Кремль 2222. Северо-Запад - Дмитрий Силлов

— Готово, — сказал серв. Вторично чавкнул лифт — и передние манипуляторы робота протянули мне «Форт» без малейших следов удара мечом, рассчитанным на то, чтобы просекать стальные доспехи.

— Лихо, — сказал я, извлекая из рукояти пустой магазин и вставляя полный. — Спасибо.

— Хорошему хозяину — хороший серв, — прохрипел робот и, шустро перебирая ногами, засеменил к трупу меченосца.

Хрясь!

Жвалы легко перекусили лодыжку, и стопа мертвеца вместе с драным ботинком отправилась в приемник — туда же, где только что побывал мой пистолет. Стиральная машина внутри робота заработала с торжествующим надрывом. Понятное дело, жрать не работать.

Стальные челюсти работали словно шнековая мясорубка. За полминуты практически весь труп был перемолот на аккуратные бифштексы и препровожден в брюхо серва. Одна только голова осталась, которую робот брезгливо отбросил в сторону. После чего принялся за второй труп.

Я поднял остывший фламберг и направился к тому ходячему пугалу, которому я прострелил колени. Надо было вытрясти из нападающих информацию насчет того, с какой это радости меня решили замочить средь бела дня ни за что ни про что. Для таких целей и обломок меча сгодится, не поганить же «Бритву» экспресс-допросом.

Но я просчитался. Из нижней челюсти пугала торчала рукоять длинного кинжала, в навершии которой скалился маленький стальной череп. Н-да, символично. Похоже на ритуальный кинжал для самоубийства. И на ритуальный удар, одновременно пробивающий и язык, и мозг. Мол, лучше умру, но ничего не скажу. У второго мертвеца, отделавшегося травмой только одной коленной чашечки, в голове торчал такой же кинжал. Мог ведь, по идее, уползти. Надо же, какие мы гордые… Хотя кто знает. Не исключено, что соплеменники этих уродов не лечат раненых, а как нефункциональных членов общества медленно и печально разделывают на бастурму. В таком случае, конечно, кинжал предпочтительнее.

Обломком клинка я развернул тряпки, закрывающие лицо самоубийцы.

На меня глядела жуткая маска. Я видел подобное лишь однажды, когда взбесившийся медведь ударом лапы снял лицо с черепа одного из дрессировщиков. Куски мяса, кое-как налепленные на кости. И глазные яблоки без век. Правда, в данном случае с узкими вертикальными зрачками.

— Дамп — вкусная еда, — проскрипел робот. — Серв может вырезать хозяину лучший кусок.

— Спасибо, обойдусь, — сказал я.

Значит, вооруженное пугало в этих местах называется дампом. Что ж, подходящее название для живой мусорной кучи, которой не откажешь в стремительности, живучести и кровожадности.

Как и серву, кстати.

Кровищей было забрызгано все вокруг, а сам робот залит ею по глаза. И ему это явно нравилось.

— Много еды, — бормотал он, кромсая очередной труп. — Хороший хозяин.

Интересно, как в него столько влезает? Уже третий труп хомячит и, похоже, останавливаться не собирается. Поневоле вспомнился старый прикол: «Желудок котенка не больше наперстка. Поэтому литр молока находится в нем под давлением».

Из брюха серва выпала окровавленная подметка. Неудивительно, ботинки у меченосца были полное дерьмо.

— Весьма польщен, — сказал я, присаживаясь на кусок бетонной ступеньки, до которой не долетели кровавые брызги.

По моему тону робот понял — что-то не так. Выронил откушенную кисть руки и подбежал ко мне.

— Что хочет хозяин?

Блин, прям как в древнем мультике: «Что новый хозяин надо?»

— Ничего не хочет, — сказал я. — И вот что, членистоногий, я тебе не хозяин. На тебя тут, я смотрю, спрос имеется, и воевать за тебя с каждым встречным боевым роботом я не намерен. Короче, ты мне ствол починил, я тебе дампов наколошматил, считай, мы в расчете. Найдешь себе какого-нибудь ржавого ящера, пусть он с тобой носится.

— Биологические боевые машины и охотники-рексы не кормить сервов, — тихо сказал робот. — Сервы подбирать за ними то, что останется. 864Соl765А просит хозяина не гнать его…

Последние слова меня разозлили. Паук всерьез считал меня киборгом — и все из-за какой-то невесомой паутинки у меня под черепом! Кому такое понравится?

— Нет, Колян, — сказал я, поднимаясь со ступеньки. — Тема закрыта.

И, обогнув трупы двух рексов, отправился туда, куда шел до этого. На северо-запад, оставив позади мрачную громаду комбината дампов и красного от крови робота обслуги. Думаю, с такой кучей свежих трупов он некоторое время прекрасно проживет и без чьего-либо покровительства.

* * *

Дома, дома, дома… Бетонные коробки, вернее, то, что от них осталось. И деревья. Много деревьев. Целый лес вокруг, поглотивший и разрушивший мощными корнями фундаменты зданий. Если напрячь воображение, то можно понять, как умирал тот или иной дом.

Вот это здание точно завалили деревья-мутанты. Будто специально годами подводили под него узловатые корни, и в один прекрасный момент оно просто завалилось на бок, роняя прямо на улицу верхние этажи.

Это развалила ракета или крупнокалиберный снаряд. Рвануло точно посередке — и здание сложилось внутрь. Только первый этаж остался более-менее целым, и тот пророс гигантскими сорняками, мало уступающими в размерах деревьям.

А вот это сохранилось. Удивительно… Даже табличку пластиковую пощадило время. Правда, частично. «Улица …мского поля» — разобрал я на серо-синем фоне осколка, чудом уцелевшего на стене. Н-да… Было много лет назад какое-то «…мское поле», была улица, люди жили. Теперь ни поля, ни людей, ни улицы — одни руины. И огромные сорняки с хищными ветвями, только успевай уворачиваться. И не просто сорняки, а уже целый лес. Призадумаешься, стоит ли лезть туда или же все-таки обойти…

Между тем хищный лес стал гуще. Здесь он явно победил жалкие следы рухнувшей цивилизации. Лучше было бы действительно обойти эту чащу от греха подальше. И в другое время обошел бы я ее с удовольствием. Но кто его знает, какую площадь она занимает и сколько времени понадобится на этот обход? А меня ждут в крепости.

В общем, достал я «Бритву», врубил фонарь и шагнул в темноту вековых мутантов, что переплели свои корни и ветви в единую, практически непроходимую стену.

«Практически» — это значит, что проходы имелись. Правда, больше похожие на ловушки. Вон в одной до сих пор болтается скелет какой-то твари, из которой дендрохищники выпили все соки. Только лохмотья высохшей как пергамент шкуры на костях и остались…

Я шел вперед, работая ножом где надо и где не надо. Тень ли от фонаря метнулась, показалось ли, или же реально гибкая ветвь попыталась захлестнуть мою шею — по-любому удар, удар, удар… И очередной шаг вперед.

В общем, просвет между деревьями появился очень вовремя. Я вывалился из чащи с обрубком гибкой ветки на шее, которая все еще пыталась меня задушить, и весь с ног до головы в гнилостно-зеленой крови живых деревьев.

— Ну, суки… — прохрипел я, сдергивая с себя живую удавку. При этом я имел в виду отнюдь не хищных дендромутантов, а тех, кто много лет назад превратил Землю в планету смерти. У кого-то амбиции возобладали над мозгами — и вот результат.