Одиночка - Маргарита Ронжина

да, если бы праба была жива

если бы

тогда бы никакого одинокого монаха

они стояли бы там, у моря, пред морем

и плакали вместе

– Я дам тебе денег на обучение, – все так же настаивал папа.

Нет. Саша не сдалась. Просмотрела, наверное, сотню вариантов. Отобрала самые интересные: интернет-маркетолог, дизайнер-декоратор, графический дизайнер, копирайтер, дизайнер интерьера и дизайнер одежды. До первого пособия еще много времени, решила она. А пока можно разузнать про каждую профессию, посмотреть бесплатные видеоуроки, спокойно повыбирать. Снова, как в семнадцать, выбрать дело жизни.

В поликлинику они в последние дни ходили так часто, что Саша стала считать ее частью рутины, сродни смене памперсов ребенку. К началу второй недели оставалось пройти двух врачей и сдать один анализ.

У ортопеда неожиданно скопилась такая очередь, что женщины – и пара мужчин – не помещались на сиденьях. Саше было так тяжело стоять, что еще немного, и она свалилась бы на пол, не смущаясь никого вокруг. Спросила, за кем стоит, и немного сощурилась, пытаясь запомнить девушку в полосатом свитере. Может, за углом, рядом с кабинетом узкого, не собирающего очереди специалиста, пустует скамейка?

Но там сидел смутно знакомый молодой человек в желтой шапке.

– Садитесь, я подвинусь, – пригласил он и взял на колени вещи.

– Спасибо! Я буду здесь, – крикнула Саша полосатой девушке и расположилась на половинке скамейки. Выдохнула. Как хорошо, что ее мальчик спит.

– Я вас видел недавно.

– И я т… вас, – запнулась Саша, она не знала, как обращаться к молодым парням.

– Я брата жду, не любит, когда процедуры со мной делают. Гордый.

Саша потерла предплечья – они горели с каждым днем все сильнее, ребенок становился тяжелее, и переноска из коляски оттягивала, скручивала ей кожу жгутом.

– Ого, вот это профтравмы, – пошутил – или нет? – парень. – Для меня привычное дело. Я спортом профессионально занимаюсь, – поделился он, – вернее, занимался, боксом, пока не хожу.

– А почему? Это ведь так здорово, – сказала Саша, – и, наверное, перспективно.

Сказала – и почувствовала себя своей внимательной тетей. Вспомнила. И тетя, и ее дочь Маша пропали, будто и не было никогда докучающих родственников а ведь хорошие люди, это я их оттолкнула, это я, я

– Нужно уметь выбирать то, что действительно важно, – мудро заметила желтая шапка.

Почему он всегда ходит с братом?

– Вы не думайте, что я сумасшедший, пристаю или не дай Бог клеюсь, просто знаю, как тяжело на МСЭ в первый раз. У ребенка инвалидность?

– Занимаюсь как раз. Подозрение на ДЦП.

– В таком маленьком возрасте сначала на год дадут, надо будет эти бумажки потом еще не раз собирать. Ну а с Божьей помощью и мальчику лучше станет.

– А если нет? – неожиданно выпалила Саша.

– А вы верите в Бога? – спросила желтая шапка.

– Не знаю. Нет.

– Вы ходите в церковь?

конечно, это совершенно разные вещи, хоть и близкие по смыслу

– Нет. А вы?

– Каждое воскресенье. Один. Мне нравится чувствовать Бога в себе, поддержку Его, а не родителей, брата или друзей. Это идет изнутри. Я формирую свою личность через общение с Ним. А потом этой энергией питаю своих близких. Мы должны быть сильными.

Саша вспомнила, как красиво Мария пела о Боге – а вернее, о каком-то своем понимании Бога – и оправдывала все свои страшные грехи исковерканными постулатами.

Странный молодой человек. Почему она видит его уже не первый раз?

– А вы верите, что он выздоровеет?

– Я не знаю, – честно поделилась она. – Хочу верить. Конечно хочу.

– У него ваши губы.

Саша вздрогнула и поежилась. Заныл низ живота так, что она с трудом не накрыла его рукой, но вовремя опомнилась. Это показалось ей странно близким, странно интимным переживанием – сидеть в поликлинике на скамейке в очереди и вести душевные беседы с молодым парнем, еще подростком, но внешне вполне взрослым, который непонятно зачем сидел и рассказывал ей о Боге смотрел на спящего ребенка и подмечал то, что не могла увидеть она сама.

– На все воля Божья.

– Надо же, такой молодой, а… – не успела Саша закончить, как желтая шапка рассмеялась.

– А такой – это какой? Вера не зависит от возраста, кому-то снисходит с рождения, ко мне она пришла слишком поздно, три года назад. Хотя к Богу можно прийти в любом возрасте и состоянии.

– А сколько сейчас?

– Будет восемнадцать. Мы с братом погодки.

слишком поздно, он сказал, вера пришла к нему слишком поздно, в четырнадцать, слишком поздно

– Не представляю, как можно все пережить без Бога, – задумчиво проговорила желтая шапка. – Никто и ничто так не наполняет сердце надеждой и верой.

– Потому что Бог – это любовь? – силилась выдавить улыбку Саша.

– А почему бы и нет?

Слишком банально.

– Мы жалуемся на одиночество, но на деле никого не любим. Только берем и требуем, – сказал парень и – как припечатал.

Кто ему это сказал? Но желтая шапка продолжила:

– А на Боге мы тренируемся любить.

Саша действительно подумала, что закричит, глаза увлажнились, но ей удалось успокоиться. Долго это сидело внутри. Она думала, что никто ее не любит, возможно, поэтому она так вцепилась, так заболела этим Марком. А сама любила? Хоть кого-то когда-то кроме родителей, кроме себя ну какое себя любила? И не она ли самолично отгородилась, заперлась в московской неипотечной квартире, в московской неипотечной комнате, в этой совершенно неипотечной инвалидности

и чего ты хочешь? чего она хочет?

– Девушка, – из-за угла появилась голова и половина тела женщины в полосатом. – Идите скорее, ваша очередь.

– С-спасибо, – еще не опомнившись, ответила Саша.

Как ни хотелось остаться, но пришлось попрощаться.

– Попробуйте сходить в храм, просто, без службы, – предложил парень. Но она убегала, не ответила.

посмотри вокруг, посмотри, даешь или только берешь, считаешь, что тебе должны, должны прийти и дать, но так не работает, так можно утонуть в одиночестве

Когда они с ребенком возвращались домой, по пути Саша все думала: неужели она так плохо выглядит, неужели желтая шапка увидела все в ее глазах.

слишком поздно, нет

слишком стыдно

«Не стыдно!» – уговаривала себя Саша. Ничего плохого она не планировала, никого оставлять дома не собиралась. Просто решила да, да просто зашла, просто посмотреть. Многие ее подруги раньше так знакомились. Наоборот, обычные способы знакомства на улице или в кафе сейчас казались необычными.

лучше подругам напиши, лучше помирись, расскажи

обязательно

На адреналиновом подъеме она сразу написала Вике, Яне и Наташе. Интересно, что они скажут на приглашение в гости после долгого и оскорбительного для близкой дружбы молчания.

Так. Нужно было что-то о себе рассказать. Она снова открыла форму регистрации. С фотографиями – двумя самыми удачными а вдруг кто из знакомых увидит и засмеет, ну уж ладно, ладно возрастом 26, полом ж, интересами чтение, прогулки, музыка, танцы (ну она же любит танцевать) все было более или менее понятно. Проблема скрывалась в самом большом поле – что написать о себе? Что вообще сейчас пишут в анкетах на сайтах знакомств? Лучшие качества или правду? какую еще правду?

Что она такого может написать?

«Безработная мама, сижу дома с девятимесячным ребенком, оформляю инвалидность, бегаю по врачам, хожу в магазин, пью кофе литрами и изредка вино – чтобы расслабиться, жду солнца и лета, чтобы не было так тоскливо гулять с коляской».

антисекс

Она посмотрела на все, что напечатала о себе, и рассмеялась. Сделала скрин и послала Инне. Та ответила ржущим смайликом.

А если дальше?

«Ищу молодого человека, мужчину, чтобы унять зуд между ног, чтобы вместе…»

Это она Инне отправлять не стала. Быстро стерла все унизительное и написала «чтобы не одна».

Стерла.

Надо нейтральное. Любимые книги, виды кофе, страны, в которых хотела бы побывать. Напечатала, потом поняла, что страны могут принять за предложение эскорта. Удалила. Ну хотя бы так опубликовать анкету

Она долго рассматривала предложенных мужчин, пристально вглядываясь в каждого, воображая, что это за человек по описанию и фото. Отмечала понравившихся, хотя понравившихся почти и не было. Красивые – были.

Все казалось натужным, пластмассовым,