Отблеск величия - Андрей Красников

— Но полковник сказал, что в армии нужны проводники душ, что мы…

— Нужны, — кивнула собеседница. — До поры до времени.

— Это бред. Для чего тогда меня куда-то отправлять? Можно взять и прирезать прямо здесь.

— На виду у толпы? Чтобы все твои друзья узнали о том, как именно ты умер? Чтобы кто-нибудь из них решил отомстить?

— Все равно бред.

— Это не бред, — лучница осторожно встала со своего места, после чего сделала неловкое движение и скривилась от боли. — Вот дерьмо… это не бред, Максим. Я лично застрелила двоих жрецов. Знаешь, когда наконечник попадает вам в сердце, вы умираете.

Когда Шенна ушла, я еще долго сидел на кровати, таращась в пустоту и пытаясь свыкнуться с новой реальностью. Ситуация выглядела абсурдной, слова женщины напоминали какой-то идиотский розыгрыш, но игнорировать их было очень сложно. В конце концов, никаких радужных иллюзий относительно местных жителей у меня давно не осталось — если уж совсем неподалеку от Алса-Хамры велась целенаправленная охота на жрецов, то почему здесь не могло происходить чего-нибудь подобного? Конечно, с точки зрения любого здравомыслящего человека такое отношение к имеющимся ресурсам выглядело клиническим идиотизмом, однако мне посчастливилось угодить в классическое средневековое общество, со всеми его пороками и суевериями. Нормы обычной земной логики здесь действовали далеко не всегда.

— Бред…

На одной чаше весов лежали речи полковника, не единожды утверждавшего, что армия ценит проводников душ и готова всячески их поддерживать. На другой — все остальное. Заработанная коллегами репутация, отношение простых солдат к моим собственным действиям, покушение, глобальные настроения толпы, а также атмосфера страха и недоверия, окружавшая меня с самого начала и лишь усиливающаяся со временем. Вдобавок, я не видел ни одной причины для того, чтобы недавно спасенная мною женщина решилась бы на откровенное вранье. Конечно, ее могли заставить, но такой вариант, по здравому размышлению, был ничуть не лучше озвученного.

— Дерьмо.

В конце концов дело решил крохотный и не совсем очевидный нюанс — я вспомнил о том, что полковник приказал мне отправиться в город сегодня вечером. Не днем, а именно вечером, когда значительная часть пути будет пролегать в сумерках, а любая засада станет гораздо более эффективной. Эта маленькая деталь убедила меня в том, что из Кашера действительно пора делать ноги — слишком уж серьезными проблемами грозила наивная вера в человеческую доброту, честность и порядочность.

Приняв окончательное решение, я абстрагировался от лишних мыслей и сконцентрировался на текущих проблемах. К сожалению, их в данный момент было выше крыши — сил для активных действий у меня почти не осталось, а вокруг лагеря хватало патрулей, способных отследить и поймать любого беглеца. Дезертировать среди бела дня в таких условиях имело очень мало смысла, красть лошадь и устраивать лихую погоню — тоже. Протекавшая рядом река опять-таки ничего не меняла — если раньше я мог воспользоваться невнимательностью часовых и сплавиться до безопасного места, то сейчас рядом с водой находилось очень много внимательных глаз.

— Значит, ночь… а до ночи меня заберут…

Складывалась патовая ситуация — чтобы вырваться на свободу, мне требовалась темнота, но именно в темноте меня должны были прикончить неизвестные убийцы. Соответственно, окно реальных возможностей уменьшалось до микроскопического промежутка времени. Или вообще до ноля.

Информации катастрофически не хватало. Но я знал, где ее получить.

— Чего тебе? — устало поинтересовалась лежавшая на раскрашенном бурыми пятнами тюфяке Шенна, когда я оказался в пределах видимости. — Дай отдохнуть.

— Всего пара вопросов. На прощание.

Женщина поджала губы, на мгновение отвела взгляд, но затем все же кивнула:

— Спрашивай.

— Меня не выпустят из лагеря одного?

— Нет. Поедешь с обозом.

— Как это обычно происходит?

— Будешь сидеть на последней телеге. Когда подъедете к лесу, она отстанет. Когда заедете в лес, тебя убьют, тихо и незаметно. Скажут потом, что ты хотел дезертировать. Или что на вас напали гаранцы.

— И все поверят?

— Да.

— Вот дерьмо. Не знаешь, как далеко заходят патрули? Я имею в виду обычных, которые следят…

— Не знаю.

— Понятно… а что бы ты сама сделала на моем месте?

— Не знаю.

— Понятно, — я тяжело вздохнул и отодвинулся от собеседницы. — В любом случае, спасибо за помощь.

— Мы квиты.

— Это да…

После визита и боевой подруге тактическая обстановка слегка прояснилась. Во всяком случае, у меня наконец-то возникло понимание того, что должно случиться и как можно этого избежать. Теперь дело было за малым — следовало тщательно подготовиться, отдохнуть, набраться сил, а затем воспользоваться теми шансами на спасение, которые еще оставались в моем распоряжении.

Следующие несколько часов прошли весьма тоскливо и однообразно — я околачивался возле столовой, ел все, что удавалось достать, затем возвращался в госпиталь, валялся на койке, думал о приближающемся вечере, проверял снаряжение, снова тащился в столовую…

Темпы выздоровления впечатляли — хотя совсем недавно меня буквально изрезали на лоскуты, раны успели затянуться и напоминали о себе лишь временными приступами тупой ноющей боли, а также бесконечной слабостью. Однако перемещаться с прежней скоростью, драться или делать слишком резкие движения я все еще не мог.

В таких условиях побег выглядел практически невыполнимой затеей. Но альтернативы ему попросту не было.

— Как себя чувствуешь? — спросил бесшумно подкравшийся ко мне целитель. — Уже ходишь?

— Так точно, мастер Шефар.

— Поговорим?

— Да, конечно.

Общение затянулось — собеседника интересовало все подряд, вопросы шли один за другим, так что мне приходилось аккуратно сдерживать этот напор, избегая лишних откровений и постоянно возвращаясь к медицинской теме. Знал я не слишком много, однако даже самые базовые сведения часто становились для Шефара настоящим откровением. В частности, он ничего не слышал про обеззараживающие свойства йода и понятия не имел о спиртовых растворах, хотя сам спирт местные алхимики давно открыли и время от времени использовали в своих опытах. Некоторые его даже пили, правда исключительно в научных целях.

Ощущая себя мудрым колонистом в стане дремучих аборигенов, я сообщил целителю рецепт водки, объяснил принцип спиртовых компрессов, наплел какую-то чушь об экстракции ценных веществ из различных трав, после чего счел миссию выполненной, сослался на усталость и тактично завершил дискуссию. Целителю это не слишком-то понравилось, но он явно был не самым плохим специалистом и понимал, что наседать на едва живого человека сверх меры нельзя. В итоге я дал обещание возобновить беседу при первой же возможности, после чего наконец-то оказался предоставлен самому себе.