Мятеж против Ельцина. Команда по спасению СССР - Владимир Исаков

С этими мыслями я пришел на заседание Президиума Верховного Совета и выступил там за то, чтобы не поднимать истерику, действовать в рамках Конституции: немедленно созвать Верховный Совет РСФСР и начать подготовку чрезвычайного Съезда РСФСР, потребовать созыва высших органов власти Союза ССР. Самое опасное, что может быть — столкнуть армию и народ. Надо избежать напрасных жертв».

Отвлекусь ненадолго от своего дневника. Такова была моя позиция в дни переворота и сегодня я от нее не отказываюсь. Да, правовой путь разрешения конфликтов не столь эффектен, громких аплодисментов и международной славы не принесет, но на этом пути, уверен, мы избежали бы той ужасающей волны нестабильности, которая в конечном итоге разрушила страну.

В большинстве союзных республик попытка переворота со стороны ГКЧП была встречена сдержанно, если не сказать — равнодушно. Руководители союзных республик, конечно же, лучше других знали реальности своей страны и понимали, что в основе происходящего — борьба за власть и влияние между Ельциным и Горбачевым.

Непосредственной причиной распада СССР явилась не слабая и безнадежная попытка гекачепистов скрепить его силой, а действия победившего российского руководства, конфисковавшего Союз в качестве контрибуции. Вот тут-то, поняв что в Москве сменилась власть, суверенные республики заволновались, почувствовав настоящую угрозу своему суверенитету.

* * *

Возвращаюсь к страницам дневника. «19 августа. Около 10 часов — Все депутаты, которые находились в здании, собрались в зале Президиума. Заседание открыл А. В. Руцкой. Томительная пауза. Наконец, появился Р. Хасбулатов, который прибыл вместе с И. Силаевым из Архангельского.

Из стенограммы заседания:

«Р. Хасбулатов: Уважаемые товарищи! Вы знаете о событиях, которые произошли ночью. Мы с Президентом и премьер-министром с б часов работаем, обсуждая, анализируя эту ситуацию, связались со многими нашими регионами, крупными республиками, с крупными городами. Борис Николаевич пытался связаться с Президентом страны Горбачевым, его в Москве нет, нам сообщили, что он отдыхает в Форосе. Дозвонились до Фороса, но нам сказали, что он отдыхает и просили не беспокоить. Борис Николаевич пытался связаться с Янаевым, там сообщили о том, что он всю ночь очень интенсивно работал, прилег спать и просил не беспокоить. Вот такая ситуация.

Мы подготовили письмо или Обращение к гражданам России. Я хотел бы вам его зачитать, оно еще в рукописном виде. Как только я его зачитаю, потом попрошу размножить и передам прессе и членам Президиума».

Затем Хасбулатов зачитал Обращение трех руководителей, в котором признал незаконным пришедший к власти так называемый «комитет» и объявил незаконными все его решения на территории РСФСР. Необходимо обеспечить Президенту страны Горбачеву возможность выступить перед народом… Немедленно созвать чрезвычайный Съезд народных депутатов СССР… В конце заявления содержалось обращение к военнослужащим «проявить высокую гражданскую ответственность и не принимать участия в реакционном перевороте», а также призыв к всеобщей бессрочной забастовке.

Б. Исаев предложил обсудить заявление и наши дальнейшие действия на закрытом заседании Президиума. Р. Хасбулатов раздраженно отреагировал: «Никаких закрытых! Переворот объявлен разве закрытый? О чем вы говорите? Никаких закрытых!»

Я оглянулся: зал Президиума переполнен — депутаты, пресса, работники Верховного Совета. Каждое слово фиксируется батареей видеокамер.

В. Лукин, председатель комитета по международным делам, предложил проект постановления из двух пунктов: 21 августа — собрать внеочередную сессию Верховного Совета, 23 августа — внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР.

Р. Хасбулатов второй пункт не поддержал: «Внеочередной Съезд народных депутатов 23 августа вряд ли целесообразно проводить, товарищи. Вообще-то ведь не место. Вы посмотрите, какое тяжелейшее сейчас положение в народном хозяйстве. Сейчас, естественно, начнутся забастовки. Они и так начались бы, это однозначно. И в этих условиях путчисты обрекают народное хозяйство на глубочайший упадок. Это ведь надо понимать. Поэтому то, что мы созовем Съезд, это тоже очень существенный урон для народного хозяйства. Поэтому, наверное, созывать Съезд нецелесообразно…»

Второй пункт решили исключить и одновременно — усилить вводную часть, в которой дать политическую и правовую оценку действий союзного руководства как «реакционного переворота» и «государственного преступления». Проголосовали. Против двое: Б. Исаев и я, Ю. Воронин — воздержался. Формально решение не принято — не хватило голосов.

Р. Хасбулатов грубо напустился на Б. Исаева: «Казалось бы, что такой вопрос, где должно быть единство и то нет. Просто странно, Борис Михайлович, ваша позиция. Ну что значит «формулировка»? Взяли и отстранили Горбачева. Что значит «разобраться»? Что с вами «поработали» опять?»

С другого конца стола подал голос Югин: «Поскольку это будет очень интересно, мне кажется, те товарищи, члены Президиума, которые сегодня проголосовали против этого постановления и обращения, мне кажется, интересно было бы их просто послушать. Может быть, они и есть члены того будущего «Комитета»? Это очень интересно, потому что это уже позиция…» Принимается решение недостающие подписи собрать телеграммами.

Завершая заседание, Р. Хасбулатов вспомнил о созванной нами комиссии по подготовке Союзного договора:

«Товарищи, на этом давайте закончим. Но прежде чем закончить, хочу сказать вот что депутатам, которые приехали по Союзному договору.

Во-первых, хотел бы сказать, что комиссии Съезда по Союзному договору у нас нет. Она прекратила свое существование на третьем Съезде после моего доклада, когда Съезд поручил Верховному Совету довести это дело до конца и скорейшим образом завершить и подписать, и т. д… И даже помните, на прямой вопрос одного из депутатов ко мне как докладчику: «А что с комиссией?» — я сказал: «Так позвольте, комиссия на этом закончила свою работу. Спасибо». Было так? Было.

Поэтому то, что созвали, депутаты здесь оказались, это, может быть, даже лучше. Но в принципе не надо нам пытаться возрождать те органы, которые у нас не существуют.

Но сейчас, кстати, по Союзному договору одновременно, хочу сказать: вы знаете, почему, собственно, государственный переворот совершен? Потому что двадцатого объявлено было начало его парафирования, подписания и т. д. Правильно? Следовательно, надо было поторопиться. Одна из причин, я хочу сказать, особенно, может быть, это будет интересно для республик, как раз заключается в том, что там слишком много всего дано республикам и поэтому сейчас будут загибать палки именно вот в этом смысле…

Я неоднократно выступал в печати, но все-таки подавлять такими силовыми методами республики — это в общем-то действительно реакционное явление и, наверное, не самый лучший метод, отнюдь не метод подлинного решения, национальных проблем. Вот здесь тоже один из сильнейших аспектов той политики, которая сейчас навязывается. Это я специально говорю с тем, чтобы дать информацию».