Тщательная работа - Пьер Леметр

— Отлично, Луи, ты настоящий джентльмен. Добавлю, что мы потеряли целых полдня. Оба. И что это была полная чушь. Думаю, тема исчерпана…

Все трое улыбнулись.

— Ну, Мальваль, а у тебя что? — продолжил Камиль.

— Что у нас стоит слева от «ничего»?

— Меньше, чем ничего, — сказал Луи.

— Трижды ничего, — рискнул Арман.

— Тогда, — продолжил Мальваль, — у меня меньше, чем трижды ничего. На искусственной коровьей шкуре нет никаких этикеток или отметок, которые бы позволили отследить ее покупку или найти изготовителей. Черно-белые обои в ванной не французского производства. Завтра мне обещали список основных зарубежных изготовителей. Их, должно быть, сотен пять по меньшей мере. Я начну глобальный розыск, но не думаю, что наш парень в открытую отправился покупать обои и представил фотокопию своего удостоверения личности.

— Это и впрямь маловероятно, — сказал Камиль. — Дальше?

— В гостинице «Меркурий», куда Эвелин Руврей в первый раз пришла с клиентом — ее будущим убийцей, — номер был оплачен наличными. Никто ничего не помнит. А в лаборатории не сумели восстановить серийные номера аудиовидеоаппаратуры, телевизора, CD-проигрывателя и всего прочего. Такие модели продаются тысячами. На этом след обрывается.

— Понятно. Что-нибудь еще?

— Да, еще один тупик, если вам интересно…

— И все же расскажи.

— Видеопленка является отрывком из еженедельной американской передачи, которая вот уже больше десяти лет идет по US-Gag. Передача очень популярная, а этому отрывку четыре года.

— Как ты узнал?

— Первый канал. Они закупили всю серию. Но это такая фигня, что даже они прекратили показ. Только заткнули несколько дыр в программе тем, что сочли лучшими эпизодами. Тот, где собака чистит апельсин, показывали седьмого февраля этого года. Наш парень мог ее записать тогда. Что до спичечного коробка, то на самом деле он поддельный. Изначально это был самый обычный коробок, который продается в любом табачном ларьке. Надпись «Le Palio’s» была изготовлена при помощи цветного принтера, каких во Франции сотня тысяч. Бумагу использовали тоже самую расхожую. Это же относится и к макетному клею, которым завершили работу.

— Похоже на название ночного клуба или чего-то в том же роде.

— Конечно… или бара… Собственно, что так, что этак, дела не меняет…

— Да, именно, дела не меняет: у нас решительно ничего нет.

— Примерно так.

— Не совсем, — сказал Луи, не поднимая глаз от своего блокнота.

Мальваль и Арман посмотрели на него. Камиль заговорил, разглядывая собственные ступни:

— Луи прав. Вовсе не одно и то же. Мы имеем дело с высшим уровнем режиссуры. Существует две категории улик. Предметы, купленные в торговых сетях, которые невозможно отследить, и те, которые были тщательно подготовлены… Это как твоя история с японским диваном, — добавил он, глядя на Армана.

Арман, вырванный из своих размышлений, поспешно открыл блокнот:

— Ну да, можно и так сказать… Вот только мы не можем отследить этого самого Дюнфора. Ложное имя, оплата международным переводом, доставка дивана на мебельный склад в Жанвилье на имя… — он сверился с блокнотом, — какого-то Писа… Короче, здесь тоже облом.

— «Peace»… — прокомментировал Мальваль, — это значит «мир»? Да он шутник…

— Обхохочешься, — бросил Камиль.

— А почему он использует иностранные имена? — спросил Луи. — Это как-то странно…

— По-моему, он просто сноб… — изрек Мальваль.

— Браво, Мальваль, вот уж бесценная улика, — улыбнулся Камиль. — Возьми на себя поиск всех снобов во Франции и проверь их алиби, идет?

Мальваль только отмахнулся.

— Что еще? — поторопил Камиль.

— О журнале, — продолжил Арман, — тут кое-что поинтересней. Ну, вроде бы… Это весенний номер «Gentlemen’s Quaterly», американского журнала мужской моды.

— Английского, — уточнил Луи.

Арман сверился с блокнотом:

— Точно, английского, ты прав.

— И… что тут «поинтересней»? — потерял терпение Камиль.

— Журнал продается в нескольких английских и американских книжных магазинах в Париже. Но их не так уж много. Я позвонил в два-три. И мне повезло: какой-то мужчина заказал старый номер, а именно мартовский, в «Bretano’s», на авеню Опера, около трех недель назад.

Арман снова погрузился в свои записи, явно желая во всех подробностях рассказать, как он обнаружил искомый след.

— Короче, Арман, короче… — бросил Камиль.

— Так я уже… Заказ был сделан мужчиной, продавщица совершенно уверена. Он приходил в субботу после полудня. А в этот день и в это время у них наплыв клиентов. Он заказал и оплатил наличными. Девушка не помнит его примет. Сказала только: «Мужчина». Он вернулся на следующей неделе, в тот же день и тот же час. Тот же результат. Девушка его не помнит.

— Хорошенькое дело… — заметил Мальваль.

— Содержимое чемодана тоже ничего не дает, — продолжал Арман. — Исследования продолжаются. Все вещи там — предметы роскоши, но все-таки довольно распространенные, и если не случайное везение…

Камиль вдруг вспомнил:

— Луи… как звали того типа?

Луи, который, казалось, следовал за мыслью Камиля с чутьем хорошей охотничьей собаки, тут же ответил:

— Эйналь. Жан. Никакого следа. Не числится ни в одной картотеке. Я сделал запрос… избавлю вас от деталей. Те Жаны Эйнали, которые были обнаружены, или не подходят по возрасту, или умерли, или пребывают в далеких краях, причем давно… Работа продолжается, но и с этой стороны надеяться особо не на что.

— Согласен, — сказал Камиль.

Итог был, конечно, удручающим, но один след оставался. Отсутствие улик, кропотливость подготовки были значимы и сами по себе являлись важной зацепкой. Камиль даже думал, что рано или поздно все это сойдется в некой сумеречной точке, и у него возникало чувство, что в отличие от других дел, контуры которых проступали медленно, словно на постепенно проявляющейся фотографии, данный случай совершенно иного рода. Все прояснится внезапно. Вопрос терпения и упорства.

— Луи, — продолжил он, — постарайся связать историю тех двух девушек из Курбевуа с третьей из Трамбле: в каких общих местах могли появляться, даже если не были знакомы, их контакты — вдруг обнаружатся общие знакомые, ну, сам понимаешь…

— Будет сделано, — кивнул Луи, пометив что-то у себя.

Все три блокнота захлопнулись одновременно.

— До завтра, — сказал Камиль.

Они покинули кабинет.

Луи вернулся через несколько секунд. Он принес кипу книг, которые ему пришлось просмотреть, и выложил ее на стол шефа.