Ночные забавы - Сьюзен Джонсон

Не застав Лили в салуне «Берч-Лейк», Билли предположил, что она ушла оттуда с другим мужчиной. Однако он не подумал, как ему поступить, если это действительно так. И когда он увидел возле ее дома автомобиль с номерами города Иллинойс, то решил, что к ней пожаловал ее бывший супруг.

Другой бы на его месте просто уехал. Но Билли не из слабонервных. Он выключил фары своего грузовичка, выбрался из кабины и затаился под развесистой сосной подобно извращенцу, обожающему подглядывать за влюбленными, предающимися амурным играм. В окно ему было хорошо видно все, что происходило в гостиной Лили. Хозяйка дома сидела с бокалом вина в руке в кресле и беседовала с мужчиной, сидевшим напротив нее.

В голове Билли возник рой вопросов. Кто этот незнакомец? Когда он пришел к Лили? Собирается ли он от нее сегодня уйти? Билли подмывало ворваться в дом и потребовать от Лили немедленных объяснений. Однако, будучи по натуре человеком более осмотрительным, чем Забер, Билли не стал делать опрометчивых шагов. В конце концов, рассудил он, они с Лили сблизились совсем еще недавно, поэтому у него нет морального права вмешиваться в ее личную жизнь и требовать отчета о круге ее друзей. На какой-то миг, однако, страсти, кипевшие в его горячем сердце, все же взяли верх над рассудком, и он приблизился к входной двери, намереваясь нарушить ночную тишину своим громким и требовательным стуком.

К счастью, он вовремя опомнился и взял себя в руки. Имевшийся у него горький опыт общения с женщинами, которые хотели от него больше, чем он готов был им дать, научил его осторожности, особенно необходимой в подобных ситуациях.

И все же он решил не прекращать наблюдения и дождаться момента, когда они станут укладываться спать. У него перехватило дух, когда Лили провела гостя в отдельную комнату, пожелала ему спокойной ночи и ушла в свою спальню. Однако даже после того, как Лили улеглась в постель и погасила свет, он не покинул свой наблюдательный пост и простоял затаив дыхание под окном еще час, стоически терпя болезненные укусы комаров.

Фрэнки и Серена молча лежали плашмя на кровати, не прикасаясь друг к другу, и притворялись спящими.

Вернувшись из салуна, они тотчас же предались бурным любовным играм, после чего притихли в темноте, размышляя, как избежать разговора о Люке.

Не вынеся нервного перенапряжения, Серена чихнула.

Она надеялась, что Фрэнки пошевелится и скажет: «Будь здорова!»

Но он лишь тяжело вздохнул, будто бы во сне, и пробормотал что-то нечленораздельное.

Терпение Серены лопнуло, и она выпалила:

— Я не хочу это обсуждать!

Фрэнки захрапел.

— Если ты сейчас же мне что-нибудь не скажешь, — истерическим голосом закричала она, — я выхвачу из твоей дурацкой кобуры револьвер и начну из него палить! Не притворяйся, что ты спишь!

Фрэнки закряхтел и повернулся к ней спиной. Серена спустила с кровати ноги и сделала вид, что встает. Только тогда он недовольно пробурчал:

— В чем дело, крошка? Почему тебе не спится?

— Нам надо поговорить о… — начала было она, однако Фрэнки перебил ее и сам закончил фразу:

— Об этом яхтсмене?

— Да, — выдохнула она, не осмелившись произнести имя.

— Я на тебя не в обиде, крошка, — спокойно сказал Фрэнки. — Встречайся хоть с целой флотилией, мне это безразлично.

— Если ты на меня рассердился, так и скажи! — вскричала Серена, словно не слышала его ответа.

— Зачем нам ссориться по пустякам? Все равно в конце лета ты уедешь отсюда. Ты не любишь Илай, а мне этот городок нравится. Так о чем же тогда нам с тобой разговаривать? — резонно промолвил Фрэнки.

— Я не знаю! — прошептала Серена и расплакалась.

Фрэнки повернулся к ней лицом, вздохнул, сел рядом с ней на кровати и, нежно обняв, уложил на спину.

— Не плачь, глупышка! — прошептал он. — Пойми, я бы хотел, чтобы ты здесь осталась. Но я знаю, что этому не суждено случиться, поэтому не хочу даже обсуждать эту проблему.

Серена шмыгнула носом и, перестав плакать, пролепетала:

— Мне жаль, что все так некрасиво получилось с Люком. Он, конечно, славный, но ты все равно лучше.

— Однако у меня нет пяти миллионов долларов, а у него есть, — с улыбкой заметил Фрэнки. — Только не надо лукавить! Разумеется, тебе далеко не безразличны его бешеные деньги. Но я не сержусь на тебя, моя маленькая лгунья. Я все равно тебя обожаю! — пробасил Фрэнки, крепко сжимая ее в объятиях.

— Все считают меня корыстной, называют за глаза охотницей за богатыми кавалерами, но я совсем не такая! — воскликнула Серена. — А ты что обо мне думаешь?

— По-моему, ты само совершенство, — заверил ее Фрэнки.

— Мне кажется, я смогла бы остаться жить в Илае. Во всяком случае, иногда я в этом бываю почти уверена.

— Давай не будем сейчас говорить об этом, — сказал Фрэнки. — Всему свое время. Лично я предпочитаю жить одним днем и не слишком заботиться о будущем. Так лучше для нервов.

— Это правда? — обрадованно воскликнула Серена. — И я такая же!

— Вот и чудесно, — сказал Фрэнки. — Значит, у нас с тобой много общего.

— Я люблю тебя, Фрэнки! — прошептала Серена. — Ну, что же ты снова замолчал? Ты понял, что я сказала?

— Да, слышал, — наконец произнес он и тяжело вздохнул.

— А ты меня любишь?

Он ничего не ответил.

Не привыкшая к тому, чтобы ее не любили, Серена нахмурилась и надула губки. Фрэнки дотронулся до них указательным пальцем и с ухмылкой сказал:

— Я люблю твой славный ротик.

— Фу, как это пошло! И совсем не романтично! — поморщившись, воскликнула Серена. — Я еще никому не признавалась в любви.

— Но ведь я говорил, что обожаю тебя, — попытался оправдаться Фрэнки.

— Это в смысле секса, а я имею в виду настоящую, чистую любовь! — воскликнула Серена. — Ну скажи хоть что-нибудь!

Фрэнки совершенно не хотелось быть циником, но профессия вынуждала его смотреть правде в глаза. Он отдавал себе отчет в том, что любовь Серены не может быть долговечной. Однако говорить ей об этом теперь было глупо. Он напряг свою память и произнес несколько строк лирических стихов, уместных в данной ситуации:

* * *

Моя любовь к тебе подобна океанской бездне,

Она чиста, как снег заоблачных вершин,

К ним полетим с тобой мы скоро вместе,

И гимном радости нас встретит херувим.

* * *

Лицо Серены засветилось от счастья, и Фрэнки показалось, что в комнате стало светлее.