Шпионы и все остальные - Данил Корецкий

– Хорошо иметь свое жилье, – вздохнул Рудин. – Сам себе хозяин, никто на улицу не выгонит. И район хороший, тихий.

– Я вообще-то в другом месте живу, на съемной. Здесь редко бываю.

– Почему? – удивился Леонид.

– Моей девушке тут не нравится…

– Избаловал, значит…

– Она и была балованной. Ты-то как со своей невестой?

– Невеста тили-тесто, – вздохнул Рудин. – Я же ей уже сказал, что, мол, разбогател, что свадьбу красивую сыграем, квартиру купим. А вместо этого – реанимация, богатство тю-тю… Короче, свинтила моя Машенька в неизвестном направлении.

Некоторое время оба молчали.

– Ты чего пришел? – ровным голосом спросил Леший.

– Просто, – сказал Рудин. – Давно не видел.

– Соскучился?

– Ага.

Оба знали, что это неправда.

– А как нашел? Я здесь долго не жил. И сейчас второй раз за месяц заглянул.

– Очень просто. Просидел неделю на скамейке напротив подъезда. Повезло.

Кофеварка зашипела, забулькала, выплюнула на плиту желтоватую пену. Леший поднялся, убрал ее с огня, налил кофе в крохотную чашку. Рудин отхлебнул – чуть не поперхнулся. Будто кусок бурого угля проглотил.

– Ясно мне теперь, как ты от пьянки спасаешься!

Он рассмеялся.

– Крепче только спирт бывает!

Леший медленно и торжественно тянул свой чай. На шутку не отреагировал.

– Как наши? – спросил Рудин.

– Зарембо охранником в солидной фирме, – сказал Леший. – Видел его как-то мельком. Смотрел на меня, как солдат на вошь… Но счастливым он не выглядел. Хотя, говорят, хорошую квартиру купил, жениться собирается… Красавчик Ринго то ли шофер, то ли охранник у бизнесвумен. И остальные – кто где… – Он закурил сигарету, сделал несколько длинных затяжек, стряхнул пепел в чашку с кофе. И добавил: – Думали, со слитком будет у каждого счастье. А где оно? Полосатый в могиле. Ты без шиша в Мытищах своих сидишь…

– А ты сам?

Леший махнул рукой.

– Не во мне сейчас дело. Хотя… Не знаю. Замес какой-то нехороший попёр с нашим золотом. Я как чуял тогда, на «Старой Ветке»… Зря позарились. От ворованного богатства одни неприятности.

– Разве? – Рудин усмехнулся. В углу рта обозначился еще один шрам. – А по-моему, все богачи воруют. И живут припеваючи.

– Это другие люди, Леня! У них мозги по-другому устроены, все вокруг схвачено… И масштабы другие – не потягаешься. У нас у каждого по куску золота на полмиллиона баксов! Раньше я думал, что это – до хрена! – Леший невесело усмехнулся. – А когда кинулся – даже хорошую квартиру не купишь… Не говоря про дом… А у этих ребят по пять домов в России и еще шесть за кордоном!

Рудин опустил кончик незажженной сигареты в кофе и наблюдал, как темнеет и набухает бумага.

– Полмиллиона – это если в банк сдавать. А вчерную продавать – хорошо, если триста тысяч зелеными… Да еще попробуй обналичь металл, чтобы тебя ФСБ за жопу не взяло и братки не подкараулили, как нас на ночном шоссе! Да еще срочно, да еще одним куском!

– Вот-вот! – кивнул Леший. – А всякие олигархи – Трепетовы, Хренопетовы и всякие прочие – миллиардами ворочают и никаких проблем не испытывают. И в ментовку их не вызывают…

– А тебя вызывали? – быстро спросил Рудин.

– Вызывали. У скупа одного мой телефон нашли. Хорошо, опер знакомый оказался, не стал душу выворачивать. А чего ты так встрепенулся?

Рудин вытянул шею, потер холку, скривился.

– До сих пор болит, зараза… У меня тоже проблемы. Я по куску отпиливал и давал Дуде…

– Что за Дуда?

– Знакомый, дальний, его никто не знает. Парень вроде ничего, надежный, соображает. Он у себя в гараже переплавлял в такой аккуратный слиточек, как ювелиры лом, знаешь? Потом нес к скупам, деньги мне, я ему процент отстегиваю. Все довольны. А потом со скупками трудно стало, он хотел цыганам сдать, а их всех наркоконтроль хлопнул, золотишко нашли. Вдобавок он в этот раз переплавлять не стал, понес как есть… Его и стали раскручивать: откуда отпилил? Где взял металл такой чистоты? Закрыли на двое суток, «наседку» подсадили… Хорошо, я его инструктировал на этот случай…

Рудин замолчал и снова стал растирать шею.

– И что дальше? – не утерпел Леший.

– Непонятно. Отпустили пока. Только вряд ли отстанут. У него и обыск делали, и соседей допрашивали, и следят, он говорил. Наверное, телефоны слушают, короче, землю роют. Они ищут источник особо чистого золота, дело серьезное, такое просто так не закроют… А через Дуду могут на меня выйти.

Рудин встал и вышел из кухни. Через минуту донесся шум воды из ванной комнаты.

– Я тебе вот что скажу, Леший. – Он начал говорить еще в коридоре. Вернулся, бросил полотенце на спинку стула и сел на прежнее место. – Бывают люди, которым богатство само в руки лезет. Они не чувствуют никакого удивления, никаких там угрызений, типа что они кому-то должны… Вообще никакой философии не разводят. Спокойно жрут, жиреют и размножаются. А бывает наоборот. Капнет в кои веки золотой дождик, две-три капли попадут на темя, и всё – а там уже паника! Караул! Пинцет полный! Что-то не то! Замес пошел!.. И дождик, понятное дело, идет капать в другое место. Нах ему всякие психи сдались? Вот посмотри на меня, Леший. – Рудин положил руки на стол, выпрямился, приоткрыл в напряженной улыбке свой щербатый рот. – Меня тогда чуть не прикончили из-за этого золота. Я вылетел через лобовое и валялся в десяти метрах от машины, башка в кровище, пасть в кровище, руки-ноги на узел. Эти х… подумали, наверное, что если даже жив еще, то сам загнусь. А может, просто хотели с трассы поскорее убраться. Но мне повезло. В Полосатого двигатель въехал, раздавило в секунду – а мне повезло. Я выжил. Слитки наши накрылись, товарища потерял, чуть мозги последние не отпил. Но выжил. И больше того – я готов попробовать еще. Насрать на все трудности, на ментов, на все наши предчувствия! Понял? Я хочу спуститься и взять остальное, сколько смогу унести! Пока еще можно! Пока все не накрылось ох…енным золотым тазом! Это последний шанс изменить жизнь!

Леший слушал его и думал, что хорошо бы все-таки выпить водки, чтобы снять тоску. Нет, он и сам обо всем это думал-передумал. И не один раз. А толку-то что от этих мыслей?

– Я тебя хорошо понимаю, Леня, – сказал он неожиданно спокойно. Даже сам удивился. – Все понимаю. Ладно. Смотри, что у нас получается. «Тоннель» расформирован, другого спецподразделения для работы на подземных коммуникациях еще не придумано. По крайней мере, мы об этом ничего не знаем. Значит, никто, кроме нас, на «минус двести» пробраться не сможет. Нам и карты в руки. Верно?

– Все верно.

– И стальную решетку, которой шахту «Бухенвальда» заварили, мы все равно перепилим, так?