Страсть на предохранителе - Владимир Колычев

Артем резко поднялся со своего места. Антонов и опомниться не успел, как сильные руки схватили его за грудки и оторвали задницу от кресла.

– Что у тебя было со Стеллой?

Артем не должен был так себя вести. Прошлое Стеллы не обязано было его волновать. Умом он это понимал, но не смог устоять перед порывом чувств.

Антонов с ужасом посмотрел на него.

– Ничего!

– Ну и хорошо. – Артем отпустил и Антонова, и самого себя.

Он успокоился, разгладил смятые им же самим лацканы пиджака, даже извинился тихо, но понятно и повернул к выходу.

Антонов и хотел что-то сказать ему вслед, но смог только икнуть.

Малахов пожал плечами, открывая дверь. Не стоило ему выходить из себя из-за Стеллы, с другой стороны, он правильно сделал, что нагнал страху на зарвавшегося мэра.

Макияж украшает женщину, но спать лучше ложиться без него. На это есть много причин. Например, косметика раздражает глаза, сушит и старит кожу, вызывает угревую сыпь.

Ради любимого мужчины Елена могла бы пожертвовать собой, но постылый супруг не вдохновлял ее даже на бытовые подвиги. С ним она ложилась без желания и макияжа, хотя при этом не забывала сделать влюбленные глаза.

Вячеслав обнял ее сзади, долго лежал без движения. Елена с замиранием ждала продолжения. Если он будет настаивать, то она уступит. Все-таки уже третью неделю муж без секса, пора бы заняться этим. Но будет лучше, если он просто заснет. Как-никак завтра у них у обоих рабочий день, у него в прокуратуре, у нее в поликлинике. Удовольствия можно отложить на субботу, а там уже что-нибудь придумать.

– Ты у меня такая!.. – восторженно пробормотал он.

– Обыкновенная жена, – сказала она. – Обыкновенного прокурора.

– Ну, прокурор-то обыкновенный, а ты!.. Все бабы гуляют, одна ты у меня верная жена.

– Кто это все?

– Да все, кого мы знаем, – ответил Вячеслав. – Знаешь, почему Милонов пошел против Антонова? Да потому, что тот спал с его женой.

– Быть этого не может.

– И с Ропотовой он спал.

– А это чья жена?

– Ничья, но морду из-за нее набили. Антонову, понятное дело.

– А ты мог бы набить ему морду из-за меня?

– Из-за тебя?! – От волнения Вячеслав приподнялся на локте.

– Если бы Антонов со мной переспал. Теоретически.

Антонов спал с ней вполне реально. Мужчина он слащавый по своей натуре, даже приторный, в постели с такими, как правило, скучно. С другими, но не с ним. Было в нем что-то такое экзотическое, с романтическим привкусом, один раз попробуешь – еще захочется. Елене понравилось, и Антонов с удовольствием этим пользовался.

– Я бы его убил!

– Теоретически?

– Я бы уничтожил его физически! – Вячеслав скрипел зубами, хрустел костяшками пальцев, сжимал кулаки.

Елена легла на спину, повернула голову, с удивлением глянула на мужа. Ее приятно позабавил его угрожающий тон, воинственный вид. Ей даже захотелось попробовать на ощупь боевой дух законного супруга.

– Но ты же нет? – спросил Вячеслав и посмотрел на нее как астматик на беговую дорожку.

– Нет, конечно. Просто я знаю Милонову. Мне так вдруг захотелось, чтобы ты тоже набил Антонову морду.

– Говорят, Малахов его личиком об стол стучал! – В голосе Вячеслава было столько ликования, как будто он уже заставал жену в объятиях Антонова, а кто-то, тот же Малахов, к примеру, за него отомстил.

– Из-за Милоновой?

– Из-за Стеллы.

– Из-за этой!.. – заявила Елена. – Было бы из-за кого!

– Ну да, клейма там ставить некуда. Но говорят, будто Стелла Антонова прокатила.

– И что? Я тоже Антонова прокатила. Ты же не отдашь меня Малахову.

– Ты же не эстафетная палочка! – сказал Вячеслав.

– Ты хочешь со мной об этом поговорить? – резко спросила Елена.

– Нет, просто…

– Ты же знаешь, я никого и никогда не осуждаю. Даже шлюх! – заявила Елена и снова повернулась к мужу спиной.

Вячеслав лег, прижался к ней сзади. Его воинственный образ остался впереди. Хотелось бы ей посмотреть, как он бьет Антонова, этого бессовестного развратника. Еще у нее вдруг возникло желание открыть перед мужем душу. Снизу. Но Вячеслав сначала просто заснул, а затем и захрапел.

Участок отличный, в заповедной березовой роще с видом на реку. Рядом федеральная трасса. Сам поселок еще только в проекте, но уже есть люди, желающие прикупить там домик.

Карпухин землеотвод провел, куплю-продажу протолкнул, взятку, само собой, получил, затем откат. Но, во-первых, Антонову от этой сделки досталось всего ничего, максимум треть от причитающегося. Во-вторых, из областной администрации пришел тревожный звонок. Министр экологии и природных ресурсов поднял волну, требовал разорвать сделку.

То ли совесть у кого-то проснулась, то ли кто-то из области сам хотел поиметь с этого участка. Малахов только рад будет получить команду «фас».

– Что делать будем, Валерий Макарович? – спросил Антонов, глядя на своего подчиненного.

– А что делать? Съезжу в область, решу вопрос, – проговорил Карпухин и уныло вздохнул.

Высокий, худосочный, плоскогрудый, палкой такого перешибешь. Слабое зрение, сильные очки, ему бы библиотекой в районе заведовать, а не земельным комитетом. Но что есть, то есть. В должности он уже четыре года, справляется хорошо, дом построил, машину купил, денежки водятся.

Да и молодой женой обзавелся. Ульяна его, может, и не первая красавица, но внимания достойна. Особенно после того, как замуж за Карпухина вышла. Работала в администрации, Игорь ее даже не замечал, а сейчас у него дух захватывало, стоило ему представить Ульяну в интересной позе.

Он уже забрасывал удочку в ее тихий омут, даже смог навести рябь на воду, но пока не более того. Ульяна вроде бы и не против, но торопить события не стоит, можно вспугнуть дамочку. Игорь потихоньку подкрадывался к ней, взрыхлял почву, подбрасывал удобрения. Эта особа сама должна созреть и наливным яблочком упасть к нему в руки. Уж он-то знает, как это делается.

– Съездишь в Тамбов? – Антонов задумался.

Ехать недалеко, сорок километров в одну сторону, столько же обратно, но с кондачка важные вопросы не решаются. Возможно, Карпухину придется заночевать там. А молодая жена останется дома одна. Детей у них нет, мешать некому. Почему бы не заглянуть к ней на огонек? Вдруг Ульяна уже созрела?

– Съезжу, – сказал Карпухин и резко, с явным подозрением спросил: – А что?