Агиросион - Евгений Костюков

– Я тебе говорил, Изикейл, что мы нарвались на что-то крупное. Так, кто же, эти «они»?

– Может быть, вы отвяжете меня? Я не сбегу.

– Сомневаюсь, что стоит это делать.

– Брось, Аз. Давай отвяжем её, она готова сотрудничать с нами.

Азраил, выругался на своего мягкотелого напарника, и нехотя отвязал Клариссу, но не забыл надеть на неё наручники.

– Здесь холодно. Может быть, сядем в автомобиль?

– Не дави на жалость! Освежиться тебе будет полезно. Мышление будет трезвое. Так, что в твоих интересах, в короткие сроки рассказать, всё самое важное.

– Как ты можешь работать с таким человеком? – обратилась Кларисса к Изикейлу. На что тот, промолчал, лишь пожав плечами.

– Милая девушка, зубы то не заговаривай нам! У меня-то в машине плед есть тёплый, а ты синеть скоро станешь. – Скованная наручниками девушка, злобно глянула на Азраила, но всё же сдержалась, и начала рассказ.

– Зря вы не дали умереть Отто. Он далеко не тот, за кого себя выдаёт.

– Если ты будешь рассказывать то, о чём мы и сами прекрасно осведомлены, я быстро потеряю интерес к твоей персоне Кларисса.

– Хорошо. Тогда, с вашего позволения, я начну рассказ с предисловия. Я родилась в небогатой, фермерской семье. Может быть, мы и могли жить лучше, у нас было много земли, поля, урожаи. Но мне не повезло – отец был ленивым человеком, и вдобавок был любителем выпить. Естественно после обильных возлияний, доставалось всей нашей семье, особенно маме. Мне было её очень жаль. На ней лежала вся забота о детях, хозяйстве, урожаях. Естественно она одна не могла физически справиться со всем сразу, и мы старались ей помочь. Но этого было недостаточно, и порой что-то либо засыхало, либо случалась ещё какая-то неприятность. Отца это до ужаса злило, и он, с каждым разом, всё более жестоко обращался с мамой. Он её бил, закрывал зимой в холодном сарае. Доставалось всегда и мне, потому, что только я не просто помогала маме, а ещё и заступалась за неё. Так как у нас не было достаточного количества денег, все наши раны, лечила я, так и притянула меня к себе медицина. Я жаждала скорее окончить курсы медсестёр, и получив работу, увезти маму подальше от всего этого кошмара. Но вдруг, неожиданно для нас всех, отца как будто подменили. Это случилось, когда он повёз очередную скоромную партию кукурузы в город продавать. Обычно он уезжал не более чем на два дня. В тот раз он пропал на две недели. Мама думала даже, что с ним приключилась беда. Я мысленно надеялась, что так и было. Но, мои надежды не оправдались – через две недели, отец вернулся. Правда, это был совсем другой человек, не тот, которого мы все знали. Он приехал в дорогой одежде, на новом автомобиле, и в сопровождении незнакомых людей. Отец объяснил это всё, тем, что нашёл в городе хорошую работу, и теперь всё измениться. Он, говорил правду – всё изменилось, только вот не в ту сторону, в которую мы желали. Он стал ещё более жёстким, нам запретили покидать дом, запретили контактировать с людьми. В наш дом часто стали приходить подозрительные люди, и пока они находились с отцом, нам запрещено было покидать свои комнаты. Однажды, я ослушалась, и вышла из комнаты, у меня было назначено собеседование на курсах медсестёр. Проходя мимо гостиной, я услышала разговор, и не смогла удержаться. Я слушала, и мне становилось дурно с каждой всплывшей подробностью. Оказывается новая работа моего отца, заключалась в грабежах и убийствах, прикрываемых так называемым «очищением» заблудших, и порочных молодых людей и девушек. Это была целая подпольная организация, со своими правилами, и законами. Я в страхе обратилась к маме, пыталась уговорить её сбежать, но мы не успели осуществить задуманное. Отец узнал о наших планах, и наша судьба была предрешена. Отец сказал, что наши тела захватывает тьма, и ему необходимо освободить души, для последующего возвращения в новом обличии. Никакие уговоры, и вразумления на него не действовали. Через несколько дней проведённых в запертой комнате, за нами приехали. Меня и маму погрузили в фургон. Когда глаза привыкли к полумраку, я буквально, потеряла сознание. Вместе с нами там находились ещё несколько молодых парней, и девушек. Трое были сильно извиты, но живы, а ещё трое – скорее всего к тому моменту были мертвы. Я не знаю, что произошло дальше. Я пришла в себя от сильного удара, лёжа на обочине. Автомобиль попал в аварию. Мне повезло больше остальных, я видимо, вылетела через окно, и упала в густые кусты, которые и смягчили удар. Фургон перевернулся ещё несколько раз, и вылетел с дороги в пропасть. Не выжил больше никто. Я была в ужасе, не знала, что делать, и как быть.

– Почему же ты не пошла в полицию, Кларисса? Возможно, так удалось бы изначально поставить крест на этой организации. – Перебил рассказчицу, сомневающийся в правдивости девушки, Изикейл.

– Как бы я туда пошла, если всё время находилась взаперти? Да, и кто бы мне поверил? Отец перестал пить, всегда прилично был одет. Дома был относительный порядок. А я была невротичной, молодой девушкой, всё списали бы на гормоны, или ещё что.

– И, даже после аварии, ты решила молчать?

– Нет. Если бы вы меня не перебивали, я бы уже всё рассказала!

– Извини, больше не буду. – Смутился Изикейл.

– На место аварии, в скором времени приехала патрульная машина. Обнаружив меня, они начали расспрашивать, что, да как. Я всё им рассказала, про отца, про его новых друзей, про их страшные дела. Полицейские внимательно выслушали, а затем неожиданно набросились на меня, и забросив в багажник, повезли куда-то. Они оказались посланниками этой самой организации, и их прислали всё прибрать. С разбившегося фургона вытаскивали, и увозили тела тех, по кому было видно, что смерть наступила явно не от аварии. Это я уже потом узнала. Мне повезло, что они меня не связали. В темноте, наощупь, я нашла баллонный ключ, и, когда один из них открыл багажник, я наотмашь ударила его. Попала удачно, в висок. Он замертво рухнул. Пока второй опомнился, и выбежал из машины, я уже бежала по лесу, в котором они планировали меня убить. Так мне удалось скрыться. Пока пришла в себя, и немного успокоилась, уже почти стемнело. Я знала, что меня просто так не оставят в покое. Я решила бежать, и из-за страха быть пойманной, в полицию не обращаться. Несколько часов я добиралась до дома, и под покровом ночи, смогла забрать свои документы, немного денег, и кое-что из вещей. Так я оказалась предоставлена сама себе. Больше всего, я переживала потерю самого близкого человека – мамы, и жаждала отомстить. Но, что может сделать хрупкая девушка, против таких людей. Я смирилась, пристроилась на курсы, отучилась. И к счастью, меня приняли сначала на полставки, а потом и как основную медсестру в тот самый госпиталь. Прошло два года с тех пор, я, конечно, не могу запомнить весь этот ужас, мне сняться кошмары, но я приспособилась жить. И вот, однажды, несколько месяцев назад, в моё отделение поступила пациентка в коме. На первый взгляд, ничего не обычного. Но, когда я протирала ей спину, предотвращая пролежни, у меня всё повалилось из рук. На её плече был тот самый символ, как у папы, и у его компаньонов. Я поняла – она одна из них. Естественно, сначала я не предпринимала никаких действий, ведь был шанс, что я ошиблась, и могла пострадать ни в чём неповинная девушка. Но, через пару дней, к коматозной пациентке пришли посетители. И, к своему ужасу, одного из них я узнала, это был полицейский, который вёл машину, в багажнике которой я лежала. Внутри меня всё вскипело, и жажда мести полностью овладела мои сознанием. Я не могла думать больше ни о чём. Я дала себе слово, что моя мама, и моя семья, в общем, будут отмщены. Состояние девушки начало улучшаться, время на принятие решения неумолимо сокращалось. Я решилась. Я подгадала момент, когда мне выпала ночная смена именно в том отделении. Произведя некоторые манипуляции с аппаратами, к которым была подключена, одна из них, я ушла к другим пациентам, чтобы не вызвать подозрений. Сердце бешено колотилось, совесть уговаривала меня вернуться, и не дать ей умереть, но страшные воспоминания были сильней. Я вернулась в её палату, лишь спустя час. Несколько секунд, я медлила, стояла перед закрытой дверью, потом вошла. Всё было кончено – она умерла. Чтобы отвести от себя подозрения, я вновь включила аппараты, и подняла шумиху, делала непрямой массаж сердца, и прочие процедуры. Прибежавшие, дежурившие в ту ночь доктора, всячески пытались её реанимировать, но тщетно. Я была в истерике, доктора подумали, что я лишь переживаю за первую смерть пациента под моим присмотром. Но, всё было не так. Я была в ужасе от самой себя, я стала убийцей. Я знала, что, она плохой человек, но мне не было от этого легче. Но более всего, мне было страшно. Они могли узнать, что девушка умерла не совсем своей смертью. Я не хотела в тюрьму. Меня терзали внутренние переживания. Я уже подумывала о том, чтобы всё рассказать полиции, но всё это тревожило меня лишь до недавнего времени, до того самого дня, как в наше отделение не привезли Отто. Как вы понимаете, земля слухами полнится, и вся больница только и обсуждала жестокого убийцу, которого привезли к нам. Само собой, собирать сплетни, а тем более верить им – удел недалёких, и даже немного убогих людей. Поэтому, я решила лично проверить парня. Дождавшись, пока в палате, и около неё не останется докторов, а лишь двое охранников, которых я приняла за сообщников, я зашла туда. На вид это был обычный молодой парень. Но я знала, что искать. Слегка приподняв его, я осмотрела спину, потому, что именно там обычно располагался тот страшный знак. Спина была чиста. Я, с облегчением, выдохнула. Мне стало н по себе, от того, что могла убить этого беднягу. Из чувства вины, я решила поправить ему постель, и укрыть ноги, ведь пока я его осматривала, сдёрнула по неосторожности простыню. Поправив подушки, я приблизилась к ногам, и обомлела – на его правом бедре красовался всё тот же знак. «Он – убийца, и должен понести наказание!» – Так подумала я. Решив не экспериментировать, и пойти проверенным путём, я отключила аппараты, и поспешила удалиться, в надежде вернуться через час, и повторить тот спектакль, который сработал в первый раз. Но, увы, я просчиталась, и ваши люди успели забить тревогу. А зря, таким людям, не место среди нас.