Как править миром - Тибор Фишер

Его заставили копать себе могилу, но буквально в последний момент расстрельная команда получила какой-то другой приказ. Потом, уже ближе к концу войны, его переправили в Японию на корабле. Корабль потопили американцы. Почти все утонули, многих съели акулы. Акула набросилась и на дядю Джо. Он врезал ей по носу кулаком. Он добрался до Японии. Когда на город сбросили атомную бомбу, он оказался неподалеку от Нагасаки. И только когда ему было уже за семьдесят, врачи обнаружили, что он всю жизнь живет с одной почкой. Это была врожденная патология, и он мог бы запросто откосить от армии.

– Есть единственный по-настоящему важный вопрос, – сказал мне дядя Джо. – Когда тебя заставляют копать для себя могилу, возьмешься ли ты за лопату?

Я сажусь на скамейку и ем сэндвич. Да, в мире есть люди, для которых любая еда – это роскошь, но здесь, в Лондоне, разделение проходит по сэндвичам. Кто-то может в обеденный перерыв купить себе сэндвич, а кому-то приходится делать сэндвичи дома. Когда-то я мог позволить себе полноценный обед из трех блюд, со спиртным на десерт. Потом мог позволить себе сэндвич с кофе. Теперь не могу.

Я спрашиваю у Семтекса:

– Ты слышал о Гебекли-Тепе?

– Нет.

Семтекс сооружает ловушку для голубей из кофра от камеры. Занятие, неподобающее для вегана, но сделаем скидку на то, что он вырос на пустошах Уэльса, где наверняка больше нечем заняться, кроме как мучить диких животных и учиться играть на диджериду. Быстро протянув руку, он отрывает кусочек хлеба от моего сэндвича и кладет для приманки в свою ловушку. Делаю вид, будто так и надо.

– Кто такой Гебекли Тепе?

– Это памятник древности в Турции. Археологические раскопки. Возможно, тот самый Эдем, райский сад. Сады там были точно. Умные дяденьки в белых халатах установили, что именно там впервые начали выращивать пшеницу.

Я не знаю, имеет ли смысл спрашивать Семтекса о Гебекли-Тепе. Какой вообще смысл задавать людям вопросы?

– Как дела у Эллен? – интересуется Семтекс.

– У нее все в порядке, спасибо.

– Хорошо быть неудачником, Бакс.

– Что?

У него в волосах так и осталось птичье говно, но этого я ему не говорю.

– Можно быть точно уверенным, что тебя любят таким, как есть. Человек остается с тобой, потому что ты это ты. Не потому, что ты невероятно богат и успешен. Не потому, что с тебя можно что-нибудь поиметь.

С чего бы он такой злой? Из-за голубя или из-за сэндвича? Может быть, расценил сэндвич как провокацию? Может, считает, что я ем сэндвич исключительно с целью ему досадить? Что этим сэндвичем я плюю ему в душу, тогда как я просто присел пообедать? Я знаю Семтекса уже много лет, но так и не понял, почему он питает такое болезненное отвращение к сэндвичам. Вплоть до того, что переходит на другую сторону улицы, лишь бы не проходить мимо сэндвич-бара. Может быть, у него фобия? Должен признаться, раньше я частенько над ним издевался по этому поводу и доводил до истерик сэндвичами с яйцом и двойной порцией майонеза.

– Но я хотя бы называюсь своим настоящим именем.

– Ты еще не нашел сейф Херби? – спрашивает Семтекс. Он знает, чем меня можно задеть.

– Нет.

К моему удивлению, его ловушка сработала, и голубь, польстившийся на приманку, попался.

– Зачем он тебе?

– Ничего страшного я с ним не сделаю, – говорит Семтекс. – Отнесу его домой, дождусь, когда мне приспичит, насру на него и отпущу. Чтобы сравнять счет.

Наверное, стоит промолчать, но я не могу удержаться:

– Сомневаюсь, что это тот голубь, который тебя обосрал.

– Дело в принципе.

Да, не поспоришь. Мы все боремся за справедливость, каждый по-своему.

Мы расходимся в разные стороны. Я иду по Камден-Хай-стрит. На фонарном столбе висит объявление с фотографией кота, развалившегося на диване. Над фотографией написано: «Найден полосатый домашний кот». Под фотографией: «Джиффи (как было указано на ошейнике) обрел новый дом у меня в животе. Виндалу из кошатины – не лучший выбор. Маринад забивает тонкий вкус мяса». Если ты ешь, то не жалуйся, что тебя тоже съедят.

Вижу через дорогу маленький букинистический и решаю зайти покопаться в книгах. Может, там найдется что-то, что подаст мне идею для мегафильма, который произведет впечатление на Джо’на. Лично мне нравится Гебекли-Тепе, «Пузатый холм» в переводе с турецкого, но здесь нужно что-то другое. Джо’н не оценит Гебекли-Тепе. С точки зрения Джо’на, идеальная тема для документального фильма – это история одноногого чернокожего транссексуала, бывшего раба на плантациях, чьи новаторские алгоритмы для вычисления силы тяжести были украдены Исааком Ньютоном, а видеоряд обязательно должен включать гравюры, сделанные лесбиянкой-луддиткой в Бедламе. Интернет-поиск – великое изобретение человечества, но проблема в том, что этим поиском (я еще помню времена, когда приходилось звонить добрым людям и вытягивать из них информацию, буквально по слову зараз, или тащиться в библиотеку под проливным дождем) пользуются абсолютно все.

Информацию в сети может найти каждый. Мне нужно что-то другое. История из никому не известной книжки, выпущенной тиражом в пару сотен экземпляров. Какой-то дремучий винтаж. Какой-нибудь выдающийся преступник. Отважный первооткрыватель. Дерзкий авантюрист. Первостатейный оригинал.

Книги разочаровали: сплошная эротика и сентиментальные сопли. Уже на пути к выходу я замечаю небольшую стопку виниловых сорокапяток в потертых конвертах. Даже не знаю, зачем я взялся их перебирать. Приступ ностальгии? Это осколки ушедшей эпохи. Привет из далеких времен, когда музыку покупали не терабайтами, а поштучно. По одной песне. Я быстро просматриваю всю стопку и натыкаюсь на настоящее сокровище. Неотцентрованная пластинка. Блеклая, плохо пропечатанная этикетка. Подлинный раритет.

Раньше мы ездили за пиратскими записями в Камден. Теперь, с появлением интернета, этот бизнес зачах. Теперь мы выкачиваем из Сети всю дискографию Боба Дилана за те три минуты, пока чистим зубы, причем совершенно бесплатно. Я уже и не чаял, что в наши дни еще можно найти что-то ценное в плане музыки.

Подходя к дому, прячу пластинку, запихнув в штаны сзади и прикрыв пиджаком.

Мне не хотелось ее покупать так же сильно, как мне хотелось ее купить. Покупать ее было не нужно по ряду причин. Во-первых, у меня нет проигрывателя. Я был вынужден его продать и снова усвоить жестокий урок: покупаешь задорого, а продаешь по дешевке, причем за такие гроши, что ты бы не стал заморачиваться с продажей, если бы так отчаянно не нуждался в деньгах. И в нашем нынешнем обиталище просто нет места для проигрывателя. Я сам-то с трудом помещаюсь среди нагромождения всех этих коробок, хотя если бы у меня были деньги на новый проигрыватель, то, наверное, были бы деньги и на жилплощадь, где будет место его поставить.

К тому же я совершенно не представляю, что это за запись: хорошая или нет. Я ее раньше не слышал. Но этот сингл настолько редкий, что мне самому с трудом верится, что он попал ко мне в руки. Такое сокровище даже не обязательно слушать. Достаточно знать, что оно у меня есть.