Департамент ночной охоты - Роман Афанасьев

– Треша? – удивленно переспросил Кобылин, остывая. – Это крысюка, что ли?

– Его, его, гада хвостатого, – выдохнул Борода. – У нас тут чуть ли не восстание крыс намечается, причем общегородское. Пара подонков из-под моста – это мелочи по сравнению с этой массой. Как полезут все подземники наружу, мало никому не покажется.

– А в чем дело-то? – озабоченно спросил Алексей, живо представив, как крысюки живым потоком текут по улицам ночного города.

– Никто не знает, – страдальчески объявил Борода. – В этом и проблема! Не хотят говорить ни с кем… из наших. А тебя знают. Может, тебе скажут или Вадиму! Он же жил у них какое-то время.

– Было дело, – согласился Кобылин. – А что Вадиму не звякнешь?

– Вы уж там сами как-нибудь, – буркнул Гриша. – Думаешь, у меня тут только крысы да русалки? Тут такая свара может начаться… Разберись с этой фигней, пока на улицы не выплеснулась, а? Умоляю!

– Ладно, – тоном ниже отозвался Кобылин. – Хорошо, попробую выяснить, в чем проблема.

– Спаситель, – подобострастно выдохнул Борода. – Ноги мыть и воду пить… Только поскорей, ладно?

– А терминаторы? – с подозрением осведомился Кобылин.

– Да куда они денутся, – отмахнулся Борода. – Давай с крысами разберись. А я пока справки наведу насчет этих лысых. Позвони мне тогда, вечерком, например. Лады?

– Лады, – отозвался Кобылин, – вечерком, заметано.

Опустив руку, он бросил телефон на диван, потом медленно поднял взгляд на доску, расчерченную схемами. Лицо его застыло, глаза остекленели, словно охотник увидел что-то, недоступное простым смертным. Но на этот раз дело было вовсе не в видениях.

Алексей знал, что Гриша ошибается. Случайно или нарочно, но он фактически приказал оставить в покое самых настоящих убийц, угрожавших городу. Настоящий охотник так никогда не поступил бы. Да, если крысюки готовы взбунтоваться, то действительно надо срочно решить эту проблему. Но Гриша? Кобылин поджал губы, потянулся за морсом. Его просто распирало от дурных предчувствий. Как Гриша так переменился? Когда успел? Или он всегда таким был, а теперь они просто стали чаще общаться и это сделалось заметным?

Ерунда какая-то, рассердился Кобылин и поднялся на ноги. Конечно, надо во всем разобраться. Но пока лучше самому, тихонько, не поднимая на ноги всю королевскую конницу и королевскую рать. Конечно, он еще сам наведет справки об этих терминаторах. Но не будет говорить об этом Григорию. А также не будет рассказывать ему о своих странных видениях. А то еще решит, что охотник окончательно слетел с катушек, и отправит в отпуск. А может, и в больничку. Теперь с этой официальной работой и не разберешь, куда попадешь в следующие пять минут.

Мотнув головой, Кобылин выбросил из головы дурацкие мысли и быстро набрал новый номер.

– Вадим? Есть разговор. Ты с крысюками все еще общаешься?

* * *

Подземные тепловые коллекторы Кобылин ненавидел всей душой. Особенно те, что каким-то образом примыкали к подземным коммуникациям метро. Идешь, бывает, по канализации, выслеживаешь какую-нибудь мелкую дрянь с острыми зубами, и тут, в стороне, проносится с гулом поезд метро. И эхом, сразу, басовитое уханье – массы воздуха несутся по коллекторам, поднимая тучи этой, значит, дряни. Вот оно – просветленье – понеслось, значит, по трубам. Тут уж надо прыгать в сторону, сворачивать, иначе ударит в лицо поток такого отрезвляющего воздуха – с ошметками, капельками, трухой, – что любой застарелый алкоголизм излечится.

Кобылин давно завязал с алкоголем, но от канализационных коллекторов все равно старался держаться подальше. Особенно после того нелепого случая, связанного с аллигатором, двумя бомжами и аквалангистом.

Но на этот раз деваться было некуда – крысюк, известный охотникам как Треш, немного поломавшись, все же соизволил назначить встречу. Разумеется, в канализационном коллекторе. И если бы не обещание, данное Бороде, Кобылин ни в жизнь бы не поперся опять в эти мерзкие лабиринты.

Перекресток тепловых коллекторов, в которых Кобылин мог передвигаться даже не нагибаясь, выглядел как обычно – темно, хоть глаз выколи, кругом липкая жижа, хлюпающая под ногами, и в полутьме лишь угадываются жерла двух труб, выходящих к центральному колодцу, забранному решеткой. Обычный человек в такой темнотище ничего не заметил бы и, ругаясь, пошлепал бы по грязи дальше. Но Алексей наметанным глазом сразу уловил подозрительную тень у дальней стены. Даже не тень, а сгусток тьмы. Темнота в этом месте была более насыщенной, что ли. И живой.

В другой день Кобылин тут же бы достал ствол да пальнул в подозрительную живность, что была намного меньше человека, но сегодня не стал. Он знал, кто его дожидается.

– Привет, – подал голос охотник, зажигая крохотный диодный фонарик, свободно умещавшийся между пальцев. – Не возражаешь?

Из темноты пришел возмущенный шелест, впрочем, далеко не злобный. Этого хватило, чтобы Кобылин прикрыл фонарик рукой, ограничивая круг света белым пятном под ногами, и двинулся к трубам.

Треш был там – сидел у самой стены на груде битого кирпича и молча смотрел на подходящего охотника огромными черными глазами, напоминавшими не бусинки, а, скорее, сливы. Кобылин подошел ближе, и на крысюка-подземника легли отблески света от крохотного фонарика. Охотник окинул своего визави быстрым взглядом. Выглядел крысюк довольно необычно даже для своего подземного вида. Огромная крыса, ростом до пояса Кобылина, сейчас сидела на больших задних лапах, настороженно поводя длинной мордой. Ее тело было скрыто человеческой кожаной курткой с отрезанными рукавами. Курточка была маленькой, скорее, детской, но для крысюка она играла роль плаща, укрывая его конусообразное тело до самых волосатых пят. Подземный народец обычно не носил одежды, но Треш в этом плане заметно отличался от сородичей. Он хорошо говорил на языке людей, вполне мог пошутить, носил одежду, разговаривал с верзилами и, как подозревал Кобылин, считался среди своих собратьев абсолютно чокнутым.

– Ну, как дела? – спросил Алексей, подвигая носком сапога чудом уцелевший кирпич поближе к себе.

Крыса укоризненно глянула на охотника, издала непередаваемое шипение и очень по-человечески пожала крохотными плечиками. Кобылин поставил кирпич на попа и очень аккуратно присел на него – только для того, чтобы оказаться на одном уровне с крысюком. Разговаривать с подземным народцем, глядя на них сверху вниз, – плохая тактика. Очень уж обидчивы.

Треш тем временем выудил из кармана что-то напоминающее засохший сникерс и быстро поднес его к зубастому рту, пробуя угощение на вкус то одним зубом, то другим.

– Ладно, – пробормотал Кобылин, отводя взгляд от немного жутковатого зрелища. – Я пришел. Поговорим?

– Поговорим, – согласился Треш, кося на гостя круглым выпученным глазом. – Что скажешь?

– Я пришел слушать, – сказал Кобылин. – Мне передали, что у подземного народца есть проблемы. Есть?

– Есть, – покладисто согласился Треш. – Много. Тебе какую?