Микадо. Император из будущего - Алексей Вязовский

По словам Акитори-сана прекращению чумы мы обязаны вулкану Овакудани. Огнедышащая гора засыпала Киото и его окрестности полуметровым уровнем пепла и убила тем самым грызунов и блох — основных переносчиков чумы. Серая масса вулканической пыли оказалась ядовита и некоторые столичные жители, привыкшие брать воду из окрестных рек отравились. Увы, эта плата за окончания пандемии черной смерти оказалась для японцев вполне приемлемой — благо остальные очень быстро научились пользоваться только колодцами. Более того рядовые горожане связали мою коронацию, извержение вулкана и прекращение чумы в одно целое и увидели в этом волю богини. По всей столице появились мои самодельные портреты, украшенные цветами и бамбуковыми ростками. Несколько типографий в очередной раз размножили клятву "Пяти обещаний", некоторые тезисы которой рядовые японцы вновь стали носить на налобных повязках.

Впрочем, это весь этот энтузиазм никак не коснулся аристократии. Сотни придворных оккупировали тронный зал, теснятся в приемных покоях, шуршат расшитыми кимоно, обмахиваются расписными веерами. За утонченными поклонами и фальшивыми улыбками я вижу ножи, готовые вонзиться мне в спину. Все эти чиновники 1-го, 2-го, 3-го рангов, фрейлины, священники, обряженные в оранжевые накидки, так и ждут моей малейшей оплошности, чтобы скинуть с трона. А я в это время сижу, разряженный попугаем на сандаловом престоле, смотрю на всю эту ярмарку тщеславия и делаю покерное лицо[49].

Мои самураи, начиная от фельдмаршала Симадзумо Хиро до генералов вроде Асакура Абе, выглядят очень бледно. В фигуральном смысле. Одеты непрезентабельно, без шика и лоска. Движения скованные, улыбки вымученные. Соответственно, и отношение к ним как к случайным провинциалам, попавшим на столичный бал — презрительное и высокомерное.

Разглядываю толпу более внимательно. Ничего, ничего, мои раскрашенные друзья — очень скоро я вашу толпу здорово прорежу. Останутся только самые верные и нужные, остальные отправятся осваивать курорты Северного Кавказа. Пардон, северные территории — вроде Курильских островов. Отличное место для ссылки провинившихся. Там глядишь ход дойдет и до Сахалина. Или так думать непатриотично? Ладно, будем считать, что эти белолицые от пудры и чернозубые[50]от ацетата железа товарищи будут столбить место для потомков Московского княжества. Примирив внутри себя японца и русского, я продолжил рассматривать знать.

Присутствующие делились на несколько ярко выраженных групп. Во-первых, это мои вассалы, которые кучкавались на задворках тронного зала. Во-вторых, кугэ — придворная киотоская аристократия — родственники бывшего императора, высшие чиновники, придворные. Эти расфуфыренные курицы не обладали реальной властью, которую дает только обширная собственность, а точнее земли в провинциях, но тем не менее были весьма влиятельны, а главное опасны своими заговорами. Человек сто мужчин и женщин разного возраста свободно курсировали по всем покоям, обменивались поклонами, шутками, образовывали тесные группки и даже очереди на традиционный поклон императору. Уже второй час знать по очереди вставала перед моим помостом на колени, упиралась лбом в пол и лицемерно желала мне тысячу лет жизни.

Вторая по значимости и численности группа людей в зале — называлась букэ. Феодальное дворянство, владеющее землями и принадлежащее к тем или иным кланам. Дайме, хатамото[51], генералы — одним словом военная аристократия. Самые крупные щуки столичного пруда — конечно, Токугава Иэясу и Тоётоми Хидэёси. С обоими во время своих предыдущих визитов в Киото я имел возможность побеседовать и составить собственное мнение. Прожжённые интриганы, хитрые и безжалостные — несмотря на свое сильное внешнее различие их роднило одно общее качество. Я назвал ее "закалка". Оба прошли горнило войн, сурового кланового отбора на выживаемость, а значит, представляли наибольшую опасность моей власти.

Но были в зале и караси и пескари помельче — четыре князя окрестных провинций. Худощавый и надменный Дзюнсё Цуцуи с приближенными самураями, одинокий, безрукий Асаи Хисамаса — тот самый Асаи, который внезапно напал на армию Оду Набунаги и лично зарубил знаменитого военачальника, потеряв при этом конечность. Теперь все его презирают и сторонятся. Наконец, дайме Хаттори Ясунага и Ёсикуни Хатакэяма. С последним я был знаком — именно он спас императора Го-Нара при прошлогоднем бегстве из столицы, охваченной смутой и восстанием против регентов. Рано поседевший Ёсикуни-сан оказался вовсе не стариком — всего 40 лет, но весьма образованным и начитанным князем. С ним у нас сложились вполне дружеские отношения и я надеялся на его помощь в решении столичных вопросов. Благо Ёсикуни-сан за свои заслуги был пожалован должностью коор-бугё Киото.

К моему удивлению, судя по командирским жезлам Гунто в зале присутствовало еще два незнакомых мне дайме. Оба оказались молодыми и стеснительными, прячущимися за спины других, юношами. Подозвав дворцового церемониймейстера, я поинтересовался их именами. Такамото Мори и Канэ Тёсокабэ оказались сыновьями дайме кланов Мори и Тёсокабэ, уничтоженные в конце прошлого, начале этого года князем Такахиса Симадза. Парни успели сбежать в столицу и хотят получить аудиенцию у императора. Не нужно быть пророком, чтобы понять — южане хотят вернуть свои земли. Ах, как мне не хватает Гэмбана! Наверняка у Мори и Тёсокабэ полно сторонников, что на юге Хонсю, что на острове Сиккоку. Если в нужный момент союзники поднимут восстание и ударят в спину Такахисе... Решено, даю аудиенцию.

Однако первую встречу после официального приема, я, разумеется, дал своему фельдмаршалу. И как водится Хиро-сан сообщил мне две новости — одну хорошую, другую плохую. Плохая заключалась в том, что Симадза собирают войска в землях бывшего клана Итимондзи. Взглянув на карту, я убедился, что провинция Бидзен находится на берегах внутреннего моря, между Хонсю и Сиккоку. Измерил самодельным циркулем расстояние. Вышло, что вражеская армия концентрируется на дистанции около пятидесяти ри или двухсот километров. По сведениям крестьян-перебежчиков войска Такахиса еще не готовы к маршу, т.к. опасаются чумы и раскисших после сезона дождей дорог. Но как только Симадза выступят — неделя и самураи Такахисы под стенами Киото. Бежать, как Го-Нара из столицы? Отдать горожан на откуп сацумцам? Или держать осаду? Двести тысяч против пятидесяти — совсем не вариант. Подавив усилием воли панические мысли интересуюсь второй новостью.