Невменяемый отшельник - Юрий Иванович

Теперь уже заорали все, кто оставался в живых. Одни кричали, что надо прыгать в воду, другие – что следует помочь вёслами, а третьи – что не умеют плавать. Кажется, там создалась настоящая паника, а может, и лидера не осталось в живых, который смог бы чётким приказом скоординировать действия подчинённых. Тем более что одним из них был найден прекрасный выход из опасного положения. Он подхватил огромное весло, но вместо того чтобы им грести, закрепив на борту, стал попросту размахивать лопастью в цепком пару. И космы странного тумана стали рассекаться и таять! Увидев такое дело, к носу корабля точно с таким же веслом бросился и второй подельник. И в какой-то момент показалось, верноприличникам удастся вырвать своё плавсредство из лап смертельной ловушки.

Но плавер-то всё равно продолжал двигаться вперёд! И что такое десяток метров на воде? Да во время паники, криков и неуместных команд? Тем более что добрая половина оставшихся в живых всё-таки попрыгала за борт со стороны кормы. И через пару мгновений именно они посчитали, что поступили единственно правильно. Оба сентега с вёслами, пытающиеся изобразить собой мельницы, как и третий, кинувшийся к ним на помощь, вдруг загорелись диковинным, ярко-синим пламенем. А вопли из их глоток говорили о невероятных мучениях умирающих.

Далее смерть в виде ломающих тело судорог и корчей обрушилась и на остальных сентегов, которые ещё оставались на борту. Водомёты сразу перестали работать, и весь корабль, словно после сильного рывка, целиком скрылся в клубящемся пару.

И тут очнулся от созерцания грандиозного зрелища Виль-Ройт:

– Смотри! Наш берег для них ближе! – Ему даже пришлось подтолкнуть своего спасителя, выводя его из ступора. – Да очнись ты! Если эти твари выберутся на берег, мы с ними не справимся, а вот пока они в воде…

Последнее предложение он договаривал уже на бегу, слыша за спиной топот лесоруба. Так же на бегу прикидывая соотношение сил и шансы на успех. Над поверхностью воды виднелось семь вражеских голов, хотя изначально прыгало за борт гораздо больше особей. Видимо, большинство и в самом деле не умели плавать и тотчас пошли на дно. Плыть им до удобного выхода на берег оставалось всего ничего, но ведь это плыть, а не бежать! Поэтому парочка свидетелей и мстителей в одном лице как раз успевала.

Другой вопрос, что толкового оружия при себе у них не было, и справиться имеющимися ножами и кинжалами с противником, у которого могли оставаться силы Эль-Митоланов, – дело практически безнадёжное. Но бегущий сзади дровосек подсказал на выдохе замечательную идею:

– Камни!..

И уже на самом спуске не просто стал подбирать соответствующие булыжники, но сразу и метать их в приближающиеся цели. Не приходилось сомневаться, что рубщик леса, привыкший к постоянному физическому труду, чувствовал себя одинаково превосходно, орудуя топором или метая камни.

Причём оказалось, один верноприличник утонул ещё до начала столкновения. Силёнок не хватило удержаться на плаву. А далее уже сразу по два камня летело в торчащие над водой головы. Превосходно получилось! Даже если попадания не получалось или камень оказался отражён личным магическим щитом, на это уходили у врагов последние и так мизерные силы. В результате ещё трое так и не смогли коснуться лапами скалистой тверди. Из оставшихся троих одного немедля пронзили парой метательных ножей в то мгновение, как только он показался корпусом из воды. Второго безжалостно зарезал лесоруб своим кинжалом. Хотя преступник и вопил о том, что сдаётся.

Третий тоже умолял пощадить его, обещал горы сокровищ за свою жизнь и даже пытался врать, что он целый князь Пикирони. Лоцман его не убил, но не из жалости или по причине обещанного выкупа, а просто для того, чтобы узнать точно впоследствии: кто напал на Кремона Невменяемого. А потом и для показательной казни хоть одного бунтовщика.

Виль-Ройт попросту сильно оглушил последнего врага камнем по голове и тут же быстро связал пленнику руки с крыльями, лапы и клюв снятыми с него же ремнями.

– Вначале всех своих подельников выдашь перед смертью! – бормотал он со злостью. – А уж потом тебе император особую казнь придумает!

Дровосек ему в этом не помогал, а, поднявшись на ближайший камень для лучшего обозрения, просматривал воды громадного ущелья:

– Пар рассеялся… или осел на воду…

Тотчас и лоцман присоединился к своему спасителю, стараясь увидеть: что и от кого осталось на поверхности подсвеченных из глубины вод.

Большой плавер приткнулся бортом в небольшую природную выемку отвесной стены. Причём всего лишь метрах в двадцати дальше от тоннеля, в который вёл левый, если смотреть снизу, жёлоб с моста. Течение его назад не сносило, лишний раз подтверждая, что оного здесь, наверху, не существует. Только в глубинах. На палубе лежали почерневшие или страшно изогнутые, словно изломанные трупы верноприличников. Никто не шевелился, живых не могло там быть по умолчанию.

Маленький кораблик Кремона на самом малом ходу продолжал двигаться вперёд и уже почти скрылся за поворотом, за изгибом всего ущелья. Там тоже никто не шевелился.

Виль-Ройт попытался рассуждать логически, хотя после всего пережитого и увиденного это оказалось несколько сложно:

– Водомёты не могут работать, если ими не управляет Эль-Митолан. Значит, хоть кто-то, но остался в живых на малом плавере. Возможно, что и сам Кремон… И скорей всего он ранен… или в бессознательном состоянии… И Ягуша, наверное, жива… Но тогда получается, что легенда и в самом деле имеет в своей основе реальную историю… Ведь эти двое людей так сильно любят друг друга!

– Точно? – засомневался лесоруб.

– Уже поверь мне! Насмотрелся я на их ауры… Словно созданы друг для друга…

Глаза раскрылись с трудом. Голову приподнять оказалось ещё тяжелей. И хоть опознанный мир был родным, легче от этого не стало. На малом, минимальном ходу плавер приближался к невысокому, но довольно мощному, светящемуся лазурными переливами водопаду. Левым бортом судёнышко почти касалось стены ущелья, а нависшие над головой скальные выступы вызывали непроизвольный страх. Так и казалось, что они сейчас рухнут вниз, погребая под собой обессиленного человека.

Повинуясь сознанию Эль-Митолана, магические движители остановились, и кораблик замер на месте. Потому что, пройди он ещё метров сорок, попал бы под мощь падающей воды. В идеале следовало бы и из-под нависших скал отплыть, но повернуть штурвал Невменяемому не хватило сил.

И только после этого он попытался понять, что ему мешает, что на него давит, что создаёт всё большее и большее беспокойство. У него на спине кто-то лежал. И не шевелился. Даже не дышал. А судя по неприятной, застывающей субстанции на плечах, кровь из прикрывшего своим телом сентега уже вся вытекла и успела остыть.

При попытке чуть распрямиться молнией мелькнула мысль:

«Где Ягуша?! Почему молчит?!»

Переживания о любимой придали сил. Удалось упереться руками в приборную доску над штурвалом и аккуратно податься назад. Удержать бережно спадающее со спины тело не удалось бы при всём желании, и оно почти беззвучно завалилось на деревянные решётки, укрывающие дно плавера. Уже это движение вызвало страшную боль в правом плече, чуть не лишившую сознания. А ведь следовало ещё сместиться по банке вправо, чтобы упереться спиной на правый борт и осмотреться по внутренностям артефакта Древних. Пока Кремон это сделал, взмок от усилий и с минуту ждал, пока красные круги рассеются перед глазами.