Крокодил из страны Шарлотты - Иоанна Хмелевская

– Я бы ничуть не удивился, – философски заметил Дьявол. – Но вроде бы нет. Зато доктор из-за этой твари не смог сделать вскрытие.

– Неужели у вас больше нет врачей?

– Все загружены, а в последнее время даже выше головы. К тому же майор предпочитает иметь дело с доктором Гржибеком, впрочем, это его право. Доктор Гржибек еще в то утро сделал бы вскрытие, но он имел дело с быком, вот и пришлось Алиции ждать своей очереди. Знать бы, что так случится, конечно, подсуетились бы. Лишь на следующий день за нею пришли, но ее уж и след простыл. Все это время в морг никто не наведывался. Маловероятно, чтобы тело выкрали днем, скорей всего, либо в первую, либо во вторую ночь. Вот и все, что мы об этом знаем.

– И майор не ищет ее? – возмутилась я.

– Еще как ищет! Но пока результат равен нулю. Только не вздумай говорить с ним на эту тему, я тебе ничего не сообщал!

Мне не хотелось на эту тему даже думать, не то что говорить. К тому же мое богатое от природы воображение сразу подсовывало мне этого дурацкого быка, несущегося по полю с заарканенным автомобилем. Не хотела бы я оказаться на месте этого Гржибека! Такое кого угодно может с ума свести. О нет, пусть разбираются сами, я умываю руки!..

Да к тому же у меня и своих загадок хватает. Почему, например, Алиция таилась со своими страхами и вообще со всем этим делом? Объяснение напрашивается лишь одно: тут замешан не просто знакомый, а очень близкий и дорогой ей человек, ради которого она готова была выжидать, даже с риском для жизни, пока он не выкарабкается из передряги. Допустим, что она поставила ему срок. Допустим, что он уже отошел от аферы и она искала возможность сообщить о ней куда следует, потому-то ее и убрали. Самое логичное объяснение. Покрывать преступников в ее планы не входило, она ведь становилась тем самым сообщницей. Наверняка ломала себе голову, как бы половчее раскрыть преступление, оставаясь при этом в тени. Обращаться в милицию ей оказалось не с руки, об этом она мне сама успела сообщить. Как и о том, что собирается скрыться, – очевидно, так ей было удобнее передать куда следует информацию. Это, кстати, подтверждало мою догадку о близком человеке.

Если уж держаться последовательной линии, да еще соблюдать порядочность, то надо действовать таким образом, чтобы Алиции не в чем было упрекнуть меня с того света, то есть чтобы небезразличная ей особа осталась в стороне. Знать бы еще, кто это, ну да ладно, попробую вычислить по ходу дела.

На всякий случай я составила себе внушительный список всех ее друзей, родственников и знакомых, о каких только вспомнила, а потом стала одного за другим вычеркивать. Пытаясь влезть в ее шкуру, примерить на себя все ее симпатии и антипатии, я настолько увлеклась, что включила в кондуит даже тетку, вот уже два месяца как почившую в бозе. Алиция поддерживала со своей теткой самые близкие отношения, была привязана к ней больше, чем к сестре. Даже будь эта дряхлая, полупарализованная дама еще жива, надо обладать чересчур изощренной фантазией, чтобы вообразить ее пособницей наркомафии.

После смерти тетки на попечении Алиции оказалась теткина подруга, состоявшая с Алицией в каком-то дальнем свойстве. Эту свойственницу я на всякий случай не вычеркнула – мало ли что, вдруг у нее есть сын или дочь, сбившиеся с пути праведного. Критерий отбора у меня был один – отношение Алиции к данной особе, независимо от того, насколько она сама по себе подозрительна.

В результате в моем списке остались наши датские благодетели, подозревать которых было все равно что подозревать самого датского короля. Остался Гуннар – состоятельный, респектабельный архитектор, человек законопослушный до мозга костей, с ангельским сердцем. Прямо-таки идеальный тип для злодея… Остался Збышек, уж точно ни в чем не повинный, осталась сестра Алиции, один незнакомый мне мужчина, о котором я понаслышке знала, что Алиция в младые лета питала к нему слабость, и еще трое других ее приятелей. Одного из этой троицы я вписала и оставила в списке с тяжелым сердцем и тяжелым вздохом.

Лешек Кшижановский. Близкий, постоянный, верный друг Алиции, наш коллега по профессии, обаятельнейший человек, которому и я горячо симпатизировала. Алиция всегда питала к нему уважительные, дружеские и бог весть еще какие чувства. Никогда в жизни она ни в чем бы его не подвела. Значит, и я должна на том стоять…

Перебирая все это в памяти, я вдруг вспомнила, что ведь Лешек ездил в Данию! За несколько месяцев до меня. Перечисляя майору бывавших там соотечественников, я совсем выпустила его из виду – очевидно, заклинилась на тех, которые жили там в мою бытность. И очень хорошо, что забыла, пока не поговорю с ним сама, упоминать не стану.

Дополнив список Михалом и собой, я отложила его в сторону. Сейчас не до частного сыска, следствие и без меня раскручено на полную катушку. Меня теперь больше занимало другое: под взломанной дверной рамой милиция обнаружила следы радиоаппаратуры; к сожалению, там же они и обрывались. Я-то считала, что следы эти указывают на Копенгаген – у всех тамошних таксистов я видела микрофоны, кажется, для связи с диспетчерской.

– Они переговариваются нормальным голосом, даже ничего не поднося к губам, – объяснила я майору. – Нас все время тянуло откликнуться – казалось, что они обращаются к нам. Кстати, прекрасно прослушиваются голоса диспетчеров, наверное, так же, как на другом конце – голоса пассажиров. Видно, у них там отличные усилители.

Майор в ответ только кивнул головой и вздохнул. А потом на всякий случай откомандировал на нашу Хмельную весь свой персонал, временно переквалифицировав в коммунальных служащих. Под видом проверки теплоснабжения они прочесали там все кухни, в результате чего в одной был обнаружен отменно сработанный самогонный аппарат, а в другой – нелегально забитая свинья. Только и всего.

Дьявол тоже без дела не сидел – воодушевленный почерпнутой из справочников информацией, дважды устраивал контрольные досмотры всех международных продуктовых грузов – как государственных, так и частных. В итоге на железнодорожном и воздушном транспорте воцарилась жуткая неразбериха, а в одной банке с домашним свекольником была обнаружена парочка браслетов червонного золота.

Маляра удалось отыскать в течение двух дней, о чем Дьявол сразу же поставил меня в известность.

– У этого вашего маляра, судя по всему, много чего на совести, – озабоченно хмурился он. – Строит из себя идиота. Ничего не знает, ничего не помнит, понятия не имеет, кто такая Алиция, и, кажется, вот-вот заявит, что в жизни не держал в руках кисти.

– Может, это не тот маляр? Как его зовут?

– Барцишевский.

– Шутишь? – изумилась я. – Антоний?

– Он самый.

– Так я его знаю как облупленного! Два года с ним работала. Исключено, Барцишевский – мастер экстракласса, всякие махинации ему ни к чему. Будь спокоен, честным трудом он зашибает столько, сколько нам с тобой и не снилось. Хочешь, я сама с ним поговорю?

Подумав, Дьявол с большим энтузиазмом принял мое предложение, попросил только подождать, пока он не переговорит с майором.