Убийство в Тауэре - Виктория Холт

Мысль о том, что он, Том Овербери, сын безвестного рыцаря из Бортона-на-Холме в Глостершире, приехавший ко двору без каких бы то ни было родственников, которые могли бы ему помочь завоевать славу и состояние, теперь дает советы королю – потому что это были именно его советы, хотя король и остальные ничего об этом не знали, – опьяняла его.

Да, он рад был помочь хорошему другу и с радостью смотрел, как Роберт поднимается все выше и выше во мнении короля, ибо чем выше парил Роберт, тем выше поднимался вместе с ним и Том Овербери.

Именно Том понял, что человек, который намеренно пытался затруднить восхождение Роберта к высотам, был граф Солсбери.

Роберт Сесил, первый граф Солсбери, был величайшим политиком своего времени. Якову он достался по наследству от Елизаветы, и король понимал, что это человек, который с радостью будет трудиться на благо страны, не заботясь о собственном возвышении.

Солсбери не нравилось влияние на короля его фаворитов, ему хотелось очистить двор от них всех, и тут, возможно, не обошлось без личного пристрастия, поскольку фавориты обладали очарованием, которого сам Солсбери, как ни печально, был лишен. Он был очень невысокого роста, чуть выше пяти футов, страдал искривлением позвоночника, отразившимся на форме шеи, за что и получил прозвище Гном. Елизавета и Яков наградили его собственными прозвищами. Елизавета любовно называла его эльфом. Прозвища же Якова были менее романтичными. Для него он был «пигмеем», и король частенько называл его таксой прямо в глаза.

Снова и снова, когда Яков хотел назначить Роберта Карра на какой-нибудь пост, Солсбери указывал на нецелесообразность этого, и Якову приходилось признавать, что он прав. «Такса» была слишком умна, чтобы на нее не обращать внимания, следовательно, несмотря на то что Роберт Карр все сильнее упрочивал собственное положение при дворе и в особенности во мнении короля, он до сих пор не добился постов и почестей, на которые мог бы рассчитывать.

Овербери был слишком умен, чтобы полагать, будто он и его друг сейчас в состоянии тягаться с «таксой», но он не видел, почему бы Карру со временем, когда он, Овербери, поглубже вникнет в суть дел, не вытеснить соперника с его места. Овербери верил, что со временем высшим государственным деятелем Британии будет не Роберт Сесил, граф Солсбери, а Роберт Карр, виконт Рочестер.

Битва между Солсбери и Карром должна была когда-нибудь начаться, и, похоже, время пришло, когда королю потребовались деньги и он обратился за ними в парламент. В парламенте ему отказали, намекнув, что, если король претерпевает финансовые затруднения, первым шагом к облегчению этого положения могло бы стать удаление от двора его шотландских фаворитов, к которым он слишком щедр. Роберт был обеспокоен, понимая, что это предложение нацелено на него, как на главного фаворита.

Он тотчас же отправился за советом к Овербери, который разделял его беспокойство. Том напомнил ему, что Роберт, будучи фаворитом короля, нажил слишком много высокопоставленных врагов и что первый из них – старый государственный секретарь, лорд Солсбери.

– Тебе нужно действовать осторожно, Роберт, – сказал Том, – иначе Солсбери добьется своего. Если тебя отправят в Шотландию, это конец всему.

– Я боюсь Солсбери.

– А кто не боится? Он – выдающийся политик, и Яков это знает. О, как бы мне хотелось присутствовать при твоем разговоре с королем! Ты должен дать ему понять, что он не должен давать спуска парламенту. Иначе они возьмут верх и нанесут тебе удар.

– Но даже если король распустит парламент, это не даст ему денег, которые ему нужны.

С минуту Овербери помолчал, потом сказал:

– Должен быть способ получить деньги без помощи парламента. Яков верит в божественное право королей, поэтому не откажется сделать попытку им воспользоваться.

– И какой же это способ?

Овербери немного поразмыслил.

– Ну, с одной стороны, при дворе есть много богатых людей, которые не могут похвастаться знатным происхождением. Они бы многое отдали, чтобы получить титул. Почему бы королю не начать продавать титулы? Это принесет ему неплохой доход.

– Замечательная идея! – воскликнул Роберт. – Я сразу же сообщу о ней Якову.

– Не торопись. Выскажи эту мысль как бы случайно, словно она только что пришла тебе в голову.

– Я так и сделаю. Ты – умница! Что бы я делал без тебя?

* * *

Королевские министры стали подумывать, что Карр гораздо хитрей, чем они предполагали. Король распустил парламент, когда пошли слухи, что его члены требовали вернуть некоторых шотландцев в их страну. Положение стало бы чрезвычайно неловким для Роберта Карра и Якова, если бы парламент издал указ об изгнании фаворитов.

Это было шоком для королевских министров, так как они полагали, что из-за неотложной нужды в деньгах король не сможет обойтись без их помощи. Более того, только рассудительный Солсбери сумел помешать королю отправить самых несговорчивых министров в Тауэр.

Стало попятным, почему король вдруг решил обойтись без помощи парламента. Поговаривали, что у него возникла новая идея, которую предложил ему Карр.

Любой состоятельный человек, желающий стать баронетом, может получить титул, если пожертвует чуть больше тысячи фунтов в королевскую казну.

Это предложение было принято всей страной. Деньги потекли рекой, и, если баронетов стало слишком много, короля это мало заботило.

Он был доволен своим умным Робби, который сумел придумать план, как добыть желаемое своему старому папочке и старому сплетнику.

* * *

Яков пришел в ужас.

Он вызвал к себе Роберта, а когда тот пришел, велел запереть двери своих покоев.

– Я чую в этом предательство, – заявил он.

– Ваше величество, умоляю, успокойтесь! – просил Роберт.

– Я не могу избавиться от подозрения, что это еще один из их трусливых заговоров. Ты слышал, что произошло?

– Леди Арабелла сбежала из Барнета.

– Да, мальчик. Сбежала на всех парусах. Я приказал, чтобы за ней в Дувр послали корабль. Но если она доберется до Франции и спрячется там, откуда мы сможем узнать, какие черные замыслы вынашивает она… и этот предатель Уилл Сеймур?

– Ваше величество, я уверен, что ей не дадут достигнуть Франции. Мы ее поймаем и привезем назад!

– Из тебя получается прекрасный утешитель, мальчик. Но вот так и начинаются заговоры. Мне они во сне снятся, Робби. Мне снится, что снова заложили порох в подвалы и что те, которые хотят убрать меня со своего пути, как однажды пытались Рутвены, снова что-то замышляют. Пока мне везло, Робби. Но логика говорит, что это не всегда будет продолжаться.

Яков думал о министрах своего парламента, которые недавно выступали против него. Что они задумали? Не воспользуются ли они возможностью сплотиться вокруг Арабеллы? Даже если она и не желает начинать войну, они заставят ее. Из нее выйдет неплохая подставная глава заговора. А кто может сказать, сколь честолюбив Уилл Сеймур?