Кризисное управление Россией. Что поможет Путину - Степан Сулакшин

Выдвинута ли стратегическая ценностная платформа на выборах президента? Нет. Она сводилась к простой формуле – продолжаем делать все, что делали. Все правильно и праведно. И действительно, заветы либерально-космополитической доктрины времен Ельцина практически не изменились.

Россия на международной арене сейчас – это персона. Персона, оторванная от корней народных и от процедур демократической ценностной увязки большинства общества и его представителей во власти. Представители выступают со своей собственной позиции. Очевидно, что она формируется на основании личных представлений о праведном и неправедном, о правильном и неправильном, в лучшем случае на основе интересов, которые форматируются уже некоей группой. Друзей, доверенных лиц, участников совместных жизненных проектов, бизнес-планов и т. п. Дистанция от забот таких узких объединений до смыслов всего народа (большинства общества) такая же, как от дохода в миллионы долларов в месяц до 6 тысяч рублей на члена семьи в месяц. Государство такого типа называется «приватизированным» государством – и это реальная Россия сегодня.

Что же с ценностями? Лучше всего об этом скажут много раз воспроизводимые нами цитаты.

«Наши ценности – те же, что и у вас на Западе. Я не вижу больших различий… Разница с Россией заключается только в том, что мы большие, очень большие, и у нас есть атомное оружие. Просто неверно говорить: вот здесь есть единая Европа, в которой демократия уже сбылась, а там – мрачная, необразованная Россия, которую пока нельзя пускать в Европу» (Д. Медведев, интервью немецкому журналу «Шпигель», 07.11.2009).

«Россия – это неотъемлемая часть европейской цивилизации, ее культурные и духовные ценности – это и наши ценности. Народ России сделал свой исторический выбор, выбор в пользу демократии, открытости, свободы общественной и деловой инициативы. Это та основа, которая не может быть подвергнута ревизии. Это – главные ориентиры нашей стратегии» (С. Иванов, XI Петербургский международный экономический форум, 09.06.2007).

Если ценности у нас и Европы одни и те же – почему тогда санкции? Напряжение на грани военного противостояния? Что-то не сходится.

И о каких ценностях говорят представители высшего руководства страной? Может быть, о ценностях цивилизационной идентичности? О русской специфике, о русском языке? Возможно. Этим можно объяснить первую формулу российской президентской и в целом официальной реакции на смену власти в Киеве и бегство Януковича. «Жулики, самозванцы, захватили власть, хунта, фашисты». Мы можем ввести войска, чтобы защитить русскоязычных. И… началось. Но, во всяком случае, ценность была объявлена. Защитить русскоязычных. Русская тема была заявлена. Это был поворот. Он был не случайным. Президент, в отличие от Медведева, уже и до этого момента обозначал некий поворот.

«Для россиян, для России вопросы „Кто мы?“, „Кем мы хотим быть?“ звучат в нашем обществе все громче и громче. Мы ушли от советской идеологии, вернуть ее невозможно. Приверженцы фундаментального консерватизма, идеализирующие Россию до 1917 года, похоже, так же далеки от реальности, как и сторонники западного ультралиберализма. Очевидно, что наше движение вперед невозможно без духовного, культурного, национального самоопределения, иначе мы не сможем противостоять внешним и внутренним вызовам, не сможем добиться успеха в условиях глобальной конкуренции.

В этом смысле вопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер.

Отсутствие национальной идеи, основанной на национальной идентичности, было выгодно той квазиколониальной части элиты, которая предпочитала воровать и выводить капиталы и не связывала свое будущее со страной, где эти капиталы зарабатывались» (В. В. Путин, Валдай, 2013).

Первая стадия российской реакции на украинский «взрыв» стабильности была вполне корреспондентна первой же части путинской цитаты. Отсюда понятен Крым, понятно намерение «защиты русскоязычных». Казалось, намечается стратегия. Ценности, цели, средства. Казалось, начался поворот к той самой идентичной стратегической линии. Хотелось верить, что безоглядная, всеобщая, под фанфары, до так называемого угар-патриотизма поддержка воссоединения Крыма, намерения вводить войска также открывает новое лицо российского политического организма. Однако все оказалось не так.

Есть вторая часть путинской цитаты. Квазиколониальная часть элиты. Достаточно ясно, что речь идет об элите, влияющей на высшие решения. Санкции, безусловно, ударили по ее интересам. Ее давление на власть (а в той ее части, которая, собственно, и есть власть, непосредственная выработка решений) поменяло свой вектор. Позиция России радикально поменялась.

«Наши партнеры в Киеве, ЕС и США». Но ни слова о субъектности ополчения, о новой государственности, об отношениях с ней.

«Мы уважительно относимся к референдуму», но, в отличие от Крыма, никаких политических следствий, кроме игнорирования этого акта, не наблюдается.

«Украина должна быть целостной». Значит – никакой государственности Новороссии? И это после Крыма!? После тысяч жертв, в том числе российских граждан? За что они погибли?

«Минский протокол о перемирии» – это фактически политический шантаж ополчения, вынуждение прекращения стратегического успеха в наступлении, передышка для Киева, время для иностранных поставок оружия и сил и средств ведения войны, перегруппировки и нового наступления. Это новый Хасавюрт.

Очередное высокоранговое политическое игнорирование тех русскоязычных, которых вначале собирались защищать от фашистов введением войск, игнорирование чести своей армии, граждан России, отдавших свою жизнь в борьбе с «фашизмом», о котором сама же власть вещала в феврале, чаяний большинства народа, поддержавшего упомянутый поворот. Подпись официального российского лица Зурабова под протоколом означает, что Россия согласна на утверждение на Украине целостного «фашистского» режима. Для ополчения она предписала «резервации» в составе Украины с «особенностями местного самоуправления». Не государственного порядка, а именно местного самоуправления. Надо представить себе пятна этих местных анклавов на желто-голубой карте, в окружении украинской армии, чтобы понять, что это приговор. Это радикальный отход от весенней позиции.

Большую роль в этом отходе сыграла самостоятельность ополчения и его лидеров. Там рождаются настоящие лидеры, которые готовы и реально проливают кровь не за свои капиталы на Донбассе или в надежде их там урвать, а за идею. Именно на них натравливают кургинянов и им подобных. Их идея – это идея справедливости, праведности, русского мира, единства разорванного народа. Эта идея тождественна решимости вернуть производство, ресурсы, полезные ископаемые, богатства на социально справедливой основе большинству общества. Вовсе не отнять и разделить. Это уже проходили. А вернуть и обустроить. Уважая и права, и свободы. И возможность предпринимательства. Гармонизировать общество и государство. На улице это звучит как «олигархи, берегитесь». Но ведь это клич, больше того – пример, который обращен и к России! И эта волна обязательно проникнет через украинско-российскую границу. Это фактически угроза олигархической части российской правящей элиты. Она не может этого не понимать. Поэтому «гасят» Стрелкова и Болотова, «гадят» на Губарева, главное, меняют политическую линию России. Поэтому ополчение сегодня Россией (официальной) фактически игнорируется. О нем не вспоминают, кроме как в советах идти на переговоры с Киевом в неизвестном качестве. Оно попало в зазор между украинскими и российскими олигархами. У первых есть спонсоры-хозяева за океаном, У вторых – они же и их пятая колонна. А суть одна. Они все больше действуют по одному и тому же плану. Вот у этих стратегия есть, и она не меняется. Может ли, хочет ли преодолеть все это Путин? А бог уже знает. Столько поворотов туда-сюда.