовал его содержимое. Отличный малый этот Доллопс! Каким же молодцом он все же был! Конечно, полосы на жилетке инспектора Клика были чуть шире, чем те, что носили лакеи генерала, но и этого было вполне достаточно, чтобы при первом взгляде не распознать подмены.

«Теперь нужно выбрать предлог, — решил инспектор. — Какой? Как попытаться войти в комнату лорда?.. А это что? Второй гонг к обеду? Отлично! Точно! Это оно и есть! «Хозяин желает знать, быть может, вашей светлости нужно подать какое-то особое блюдо? Тогда я должен предупредить об этом повара…» Это даст мне четыре или пять минут форы, после этого, так или иначе, придется присоединиться к хозяину и леди Кэтрин».

Инспектор Клик снял пиджак, жилет и галстук — и, надев жилетку, вмиг преобразился. И лицо его тоже стало совсем другим. Казалось, в облике сыщика не осталось ничего, что могло бы связать его с Филиппом Барчем. А через мгновение он уже был в коридоре у двери лорда Улмера.

Инспектор Клик уже был готов осторожно постучать в дверь костяшками пальцев, когда услышал знакомый, очень странный звук. Слабый шорох раздался с другой стороны двери, словно кто-то пытался с помощью отмычки открыть замок. Натренированный слух инспектора различил щелчок электрического выключателя. А потом дверь рывком открылась, и Клик оказался на пороге темной комнаты. Однако инспектор не поддался панике. Он знал, что выключатель находится у кровати и лорд Улмер мог легко дотянуться до него, так как, судя по скрипу пружин, он лежал именно там и в любой момент мог снова включить свет.

Но сейчас… Клик шагнул вперед и закрыл дверь у себя за спиной — не мог же он и дальше стоять в освещенном коридоре на виду, там, где его мог заметить любой человек, проходящий мимо. Оказавшись в комнате, он очутился во тьме, густой, как смола. А потом откуда-то от окна раздался пронзительный голос, словно хозяин комнаты бросил ему вызов:

— Кто… ты? Чего тебе надо? Зачем, черт побери, ты явился? — В голосе явно звучали испуганные нотки.

— Ваша светлость, меня послал господин, — кротко ответил инспектор Клик. — Он просил узнать, не хочет ли ваша светлость заказать к обеду что-то особенное, и если…

Он замолчал, потому как хозяин комнаты вновь заговорил возбужденным голосом:

— Твой господин послал тебя поинтересоваться о моем обеде? — Больной даже и не пытался скрыть панику. — Послал тебя узнать о моем обеде… и дал ключ от этой двери?!

Послышался другой звук, словно кто-то ударил ложкой или вилкой по блюду или кубку… а потом послышался шелест бумаги, и инспектор Клик только сейчас понял, что, скорее всего, существует другая лестница и еще одна дверь. Именно этим путем лорду приносили еду, и судя по звону посуды, обед больному был уже давно подан. А кроме того, решил инспектор, в комнате кроме них есть еще кто-то, потому что в этот момент послышался резкий вскрик, а потом, стремительно метнувшись, неизвестный щелкнул выключателем, и всю комнату залил яркий электрический свет.

Теперь инспектор Клик увидел кровать и человека, лежащего на ней, причем тот лежал повернувшись лицом к стене, и развернутая газета закрывала его голову. Около кровати стоял стол, а на нем — поднос, заставленный различными блюдами. Кроме того, в комнате и в самом деле была вторая дверь, за которой в полутьме можно было разглядеть лестницу, ведущую на первый этаж. Но между столом и дверью инспектор Клик увидел еще кое-что, встревожившее его.