Дарители. Книга 2. Короли будущего - Екатерина Соболь

И тут принц, который тяжелым взглядом следил за всем этим, нагнулся к Генри и отрывисто сказал:

– Ладно, хватит глупостей, перейдем к делу. Мне все равно, как ты будешь искать корону. Но если бы мне вдруг стало хоть немного интересно, я бы понятия не имел, как ты собираешься это делать.

– Ты всегда тратишь так много слов, чтобы задать простой вопрос? – огрызнулся Генри. Он ненадолго забыл про корону, а теперь все это опять на него навалилось, и он вдруг понял, что и сам не знает, где искать. Особенно теперь, когда понял, какое большое и странное место этот дворец. – Буду слушать чутье.

– Чутье выдумали те, кто не умеет думать. Удачи, – фыркнул принц. – Я, кстати, составил план. Со списком из сорока трех пунктов.

– Удачи. Списки выдумали те, кто не соображает без них, – пожал плечами Генри, не без удовольствия глядя, как у принца вытянулось лицо.

Генри еще раз оглядел зал. Все продолжали злорадствовать насчет девушек, без аппетита распиливать свою еду и украдкой поглядывать на него. Он вспомнил, как весело было у бездомных во время праздника, и понял, что эти, кажется, веселиться не умеют. Генри уже наелся, и ему не терпелось приступить к поискам; он будто спиной чувствовал, как утекает время.

– Долго еще тут сидеть? – спросил он Уилфреда.

– По правилам, еще не меньше часа, чтобы успеть обсудить все новости. Вы куда? Неприлично вставать из-за стола, когда старшие еще едят!

– У вас тут слишком много правил, а мне пора заняться делом.

Генри поднялся и, не оглядываясь, пошел к выходу. Взгляды упирались ему в спину, как ножи, и он со стуком захлопнул за собой дверь. Двое в золотых куртках попятились – желание вставать у него на пути покинуло их еще вчера. Генри отошел подальше и для начала попробовал самый легкий способ поиска короны.

– Хочу попасть туда, где она спрятана. Выведи меня, – приказал он.

Свернул в первый попавшийся коридор – и через пять минут оказался на том же самом месте. Дворец не желал ему такой простой победы. И Генри зашагал вперед, уходя все дальше в переплетение коридоров. Вокруг было столько красивого и странного, что первое время он останавливался на каждом шагу, но потом перестал. Ему казалось, что голос отца подгоняет его, шепчет на ухо: «У тебя так мало времени, ты ведь не знаешь, когда начнет сбываться мое предсказание. Может быть, через три дня, а может, за следующим поворотом коридора». Генри пытался его не слушать, повторял себе, что справится, что он наследник Сиварда, что, если нашел Сердце, найдет и корону. Но дворец казался бесконечным, заброшенным. Генри бродил по нему несколько часов и ни разу не слышал шагов или голоса, будто дворец нарочно выводил его в самые пустынные свои углы. И не было вокруг ничего, похожего на подсказку.

«За дверью ждет тебя ответ, коль ты найти его готов». Да тут сотни дверей! Генри сжал кулаки. Он хвастался принцу, что чутье его выведет, но чутье молчало. Этот бессмысленный поход так его вымотал, что он едва держался на ногах и, в конце концов выбившись из сил, остановился в галерее, вдоль стен которой белели статуи. Правда, хватило их почему-то только на половину зала, дальше вместо них на стенах шли деревянные таблички с именами.

Генри стоял рядом с последней статуей, у которой, единственной из всех, почему-то не было головы. Он мельком глянул на имя, выбитое у каменного подножия, и вздрогнул: «Освальд». Так вот что это за фигуры. Древние правители королевства.

– Ты хочешь снова стать королем. Я точно знаю, – тихо сказал он, глядя туда, где у статуи раньше было лицо. От встречи с отцом, пусть даже каменным и безголовым, Генри стало так тяжело, будто его что-то душило. – Но как ты это сделаешь?

Его отец был последним перед тем, как Сердце исчезло, а потом никто уже не умел делать такие красивые каменные фигуры. Люди могли только коряво писать имена умерших королей на табличках. Раз Сердце вернулось, люди снова всему научатся, но когда? И что для этого надо сделать? А вдруг Сердце погаснет раньше? Генри запустил обе руки в волосы и постоял, согнувшись, посреди галереи. Ему казалось, что все эти древние каменные лица смотрят прямо на него, мрачно и насмешливо, будто говорят ему: «Какой из тебя герой! Ты ничего не можешь. Один раз тебе повезло, Барс помог тебе, но большего ты не заслужил, выскочка, тебе нечего тут делать».

И Генри бросился прочь не оглядываясь, будто каменные короли правда могли видеть его жалкое бегство. Он толкнул плечом узкую дверь в конце галереи, и она вдруг подалась. Он вылетел в сад и опустился на порог. Солнце ударило в глаза, и он уперся лбом в колени. Каким надо быть болваном, чтобы решить, что найти корону будет просто только из-за того, что он наследник Сиварда. До него вдруг дошло то, что вчера в приступе безумной, самодовольной решимости он упустил из виду: он никогда не нашел бы Сердце, если бы все вокруг ему не помогали. Один он никогда не ушел бы так далеко. И он произнес то, чего никогда не сказал бы две недели назад, то, чему никогда не учил его отец. Отец, который повторял ему: «Каждый сам за себя».

– Помоги мне, – пробормотал он, уже сам не зная, к кому обращается: к дворцу, к Барсу, к своим друзьям, к Тису, который умер и стал частью всего. Это ведь, в конце концов, волшебное королевство, кто-то же должен его слышать. – Я не могу сделать это один. Мне нужна помощь.

Он еще договаривал последнее слово, а в саду уже захрустели ветки, и чья-то фигура мелькнула среди деревьев. Кто-то торопливо пробирался через заросли, и Генри вскочил. На секунду ему показалось, что он сейчас поймет что-то очень важное, что-то из стихотворения, нацарапанного в книге Тиса, но шаги удалялись, и Генри, ни о чем больше не думая, бросился вдогонку.

Человек в темном плаще с капюшоном мчался через сад, с таким свистом и треском отводя с дороги ветки, что не замечал погони. Обгоревшая крепостная стена неуклонно приближалась, вот только ничего похожего на ворота тут не было – беглец несся прямо в глухую стену. В последнее время Генри всякого насмотрелся и приготовился к тому, что человек сейчас пролетит сквозь нее, а он так и не узнает, кто это был. Но беглец вдруг упал на колени и лихорадочно начал выдергивать сухие прошлогодние стебли, растущие под стеной. Капюшон упал с его головы, и Генри замер.

– Агата?

Та подскочила и уставилась на него. Она была еще с гладкой утренней прической, но от остального – удобного платья, башмаков и большой сумки – ее придворные друзья пришли бы в ужас.

– А ты… – Общение никогда не было его сильной стороной, но сейчас Генри постарался. – Эти ваши утренние развлечения – тот еще ужас, но… Не убегай опять. Куда ты пойдешь? Твоя лавка сгорела, и… Ну… Тут хоть есть где спать и еды вроде хватает. Не беги, ладно? Мы же друзья, и я хочу…

Агата вдруг рассмеялась, подскочила к нему и обняла. Генри так растерялся, что замер, не зная, куда девать руки, – а Агата тем временем отстранилась, зачерпнула снега и вывела на темной от времени стене три влажные, осыпающиеся буквы: «д», «а», «р». Ее лицо сияло так, будто Агата вопила бы сейчас от восторга, если бы не была немой.