Найти в себе силы - Элла Фельдбуш

— Ляль, да я и не думала обижаться! — воскликнула Светка. — Просто решила, что тебя теперь клубы и все такое не интересуют. Вот и не звоню, чтобы не мешать.

— Звони! Звони обязательно!

— Ага! Уж мы с тобой замутим.

Девушки разошлись, довольные друг другом. Света так и не догадалась, что послужило причиной Лялиного отличного настроения. А Лялька была просто, без затей счастлива. Все шло на лад. Скоро в училище первые зачеты — но ведь у нее великолепная память, и она все знает лучше остальных. Мама с папой тоже успокоились. К тому же она только что помирилась с лучшей подругой. И мучиться этой ночью не придется…

Действительно, на этот раз спалось Ляле превосходно. Впрочем, как и еще на протяжении недели. Жизнь казалась раем, впереди открывались сотни манящих перспектив. Выбирай — не хочу! Сокурсницы в училище уже ее не сторонились: подобралась замечательная компания, с которой она даже пару раз ходила в какое-то кафе. Проблемы рассасывались сами собой. А события трехмесячной давности не приходили на ум вообще.

Одним прекрасным утром, любуясь на выпавший за окном первый снег, Ляля извлекла заветный пакетик и с прискорбием выяснила, что, как ни соскребай и не вытряхивай оттуда порошок, хватит его еще максимум на сутки. Денег на следующую порцию не было. Вернее, были, но — у родителей. Беспроигрышный вариант с дорогой покупкой уже использован. Тем более что никакого костюмчика нет и в помине: Ляля пообещала родителям продемонстрировать его на свое совершеннолетие, а пока, мол, это сюрприз. Больше такой номер не пройдет, надо придумать что-нибудь новенькое.

Судьба благоволила к Ляле. В памяти неожиданно всплыл разговор папы и мамы — собственно, подобные разговоры происходили дома с завидной регулярностью. Евгений Львович непрестанно намекал, что в современном мире нельзя все свое внимание уделять музыке. А дочери определенно не помешала бы толика лингвистических знаний. Разумеется, в прекрасной Лялькиной гимназии ее научили бегло говорить по-английски. Однако Лялин папа считал, что «нынче по-английски говорит каждая собака, вне зависимости от страны проживания». В свое время на семейном совете решили, что вторым Лялиным иностранным станет французский. Предполагалось, что уроки дочери Евгения Львовича будет давать его старый знакомый. Ляля тогда бурно радовалась, мечтая о будущих романтичных поездках в Париж. Увы, после пары уроков папин друг скоропостижно уехал за границу. Пока искали хорошего репетитора, прошло много времени, и Ляля успела забыть даже то, что когда-то с таким удовольствием учила. Разумеется, преподаватель-профессионал мог бы быстренько поправить дело. Но как раз пришла пора поступать в вуз, и все свободное время Ляле приходилось отдавать подготовке в Гнесинку. Однако папа свою идею так и не оставил, и Лялька об этом знала.

Мама как раз позвала всю семью обедать. На кухне весело посвистывал чайник. Алла Николаевна накрыла стол уютной цветастой скатертью. Затем из шкафа был извлечен Лялин любимый, нежно-голубой сервиз. Девушка сочла это за добрый знак и тут же развернула атаку:

— Мам, пап, представляете, что я сегодня узнала! В двух шагах от института открываются курсы французского языка! Помните, как меня Филипп Соломонович мучил?

— Да неужели? — Папа приподнял брови. — Да здравствует торжество современного образования!

Мама, как раз наливавшая дочери солянку из симпатичной супницы, нахмурилась:

— Неплохо. Это курсы для начинающих?

Тут Ляля заулыбалась, как будто приготовила родителям особенно приятный сюрприз:

— Конечно! Хотя есть группа и для тех, у кого уже имеется какая-то подготовка. Но мне же это не грозит! — Она засмеялась. — Говорят, там преподаватели — французы! Здорово, верно? Правда, не все так просто. Тут одна проблема…

— Аллочка, отбивная пахнет просто дивно! — заметил папа, уже приступивший ко второму блюду. — Так какая же проблема, Ляля? Все проблемы решаемы!

— Эти занятия кучу денег стоят. — Ляля потупила глаза. — Кошмар какой-то! То есть сами курсы не такие уж дорогие. Но там просят оплачивать за три месяца вперед. Чтобы ученики серьезнее к учебе относились. — Последнее утверждение самой Ляле показалось полной чушью, но, как известно, слово не воробей…

Алла Николаевна вздохнула:

— Может, не такая уж большая сумма требуется? Женя, образование — это святое! Ляля, не волнуйся, уж на что, на что, а на учебу у нас деньги будут всегда.

Обрадованная Ляля назвала сумму, значительно больше предыдущей. Родители вздохнули, решив, что языки в наше время стоят дорого. Мама еще раз спросила дочь, хватит ли ей названной суммы, и довольная Ляля уверенно сказала «да».

Денег и впрямь хватило, чтобы запастись кайфом по меньшей мере на две следующие недели. Правда, возникла небольшая проблема: по вечерам приходилось в определенные часы уходить из дома, имитируя посещение занятий. Однако в родном городе всегда есть куда податься. О том, что когда-нибудь свое знание французского придется продемонстрировать, Ляля особенно не задумывалась. Она уже научилась жить исключительно сегодняшним днем: раз наркота есть, значит, все хорошо.

С того памятного дня, когда Ляля дрожащими руками насыпала свою первую в жизни дорожку, прошло чуть больше месяца. Дозы все росли, а кайфа становилось все меньше и меньше. Но Ляля практически не осознавала, что подсела на героин, причем плотно. «Наркотическая зависимость» по-прежнему оставалась каким-то абстрактным и малопонятным словосочетанием. И уж к ней-то оно ну никак не могло иметь ни малейшего отношения. Ляле казалось, что наркоманы — это какие-то мрачные, оборванные и опасные люди со шприцами в руках, которым решительно на все наплевать. А у нее были друзья, была музыка и приличные оценки в институте — так о чем волноваться? Девушка не думала о будущем, а время шло неумолимо.

В итоге очередной пакетик был пуст и предлоги для того, чтобы взять у родителей деньги, закончились. Ляле предстояла ночь без допинга. Но в самом страшном сне она не могла бы себе представить, что ее ожидает. Ей не удалось даже лечь, не то что уснуть. Несколько часов девушка просто ходила из угла в угол, как зверь в клетке, стараясь при этом не стонать. Не дай Бог, родители что-то услышат… Страшно подумать, что будет, если они узнают правду. Теперь Ляля понимала, как наивны были ее предположения, что, если вдруг не будет денег, она легко сможет избавиться от власти всесильного порошка. Ее трясло всерьез, даже температура полезла вверх. Все ее косточки, все суставы словно пропускали через мясорубку. Болела каждая клеточка тела, даже волосы, ногти, кожа. Ужасно ныли зубы и глаза. В какой-то момент Ляля просто рухнула на кровать, ее охватило жуткое отчаяние. Кто знает, что с ней происходит? Может, она вообще эту ночь не переживет. Боль не отступала, и Ляля вскочила и вновь принялась кружить по комнате. Отчаяние сменилось злостью: Ляля ненавидела весь мир, а в особенности тех ублюдков, которые так беспощадно над ней надругались. Если бы эти сволочи не сломали ей жизнь, разве она хоть раз прикоснулась бы к героину? Значит, и нынешние мучения тоже их рук дело. Обессиленная, Ляля упала на стул, опустила голову на руки. Зажмурившись, она представила себе рожу Сявы, искаженную мукой, страшной мукой, словно его тело выжимают, пилят, режут на мелкие кусочки. Хоть бы он почувствовал то, что она ощущает сейчас. А Кирилл… А Кирилла надо убить. Хладнокровно, ударом ножа в сердце. Нет, это слишком просто. Сначала его бы следовало четвертовать…