Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма - Олег Владимирович Ракитянский

проникать в массы прежде всего местного крестьянства, испытывающего последствия проводимого польским режимом процесса подавления национального самосознания – «ополячивания» и «окатоличивания».

В отношении поставленного перед ним правительством ЗУНР задания его роль раскрыта в брошюре «У.В.О.», изданной пропагандистским Отделом ВО-абвер: «УВО является организацией, для которой только интересы Украинской Нации есть и будут решающими в её деятельности… Как организация, которая осуществляет свою деятельность на западноукраинских землях (выделено О. Р.), считает своим долгом проводить уже плановую подготовку революционного восстания против польских захватчиков. В этой подготовке обращает она тщательное внимание на все те возможности, с которыми придётся встретиться Украинскому Народу в случае самостоятельного восстания, так же как и в случае конфликта Польши с её соседями или при возникновении гораздо большего мирового конфликта…Украинская Военная Организация, которая поставила перед собой задание предвидеть общенациональное восстание украинского народа против захватчиков и как организация, которая проводит конкретную подготовку этого восстания на западноукраинских землях…» (выделено О. Р.)[123].

Из приведённого абзаца брошюры следуют важные акценты работы ВО-абвер:

1. Организация была призвана бороться с оккупантами только в интересах украинской нации (под оккупантом подразумевалась исключительно Польша). То есть иные нации и народности, составляющие население западноукраинских областей, являются второсортными, и в будущем «суверенной и соборной» их ожидало лишение равных прав и возможностей по сравнению с «титульной нацией»;

2. В брошюре, можно сказать «Украинском манифесте» (подобие «Коммунистического манифеста»), указано, что деятельность ВО-абвер (УВО!!!) распространяется только на территорию западноукраинских земель (выделено О. Р.). То есть уже в начале 20-х годов руководители правительства ЗУНР, как представляется, не без помощи консультантов из абвера, чётко определили диапазон деятельности военной организации. И никогда не путали её планы и задачи с целями правительства УНР в Польше (т. е. С. Петлюры), не в пример Е. Коновальцу, который пытался «сидеть на двух стульях» (работать на Е. Петрушевича и на С. Петлюру);

3. Деятельность ВО-абвер, исходя из приведённого в «манифесте» текста, имела конкретную направленность – подготовка украинского населения к восстанию против польской администрации, в том числе в условиях возникшей войны, как локальной, так и мировой. Восстания, именно вооружённого. В рамках этой установки на ВО-абвер возлагались обязанности по формированию боевых подразделений восставших (повстанцев), прообразом которых могут служить «повстанческие отряды и армии», существовавшие на территории Надднепрянщины в 1920–1921 гг. То есть для них необходимо было организовать закупки и поставки оружия и иной военной амуниции из-за границы в значительных объёмах. Вот почему Е. Коновалец придавал такое важное значение консолидации сил ССО, так как надеялся перехватить эти поставки в интересах своей структуры. Но при этом планировал направить созданные вооружённые подразделения не на восстание, а на очередную интервенцию в Советскую Украину.

Возможное объяснение его поступков, как мы уже ранее писали, лежит в обычных политических амбициях «керманыча», а также той роли, которая была ему отведена и прописана германской разведкой на многие годы вперёд. Полковник не мог не понимать, что, помогая Е. Петрушевичу и правительству ЗУНР добиться де-юре и де-факто возрождения республики, он обрекал себя на второ- и третьестепенные роли в руководстве нового государственного образования, а возможно, и отстранение от правительственных должностей, так как одновременно работал на «предателя» ЗУНР – С. Петлюру, о чём было известно диктатору. Однако в этом положении он уже оказывался и при М. Скоропадском, и при С. Петлюре, и вновь «расходовать» свой жизненный потенциал ради «второстепенности» было безрассудной затеей. На фоне имеющихся претендентов на украинскую (не путать с «галицикой») «булаву» себя он видел только в качестве «гетмана Украины». Так о себе мнил Евгений Михайлович, а ему потакали и сдабривали лестью, распаляя его самомнение, генералы Сект, Гренер, начальник абвера полковник Гемп. Мы допускаем, что мнение последних Е. Коновальцу дополнительно разъяснил Р. Яри, который популярно озвучил и денежные ставки за предоставление разведывательных материалов;

4. В свете конкретных установок, изложенных в «манифесте», по-новому раскрывается роль Е. Коновальца как «керманыча» Львовской экспозитуры; как политического приверженца С. Петлюры, скрепившего союз подготовкой и проведением «Второго зимнего похода», а также позиционированием себя в качестве лидера-борца за независимую Украину, но не ЗУНР. Принципиальные расхождения по последнему пункту с диктатором Е. Петрушевичем в конечном итоге стоили ему должности «керманыча» в декабре 1922 г.;

5. В данной брошюре не изложены пункты, посвящённые разведывательной работе Львовской экспозитуры ВО-абвер в интересах германской разведки. Отсутствие указанных кардинальных позиций по этому вопросу, т. е. его сокрытие от членов ВО-абвер, безусловно, может свидетельствовать прежде всего о том, что все вышеперечисленные тезисы «манифеста» являются всего лишь пропагандистским прикрытием основной деятельности Краевой резидентуры ЗУНР.

Что касается противопольских акций на ЗУЗ, то на протяжении всего 1922 года было осуществлено около 2300 выступлений против местных властей. Но большая их часть носила спонтанный и неорганизованный характер. То есть никакого отношения к ним ВО-абвер не имела. При этом украинские национальные и диаспорные историки до сих пор пытаются приписать Краевой экспозитуре не принадлежащие ей акции протеста украинского населения. В большинстве своём заслуга в подъёме антипольских выступлений принадлежит коммунистической партии западной Украины (КПЗУ) (то есть Коминтерну – О.Р.). Об этом был прекрасно информирован диктатор ЗУНР. Данное положение вещей позволило Е. Петрушевичу (в конце 1922 г. – О.Р.) в разговоре с А. Мельником выразить своё крайнее недовольство полковником Е. Коновальцем[124].

По истечении года некоторые лица, разделяющие позицию правительства ЗУНР в эмиграции, считали, что заслуги ВО-абвер оказались значительно скромнее, чем ожидалось. По их мнению, одна из причин этого таилась в том, что «…руководство Краевой экспозитуры ЗУНР, которое готовило и осуществляло акции 1922 г., вместо того чтобы «…вести свою специальную военную работу…», проводило собственную политику, отличную от политики правительства ЗУНР. Такой курс негативно сказался на противопольских акциях, которые не переросли в национальную революцию и всенародное восстание против польского господства»[125].

К сожалению, мы опять сталкиваемся с желанием наиболее авторитетного украинского специалиста-историка А. Кентия, не вдаваясь в особое рассмотрение исторической проблемы, перелистнуть страницу прошлого и оставить всё как есть. Почему бы не поинтересоваться в архивных фондах Украины, какую именно «…свою политику, отличную от политики правительства ЗУНР…» проводил Е. Коновалец и почему она «…сказалась на противопольских акциях … которые не переросли в революцию и всенародное восстание…»?!

В ответ на саботажные акции украинского населения власти Польши учинили погромы различных местных обществ, союзов и других национальных организаций. События легко могли привести к народному восстанию. Однако по причине несвоевременного обеспечения созданных повстанческих отрядов оружием и боеприпасами этого не произошло. По воспоминанию члена Начальной команды ВО-абвер О. Навроцкого: «…тогда во Львове, в доме “Сельского хозяина” состоялось совместное заседание представителей правительства ЗУНР и Начальной команды УВО (выделено О. Р.).