Войны мафии - Лесли Уоллер

Есть на свете и другие заблуждения, к числу которых следует отнести мнение, что водку невозможно распознать в дыхании и что крутить роман с пациенткой приятно и безопасно. Ленора Риччи никогда раньше не изменяла Винсу. Но ей казалось, что эта чудная теплая осень – особый знак ей лично, знак, что срок ее пребывания на земле истекает.

Винс на Карибах. Она в безопасности, если будет дома ко времени его обычного контрольного звонка. Ленора пришла на свидание с Базом, но сознание ее было лишь наполовину ясным. Вторая половина была подавлена, затуманена чувством вины: она собиралась предать свою лучшую подругу. За летние месяцы они с Эйлин сошлись так близко, как не случалось с ней даже в школьные годы. Глядя на лицо База, с каждым коктейлем все сильнее наливавшееся краснотой, она думала о своем страхе, о том, что ей придется обмануть Винса, чтобы остаться в живых, и что, заполучив здоровую, жизнеспособную клеточку доктора Эйлера, она осквернит и уничтожит брак Эйлин.

– Вы встречаетесь с другими пациентками тоже? – спросила она. Глагол «встречаетесь» использовался в манхэттенском, копулятивном значении.

Баз моргнул. Его пухлые щеки горели.

– Вы не пациентка, – сказал он шутливым тоном, цитируя старый фильм, – вы – мое мясо.

Не дождавшись улыбки, он подался вперед, словно собираясь прокладывать путь напролом, не надеясь на ее милосердие.

– Ленора, я никогда не испытывал такого...

– Такого – чего? Опьянения?

Он сделал вид, что обиделся. Но представление прервал бипер – Баз взглянул на часы.

– Мне нужно возвращаться на работу.

Он бросил на стол деньги и помог Леноре встать.

Провожая ее к выходу из бистро, Баз неотрывно смотрел на ее изящные икры, перетекающие в очень тонкие лодыжки, на туфли с очень высокими каблучками. Он почувствовал комок в горле. Он должен обладать этой женщиной. Должен! Слава Богу, его офис был совсем рядом, иначе он трахнул бы ее прямо у стены в гардеробе.

Боже, какая штука у него есть для этой крошки!

* * *

Эйлин знала по опыту – если Баз обещал задержаться, значит, явится не раньше полуночи. Она давно смирилась с этой неприятностью, поздними возвращениями с работы. У пациентов своя жизнь, и это неизбежно отражается на рабочем дне врача. Бывало и такое, когда за ним присылали среди ночи из одной из трех больниц, в которых Баз числился консультантом. А в остальное время... Зачем вести счет вечерним отлучкам мужа, если уж дневные часы он в буквальном смысле проводит в других женщинах? Баз возвращался домой, окутанный их ароматами. Эйлин едва удерживалась от того, чтобы не отправлять его под душ сразу же при входе в дом. Шахтерские жены имеют на это право, а жены гинекологов – нет.

Этой ночью, ожидая База, она рано забралась в постель, прихватив с собой протокол предварительного слушания с показаниями Сальваторе Баттипаглиа, доктора медицины, негодяя или невежды, сказавшего ее клиентке, что она здорова. Доктор Баттипаглиа, хоть и состоял на жалованье у семьи Риччи, не показался ей злодеем: «Вы знаете, как это бывает... В конце недели приходится осматривать сотню женщин, ужасная спешка... Возможна небрежность... Я же не могу проверить, правильно ли записала медсестра в карточки пациенток результаты анализов? Это обычная небрежность, общечеловеческое свойство, не так ли?..»

Подчеркивая ярко-желтым карандашом некоторые строчки, Эйлин услышала, как щелкнул замок на двери.

– Баз?

– Хийя-хийя-хийя!

Пьян, констатировала Эйлин, прислушиваясь к возне в темноте, потом шуму воды в ванной. Наверное, так пропитался за день, что сам почувствовал необходимость избавиться от чужих ароматов.

Десятью минутами позже Баз появился в дверях спальни совершенно голый, с накипью светлых волос на белой коже.

– Вечер добрый, мсис Эйлер.

– Ты сегодня рано, – сказала Эйлин, отложив свои бумаги.

Баз несколько секунд сосредоточенно изучал свои наручные часы.

– Дес-с-ть пятнацть, – сообщил он.

– Эй, ты в порядке?

– З-замечатно, мсис Эйлер. Ма-а-ленький загульчик с мальч... мальччиками, мсис Эйлер.

Эйлин наблюдала, как он медленно, неуверенно приближается к кровати. У него на уме что-то еще, кроме секса, подумала она.

– Вы оч-чень аппетитная, мсис Эйлер.

Эйлин смотрела с удивлением, как он опускается на колени.

– М-м, вкусно, – бормотал он, разводя ее ноги на гинекологический манер. Эйлин захихикала, потянувшись к выключателю.

* * *

Ленора сняла трубку после одиннадцатого гудка, дав время Винсу почувствовать укол вины в сердце. Ничто не причиняет сицилийцу больших страданий, чем мысль, что его жена наслаждается сексуальной жизнью так же, как и он сам.

– Чего долго не снимала трубку?

– Я спала, Винс. Ну, как тебе Багамы?

Последовала пауза. Ленора как наяву представила себе Винса, подмигивающего милашке, которая сегодня делит с ним постель. Наверное, мясистая, сиськи размером с «фольксваген».

– Влажность здесь ужасная, чуть не сто процентов. Завтра прилетаю.

– Буду ждать, – Она подавила зевок. – Пока.

Повесив трубку, она молча смотрела на телефон. Ей казалось, что еще одна ниточка вплелась в ткань предательства. Но, Господи, ставка слишком высока, чтобы остановиться на полдороге.

* * *

Баз Эйлер не был толстым, но обнаруживал склонность к полноте. Его завтрак обычно состоял из чашки черного кофе без сахара и двух крекеров из банки с надписью «Здоровая пища». Сегодня, сделав скидку на ужасное самочувствие, он добавил к обычному меню апельсин.

Сидя за столом в затрапезном клетчатом халате, он пытался разрезать скользкий апельсин на маленькие кусочки. Из-за похмелья его ловкие пальцы хирурга были неуклюжими, непослушными. Он, отец знаменитой Секции Эйлера, не мог справиться с паршивым апельсином!

– Ты уверена, что серединка здесь? – угрюмо спросил он Эйлин.

– Посоветуйтесь с доктором, доктор.

Эйлин уже оделась – она собиралась в окружную прокуратуру. На ней был темно-синий деловой костюм и белая блузка с оборками у горла. Она протянула мужу несколько очищенных долек апельсина.

– Выглядишь ужасно. Тебе вредны половые излишества.

Баз залился румянцем. Что она знает?.. Не сболтнул ли он лишнего вчера ночью? У него разболелась голова.

– Это оскорбление?

– Баз, некоторые вещи являются в нашей семье событием. Во-первых, похмелье, во-вторых, секс. Так что это не оскорбление, а констатация факта.

У База перед глазами замелькали воспоминания. Вчера он обладал обеими женщинами, их гладкими, сочными, нежными телами, с промежутком не более часа. Он почти слышал свист плети, приближающейся к его спине.