Тевтон - Александр Авраменко

Едва взошло солнце, еще не успел развеяться рассветный легкий туман, упавший на остывшую за ночь траву, как выставленные по периметру наблюдатели подали сигнал. Протяжный, заунывный звук рога пронесся над базой, подхваченный в десятке мест. Рев заставлял людей вскакивать с лежанок, с термоматрасов, расстеленных прямо на земле, торопливо протирать глаза и облачаться в защитные костюмы. Проверка оружия и боезапаса, ледяная вода в лицо, чтобы окончательно проснуться, несколько глотков горячего настоя из термосов, приготовленных дежурной сменой поваров, батончик энергетика в рот и – бегом к месту построения своего подразделения. После короткой переклички – вновь бегом, к позициям. И уже в окопах и блиндажах перевести дух, унять дрожащие от выплеска адреналина руки.

Разъемы приводов – в гнезда, излучающие блоки тяжелой защиты – в стационарную сеть, над восстановлением которой всю ночь трудились выжившие после нападения саперы. Подземный реактор начал выдавать дополнительные тераватты энергии, максимально усиливая защитное поле.

Курт уже был полностью готов к бою, привычно спокоен и пристегнут к креслу, чтобы в случае попадания его не ударило о борт боевого отсека. Щелкнул клавишей, провел последнюю перекличку своего подразделения перед боем. В этот момент на его раухер пришло сообщение из штаба обороны базы: запущенные еще ночью беспилотные разведчики сумели наконец передать картинку вражеского лагеря, пробившись через сплошную завесу помех. Вальдхайм быстро расставил машины на передовой линии восточного направления, откуда, судя по полученным снимкам, ожидалась атака. Сам пока решил оставаться в резерве, на случай, если понадобится ликвидировать прорыв либо оказать артиллерийскую поддержку.

Чужаки начали атаку через тридцать минут после того, как в лагере тевтонов объявили тревогу. Так что и кнехты, и канониры, и другие специалисты успели занять свои позиции и приготовиться к отпору. Кое-кто даже успел перекусить. Да и люди немного успокоились, привели в порядок нервы.

Вначале пошел ракетный обстрел. Десятки, сотни выстрелов с закрытых позиций из расположения вражеского лагеря. Огненные трассы работающих двигателей исчертили розовеющее небо, словно небрежный художник. А их попадания показали, что и разведчики остроухих не зря ели свой хлеб, или чем там они питались.

Били по узловым точкам линии обороны, по опорным пунктам, временным складам, скоплению техники и пехоты. Те самые пресловутые шариковые заряды, смертельно опасные для любого человека и не приносящие вреда тяжелому пехотинцу Ордена, закованного в толстую металлопластовую броню с миомерными мышцами и сервоусилителями. Такой бронекостюм выдерживал прямое попадание снаряда мелкого калибра в упор, а уж осколок, или, как в данном случае, пластиковый или свинцовый шарик для такой сбруи был не опаснее гороха. Особенно учитывая, что большая часть зарядов сгорала в энергетическом барьере. Тем не менее Курту, сидящему за толстой бронеплитой, слышать цокот плющившегося металла было не очень приятно.

Обстрел ракетами, несущими шариковые заряды, продолжался минут десять, после чего чужаки сменили тип боеприпаса, перейдя на противобункерные и зажигательные боеголовки. И здесь врагу начала сопутствовать удача. Пехота сразу понесла потери и в людях, и в вооружении. Зажигательная смесь чужих обладала невероятной температурой горения. Металлопласт начинал плавиться, от жара закорачивались линии связи и энергопередач, иногда детонировали боеприпасы.

Но всему бывает предел. Особенно, когда нападающий вынужден экономить на всем, поскольку его склады и базы находятся на другой планете. Так что остроухие долго обстреливать кнехтов не могли. Нечем было бы повторить атаку, буде защитники отобьют нападение.

Курт приник к обзорному экрану танка. Обстрел стих пять минут назад, и пехота выбиралась из укрытий, вновь занимая позиции. Брат Олдржих грамотно построил систему укреплений, заняв круговую оборону. Солдаты могли спокойно перемещаться по сети окопов и ходов сообщений от одной горячей точки к другой. Свободу маневра командующий им обеспечил. Вся артиллерия крупного калибра собралась в центре, орудия тщательно замаскировали и запретили открывать огонь до особого распоряжения. Батальонные же и ротные орудия вместе с мелкокалиберными автоматическими многоствольными зенитками расставили непосредственно в первой линии, укрыв в замаскированных блиндажах.

Предусмотрел Брат и возможность отступления: бронетранспортеры и грузовики находились под землей, в уцелевшем продуктовом складе, загруженные под завязку. В случае невозможности удержания позиций личный состав должен был организованно, по команде, отступить по частям, оставив небольшой отвлекающий заслон, к ближайшему оазису, чтобы перейти к партизанским действиям против врага. Словом, все было организовано четко по учебникам и наставлениям.

Один Вальдхайм выбивался из привычной схемы, расставив свои танки по углам периметра обороны. Обычно их сосредотачивали компактной группой для создания ударного кулака. Но это на первый взгляд. А вообще «Левиафаны» находились на одинаковом расстоянии от намеченной заранее точки прорыва и в случае приказа могли организовать острие атаки почти мгновенно – в течение трех – пяти минут максимум. Наука покойного Лансдорфа не прошла для гауптмана даром…

– Идут!

Возглас в мгновение ока облетел позиции, пронесся ветерком по передатчикам. Враги двинулись в атаку. Около десятка огромных, нелепых сооружений, сверкающих в лучах солнца, с опоясывающими корпус широкими гусеницами и массивной башней. К удивлению Курта, внимательно рассмотревшего на максимальном увеличении потенциального противника, данные механизмы ничем, кроме танков, быть не могли, но надстройки были квадратными, да еще увенчаны двускатной крышей с закручивающимися вверх краями. А вот орудия, торчащие из башен, внушали почтение. И намного больше калибром, чем у машин гауптмана. Правда, ствол почему-то оказался очень коротким – в пару калибров длиной.

А еще на память Курту пришла странная аналогия. Будучи сопливым кадетом, он посетил гроссмейстерскую Кунсткамеру Гроссбурга. Там, среди прочих экспонатов, стоял древний панцеркампфваген[17], попавший на Тевтонию при Переходе. Один из подарков Господа истинно верующим. Так вот ромбические очертания танка чужаков были словно скопированы с той машины…

Между тем противник приближался. Донесся непонятный ритмичный шум, уловленный чуткими внешними микрофонами. Вначале Вальдхайм не понял и лишь потом сообразил, что это варварская музыка. Враги наступали под марш, исполняемый неведомыми инструментами! И тут его осенило: чужаки определенно язычники, хуже того – враги Истинной Веры! Во всех легендах говорилось, что те, кто противостоял Братьям Ордена в легендарной Святой Земле, где хранился Гроб Господень, тоже вели сражения под музыку и барабаны! Значит, это сражение – новое испытание, которое Сын Божий посылает истинно верующим. И их Крестовый Поход на Фобос – тоже истина!.. Курт торопливо осенил себя крестом, а губы зашевелились, беззвучно вознося благодарственную молитву Пречистой Деве Марии.