Башня Ласточки - Анджей Сапковский

– В свое время я подозревал, что так называемая«проблема Вильгефорца» – обычная провокация. Что чародей или убит, илинаходится в неволе, а показушная и громогласная охота служит Дийкстре для того,чтобы очернить нас и оправдать кровавые репрессии.

– Я тоже так полагал.

– И однако… В Редании это не придали публичнойгласности, но я знаю от своих агентов, что Дийкстра отыскал одно убежищеВильгефорца, а в нем доказательства тому, что чародей проводил дьявольскиеэксперименты на людях. Точнее, на человеческих плодах и… беременных женщинах.Поэтому, если Вильгефорц поймал Цири, боюсь, дальнейшие поиски…

– Замолчи, черт побери!

– С другой стороны, – быстро проговорил Ваттье деРидо, глядя на изменившееся от дикой ярости лицо императора, – все этоможет оказаться демонстрацией, имеющей целью опорочить чародея. Это похоже наДийкстру.

– Изволь отыскать Вильгефорца и отобрать у него Цири!Дьявольщина! Работать, а не отвлекаться и плести кружева предположений. Вот чтонадо делать! Где Филин? По-прежнему в Гесо? Ведь он вроде бы «перевернул тамкаждый камень и заглянул в каждую щель». «Девушки там нет и не было». «Астрологошибся или лжет». Все это цитаты из его донесений. Тогда что он там до сих порделает?

– Коронер Скеллен, осмелюсь заметить, осуществляет невполне понятные действия… Свое подразделение – то, которое ваше величествоприказали ему организовать – он набирает в Мехте, в форте Рокаин, где заложилбазу. Этот отряд, позволю себе добавить, весьма подозрительная банда. Странноуже то, что под конец августа господин Скеллен подыскал известного наемногоубийцу…

– Что?

– Нашел наемного убийцу, которому приказал уничтожитьбуйствующую в Гесо разбойничью шайку. Дело само по себе, конечно, похвальное,но разве в этом задача императорского коронера?

– А в тебе, случаем, не говорит ли зависть, Ваттье? Ине она ль придает твоим донесениям красочности и пыла?

– Я лишь отмечаю факты, ваше величество.

– Факты. – Император резко поднялся. – Именнофакты я хочу видеть. Слышать о них мне уже наскучило.

День был действительно тяжелый. Ваттье де Ридо утомился.Правда, чтобы вконец не захлебнуться в незавершенных документах, у него былзапланирован еще часок или два работы с бумагами. Однако при одной только мыслиоб этом Ваттье начинало подташнивать. «Нет, – подумал он, – никакихсамопожертвований, никаких самопринуждений. А пойду я к Кантарелле, сладенькойКантарелле, с которой так славно отдыхается».

Долго раздумывать он не стал, а поднялся, взял плащ и вышел,полным отвращения жестом остановив секретаря, пытавшегося сунуть ему на подписьсафьяновую папку со срочными документами. Завтра! Завтра тоже будет день!

Он покинул дворец через черный ход, со стороны садов, ипошел по кипарисовой аллейке. Прошел мимо искусственного бассейна, в которомдотягивал свой сто тридцать второй год карп, выпущенный еще императоромТорресом, о чем свидетельствовала золотая памятная медаль, прикрепленная кжаберной крышке огромной рыбины.

– Добрый вечер, виконт.

Ваттье коротким движением предплечья высвободил укрытый врукаве стилет. Рукоятка сама скользнула в ладонь.

– Ты здорово рискуешь, Риенс, – сказал онхолодно. – Очень рискуешь, демонстрируя в Нильфгаарде свою обожженнуюфизиономию. Даже если ты – всего лишь магическая телепроекция.

– Ты заметил? А Вильгефорц гарантировал, что если ты доменя не дотронешься, то не догадаешься, что это иллюзия.

Ваттье спрятал стилет. Он вовсе не догадался, что это былаиллюзия, но теперь уже знал.

– Ты слишком труслив, Риенс, – сказал он, –чтобы появиться здесь своей собственной реальной персоной. Ты же знаешь, чемэто тебе грозит.

– Император все еще зол на меня? И на моего мэтраВильгефорца?

– Твоя наглость обезоруживает.

– К черту, Ваттье. Уверяю, мы по-прежнему на вашейстороне, я и Вильгефорц. Признаю, мы обманули вас, подсунув фальшивую Цириллу,но сделали это из лучших побуждений, из самых лучших, пусть меня утопят, если ялгу. Вильгефорц предполагал, что ежели настоящая пропала, так пусть уж лучшебудет фальшивая, чем никакой. Мы считали, что вам все равно…

– Твоя наглость перестает разоружать, а начинаетоскорблять. Я не намерен тратить время на болтовню с оскорбляющим меня миражем.Когда я наконец поймаю тебя в истинном виде, тогда побеседуем, к тому же долго,клянусь. А пока… Apage,[7] Риенс.

– Не узнаю тебя, Ваттье. Раньше, явись к тебе даже самдьявол, ты б не упустил случая проверить, нельзя ли тут чего-нибудь выгадать.

Ваттье не удостоил иллюзию взгляда, а вместо этого принялсярассматривать замшелого карпа, лениво перемешивающего водоросли в бассейне.

– Выгадать? – повторил он наконец, брезгливовыпячивая губы. – У тебя? Да что ты можешь дать? Настоящую Цириллу? Своегопатрона Вильгефорца? Или, может, Кагыра аэп Кеаллаха?

– Стоп! – Иллюзия Риенса подняла иллюзорнуюруку. – Ты сказал.

– Что я сказал?

– Ты сказал «Кагыр». Мы доставим вам голову Кагыра. Я имой мэтр Вильгефорц…

– Смилуйся, Риенс, – прыснул Ваттье. –Измени-ка очередность.

– Как хочешь: Вильгефорц при моей помощи выдаст вамголову Кагыра, сына Кеаллаха. Мы знаем, где он находится, можем вытащить его,как рака из-под колоды, в любой момент.

– Эва, какие у вас, оказывается, возможности-то. Нунадо же! Уж такие у вас хорошие агенты в армии королевы Мэвы?

– Испытываешь? – скривился Риенс. – Или ивпрямь не знаешь? Скорее всего – второе. Кагыр, дорогой мой виконт, находится…Мы знаем, где он находится, знаем, куда направляется, знаем, в какой компании.Тебе нужна его голова? Ты ее получишь.

– Голову, – ухмыльнулся Ваттье, – которая неможет рассказать, что в действительности произошло на Танедде.

– Пожалуй, так оно будет лучше, – циничнопроговорил Риенс. – Зачем давать Кагыру возможность говорить? В нашузадачу входит загладить, а не усугубить неприязнь между Вильгефорцем иимператором. Мы провернем дельце так, что все будет выглядеть твоей, иисключительно твоей, заслугой. Доставка в течение ближайших трех недель.