Блэкаут-2. Отступники - Александр Левченко

В один из первых зимних дней, или же спустя три месяца после отбытия Савина к давидианцам, Шелби с группой сторонников заявился к Куперу на приём, держа в руках список требований, под которым поставили подписи больше ста человек. Основное требование заключалось в принятии полноценной конституции, с чётко прописанными основными правами и свободами всех граждан общины «Рубеж». Вторым пунктом шло требование о создании Верховного совета – гражданского органа власти, состоящего из нескольких народных представителей, избираемых на определённый срок в ходе общего демократического голосования. Предполагалось, что Верховный совет возьмёт на себя часть управленческих функций, по большей части в социальной и экономической сферах, никак не вмешиваясь в дела гвардии. Далее шли вполне стандартные требования: свобода слова, свобода собраний, право на частную предпринимательскую деятельность и так далее.

При этом Шелби прекрасно отдавал себе отчёт, что ему не стоит проявлять излишнюю наглость и неуважение по отношению к нынешней власти. Хоть его и поддерживали многие цивилы, но на стороне Савина оставалась вся гвардия. За подобные выходки Купер легко мог его арестовать по обвинению в попытке мятежа. Поэтому Шелби, исходя из принципа «не подмажешь – не поедешь», отдельно отметил в обращении выдающиеся заслуги бойцов гвардии в целом и капитана Савина в частности. В его петиции не было и намёка на прямую критику нынешнего главы общины, а тем более на его смещение. Скорее даже наоборот. В связи с тем, что Савин был не только главой общины, но и командующим гвардии, предлагалось присвоить ему отдельное высшее звание «командор», поскольку, по мнению делегатов, нынешнее звание «капитан» явно не соответствовало масштабу занимаемой должности.

Реакция Купера оказалась вполне предсказуемой. Он не воспринял Шелби с его сторонниками всерьёз и чётко дал понять, что ни о каких переговорах, а тем более сделках, не может быть и речи. По крайней мере, до возвращения Савина. Вдобавок он недвусмысленно пригрозил Шелби увольнением с должности советника и лишением всех сопутствующих привилегий, если тот в ближайшее время не распустит свой так называемый профсоюз.

Шелби был готов к такому ответу. Он внимательно выслушал Купера, принёс искренние извинения за беспокойство и ушёл. На следующий день началась всеобщая забастовка цивилов, а на центральной столичной площади собрался митинг в несколько сотен человек. Шелби решил идти ва-банк. Выступая перед собравшимися, он публично снял с себя полномочия советника главы общины, его примеру последовали и оба его заместителя. После он открыто призвал всех рабочих, несмотря ни на что, продолжать забастовку до тех пор, пока временный глава общины не согласится на переговоры.

Купер, само собой, тут же отдал приказ арестовать бунтаря, однако Шелби и это предвидел. Большую часть членов профсоюза составляли бывшие копы, в том числе и офицеры, а они-то отлично знали, как эффективно противостоять разгону митинга. Окружив своего лидера плотной цепью, они не давали бойцам гвардии ни малейшего шанса пробиться в центр и выполнить приказ Купера.

На самом деле гвардейцы не особо и пытались. Многие из них прямо отказывались применять грубую силу против мирных митингующих. С каждой минутой людей на площади собиралось всё больше и в толпе вполне могли оказаться родные бойцов гвардии. Специального снаряжения для разгона демонстрантов у них не было, а использовать огнестрельное оружие, даже для стрельбы в воздух, никто бы не осмелился. Поэтому гвардейцы попытались мягко растолкать людей и протиснуться к Шелби, но после нескольких безуспешных попыток и освистания со стороны толпы им пришлось отступить в здание штаба.

В итоге на митинг собралась чуть ли не половина жителей «Рубежа». Скандируя заранее заготовленные лозунги, Шелби полностью подчинил толпу. Отдельные провокаторы уже начали призывать людей идти на штурм штаба гвардии, раз временный глава общины не хочет их слушать. Купер в прямом смысле оказался в безвыходной ситуации. Он ничего не мог противопоставить разгорячённой людской массе и в конечном итоге ему пришлось сесть с Шелби за стол переговоров.

По поводу основного требования профсоюза серьёзных разногласий не возникло. На разработку и принятие полноценной конституции ушло около месяца. А вот что касалось создания Верховного совета, тут переговоры изрядно затянулись. Купер, хоть и не был профессиональным политиком, явно не испытывал восторга от создания альтернативного органа власти.

Согласно замыслу Шелби, Верховный совет должен был состоять из трёх народных представителей или же по-простому сенаторов, каждый из которых представлял бы в Совете свой избирательный округ. Сенаторам предстояло напрямую общаться с избирателями, помогать им в решении проблем и доносить их пожелания до главы общины, от которого, в свою очередь, требовалось время от времени проводить консультации с сенаторами. При этом ни Верховный совет, ни глава общины не имели прямого влияния друг на друга – каждый занимался своей областью. По мнению Шелби, такая структура власти могла бы заметно демократизировать политическую систему общины, давая возможность гражданам хотя бы косвенно влиять на решения руководства.

После продолжительных и утомительных переговоров, продлившихся больше месяца, Купер всё же сдался и дал добро на создание Верховного совета. Столицу «Рубежа» разделили на три избирательных округа по числу сенаторов в будущем Совете. От каждого из округов на выборы выдвинулось несколько кандидатов. Шелби баллотировался в центральном избирательном округе и, о чудо, одолел оппонентов с огромным перевесом. К слову, результаты выборов ни для кого не стали сюрпризом, ведь его противники явно исполняли роли технических кандидатов. В западном и восточном округах победу также одержали соратники Шелби, оба бывшие офицеры полиции, служившие под его началом, поэтому ни у кого не возникало сомнений, чьи именно интересы будут продвигаться в Верховном совете. Ничего не поделаешь, демократия есть демократия, какие бы уродливые формы она ни принимала.

Когда с наступлением весны Савин наконец вернулся от давидианцев, его ожидал неприятный сюрприз. Последние полгода он наслаждался теплом и уютом поместья Ториан, попутно воображая, какой грандиозный триумф ждёт его после возвращения в «Рубеж». К тому же с собой он привёз целую повозку с «дарами» от отца Давида, служивших как бы дружеским жестом. Помимо оружия, боеприпасов и средств связи, наибольшую ценность представляли саженцы и живая птица, позволившие жителям общины полноценно заняться сельским хозяйством. До этого им приходилось ограничиваться охотой, рыбной ловлей, собирательством и выращиванием грибов в домашних условиях.

Савина действительно встречали как героя, хоть и не так массово, как он ожидал. Узнав, что за время его отсутствия Шелби смог провернуть столь гениальную аферу, Савин оказался, мягко говоря, в ярости. Он не ожидал, что Купер настолько плохо справится с управлением общиной. Однако, если смотреть трезво, вряд ли кто-то другой на его месте поступил бы иначе.

Менять что-либо было уже поздно, людей вполне устраивала новая политическая система ограниченной демократии. Попытайся Савин откатить всё назад, это неминуемо привело бы к расколу. Хоть гвардия по-прежнему оставалась на его стороне, вряд ли её бойцы согласились бы на откровенный террор против несогласных граждан общины, чтобы вернуть своему командору абсолютную власть. К тому же Шелби, наученный неприятным опытом прошлой вражды с Савиным, стал вести себя до неприличия сдержанно и прагматично. Он сразу дал понять, что склонен к честной политической борьбе и не намерен нарушать этических рамок.