Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

выделяться ни знатностью, ни богатством, ни ученостью, ни близостью к скинии — принадлежностью к сословию священников и левитов. Бог выбирал того, ко­го Он Сам желал. И мотивы такого выбора часто остава­лись неясными и современникам, и автору библейского повествования.

Так, например, повествуется о призвании на судей­ство Гедеона, спасшего израильтян от кочевников-ма- дианитян, которые семь лет грабили народ и управляли страной, потому что «сыны Израилевы стали опять де­лать злое пред очами Господа» [Суд. 6:1]. Когда израиль­ский народ раскаялся в вероотступничестве и взмолился «к Господу на мадианитян», был послан ангел Господень в Офр к дубу, которым владел Иоас, потомок Авиазера, из­раильтянин. Следует иметь в виду, что для Ветхого Завета ангел Господень и Сам Господь часто — синонимичные понятия. Ангел-посланник есть до неразделимости точ­ный образ Первообраза. Таковым, по всей видимости, был, по убеждению авторов Библии, и Адам до грехопа­дения. Но вернемся к Книге Судей.

Сын Иоаса Гедеон тайно от грабителей-мадиани- тян выколачивал тогда пшеницу в точиле. «И явился ему Ангел Господень и сказал ему: Господь с тобою, муж сильный!» Гедеон вопрошает ангела, почему, если Господь с израильтянами, их притесняют мадианитяне и нет из­бавляющего, как в древности, когда Господь не оставлял народ Свой. «Господь, воззрев на него, сказал: иди с этою силою твоею и спаси Израиля от руки мадианитян; Я по­сылаю тебя» [Суд. 6: 14]. И вот тогда Гедеон и раскрыва­ет свое «общественное положение». Потрясенный тем, что он предызбран в избавители народа, Гедеон отвеча­ет Господу: «Господи! как спасу я Израиля? вот, и племя мое в колене Манассиином самое бедное, и я в доме отца моего младший». Но все эти внешние признаки первен­ства, как оказывается, не важны для судьи. На свой вопрос Гедеон слышит от Господа: «Я буду с тобою, и ты поразишь мадианитян, как одного человека» [Суд. 6:16]. Юноша со­мневается, что для скромного молодого человека впол­не естественно, и просит знамения, подтверждающего его высокое призвание. Несколько знамений даются ему, и вскоре действительно Гедеон всего с тремя сотнями воинов разбивает мадианитян в долине Изреельской. После этого до своей смерти он является судьей Израиля.

В истории Гедеона летописец вновь подчеркивает, что он был пророком Господним и судьей, но никак не ца­рем. После победы над врагами израильтяне предложили Гедеону: «Владей нами ты и сын твой и сын сына твоего, ибо ты спас нас из руки мадианитян». Но Гедеон отвер­гает это предложение: «Ни я не буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами; Господь да владеет вами» [Суд. 8: 22-23]. Власть судьи не в том, что он владеет на­родом — такова власть царя, но в том, что судья имеет на себе «Духа Господня» [Суд. 3: 10]. Он верный посланник Творца и открывает волю Божию тем, кто вопрошает его о ней. Потому для судьи не важны родство, знатность, бо­гатство и все прочие социальные отличия. В Библии не­мало случаев, когда специально подчеркивается низкое происхождение, бедность, молодость будущих избран­ников [Исх. 4: 10; 1 Цар. 9: 21]. Очень и очень часто «си­ла Божия в немощи совершалась». Одним из наиболее чтимых судей Израиля и вовсе была женщина — Девора, жена Лапидофова, хотя в то время жена в некоторых от­ношениях приравнивалась к имуществу домовладельца, и, уж по крайней мере, всем прекрасно было известно, что не муж сотворен от жены, но жена от мужа. И, однако же, к живущей на горе Ефремовой, между Рамою и Вефилем, Деворе приходили со всей страны «сыны Израилевы на суд» [Суд. 4: 5]. Она призывала старейшин, вождей и вое­начальников, объявляла им волю Божию и направляла на богоугодные дела.

Судейская власть, если реконструировать ее по Библии, — это богоданная (харизматическая) власть, лишенная всех материальных рычагов властвования. В распоряжении судьи нет средств насилия, принужде­ния. Его власть не материальна — она духовна. И прини­мать ее, повиноваться ей может только тот, кто обладает чувством присутствия близ себя силы Божией. Судье — шофету повинуются не из страха, но только следуя го­лосу совести, ведению правды, справедливости. Разница между царем и судьей такая же, как между подоходным налогом, принудительно отчуждаемым государством, и добровольным даянием милостыни нищим.

Но вновь, как и в более ранние времена библейской истории, вся эпоха судей — это постоянные уклонения народа в непослушание воле Божией, в служение иным богам: «Судей они не слушали, а ходили блудно вслед других богов и поклонялись им... как скоро умирал су­дья, они опять делали хуже отцов своих, уклоняясь к дру­гим богам, служа им и поклоняясь им. Не отставали от дел своих и от стропотного пути своего» [Суд. 2: 17,19]. За такие отступления следовали кары от Господа, подоб­ные нашествию мадианитян перед призванием Гедеона. Страдая, израильтяне раскаивались в содеянном и проси­ли помощи у Бога, и Он вновь посылал им судью. Судей таких в Ветхом Завете насчитывается двенадцать.

Примечательно, что народ Израиля постоянно соблаз­няется в эпоху судей царской властью, «как у других на­родов». Жить с царем кажется спокойней. Царский ве­нец, как мы помним, израильтяне предлагают Гедеону, но безуспешно: судья решительно отвергает это предложе­ние. Узурпатором на несколько лет становится Авимелех, сын Гедеона от наложницы, но бесславно гибнет при оса­де крепости Тевец. В эту эпоху судейская власть сохра­няется в Израиле, так как судьи остаются, несмотря на некоторые проступки, на высоте своего служения и тем спасают народ, постоянно склоняющийся к различным гибельным действиям.

Летописцы Израиля, равно как слушающие и вни­кающие в летописи люди, были убеждены, что в ту эпо­ху царем Израиля был Сам Господь [1 Цар. 8: 7], который управлял народом через Им поставленных судей. А та­кой Правитель в первую очередь требовал веры и в Него, и в Его царственную власть над Своим народом. И пока в народе сохранялась, хотя бы отчасти, хотя бы в раская­нии и гонении, живая вера, судейская форма правления могла существовать.

Некоторые библеисты XIX века придерживались взгля­да, что представление о Яхве как единственном Царе вто­рично по отношению к институту царственности и отра­жает послепленный идеал теократии. Так, Ю. Велльгаузен писал: «В то время существовала теократия, и оттуда эта идея в идеализированном виде была перенесена на ран­ние времена»[28]. Это мнение было оспорено и, как убеди­тельно показал почти через сто лет Ф. Лангламе[29], пред­ставление о Яхве как Царе не является теологической концепцией послепленного периода, но действительно восходит к домонархической эпохе. Именно в ранних, домонархических преданиях особенно сильно была вы­ражена вера в то, что Яхве, без всякого посредства чело­века, должен владеть Израилем — Своим «наследствен­ным